Флаг родины: романы - Жюль Верн

Подойдя к лаборатории, я крадусь вдоль стены, приподнимаюсь, заглядываю в окно и вижу Тома Рока…

Изобретатель один. Голова его ярко освещена. Морщины на лбу стали глубже. Лицо немного осунулось, но во всем его облике чувствуется спокойствие и полное самообладание. Нет, передо мной уже не помешанный из флигеля N17 Хелтфул-Хауса! Неужели он совсем выздоровел и теперь нечего опасаться, что его разум снова помутится во время одного из припадков?..

Тома Рок только что положил на полку две стеклянных трубки, а третью держит в руке. Он рассматривает на свет наполняющую ее прозрачную жидкость.

Меня охватывает страстное желание ворваться в лабораторию, схватить эти склянки, разбить их… Но ведь ученый успеет приготовить новую порцию жидкости!.. Лучше поступить так, как я решил раньше.

Я открываю дверь, вхожу.

— Тома Рок!.. — говорю я.

Он ничего не видит, не слышит. Я повторяю:

— Тома Рок!..

Изобретатель поднимает голову, оборачивается, смотрит на меня…

— Ах, это вы, Симон Харт!.. — отвечает он спокойно, даже равнодушно.

Значит, Тома Рок знает мое настоящее имя. Инженер Серкё, видно, не преминул сообщить ему, что в Хелтфул-Хаусе за ним ухаживал не служитель Гэйдон, а Симон Харт.

— Вы знаете?.. — спрашиваю я.

— Да, и не только это, мне известно также, с какой целью вы выполняли обязанности смотрителя!.. Да! Вы надеялись выманить хитростью тайну, за которую ни одно правительство не хотело мне заплатить настоящую цену!

Тома Рок знает, кто я, и, пожалуй, это лучше, принимая во внимание то, что я собираюсь ему сообщить.

— Итак, ваша затея не удалась, Симон Харт, а что до этой жидкости, — продолжает он, встряхивая стеклянную трубочку, — никто еще ничего не узнал… и не узнает!

Как я и подозревал. Тома Рок не открыл состава своего воспламенителя!..

Глядя ему прямо в глаза, я отвечаю:

— Вы знаете, кто я, Тома Рок… Но известно ли вам, у кого вы находитесь?..

— Я здесь у себя! — кричит он.

Так вот, что ему внушил Кер Каррадже!.. В Бэк-Капе изобретатель считает себя дома… Он думает, что богатства, собранные в пещере, принадлежат ему. Если на Бэк-Кап готовится нападение, то это для того, чтобы украсть его сокровища… он будет их защищать… он имеет на это право!

— Тома Рок, выслушайте меня… — продолжаю я.

— Что вам нужно, Симон Харт?..

— Эту пещеру, куда нас с вами привезли, занимает шайка пиратов…

Тома Рок не дает мне договорить, — не знаю даже понял ли он меня, — и заявляет с горячностью:

— Повторяю, все собранные тут сокровища — цена моего изобретения… Они принадлежат мне… За «фульгуратор Рок» эти люди мне заплатили все, что я пожелал. А ведь мне всюду отказали… даже в моей собственной, да и в вашей стране… теперь я не дам себя ограбить!

Что можно ответить на эти безрассудные слова?.. Но я не сдаюсь.

— Тома Рок, — спрашиваю я, — помните ли вы Хелтфул-Хаус?

— Хелтфул-Хаус?.. Куда меня заперли, поручив служителю Гэйдону шпионить за мной… похитить мою тайну…

— Я никогда не думал лишить вас плодов вашего труда, Тома Рок… Я ни за что бы не взялся за такое дело… Но вы были больны… ваш разум помутился… такое изобретение не должно было погибнуть. Поверьте… Если бы во время припадка вы выдали свою тайну, вам одному достались бы деньги и слава!

— Неужели, Симон Харт? — презрительно отвечает Тома Рок. — Деньги и слава… вы сообщаете мне об этом немного поздно!.. Вы, может быть, забыли, что меня заперли в сумасшедший дом… под предлогом безумия… да! под предлогом, так как разум никогда не покидал меня, ни на минуту, и вы сами можете в этом убедиться: взгляните только на все, что я создал с тех пор, как получил свободу…

— Свободу!.. Вы считаете, что вы свободны, Тома Рок!.. Ведь в стенах этой пещеры вы еще больше отрезаны от мира, чем в Хелтфул-Хаусе!

— Если человек живет у себя дома, — возражает Тома Рок, и от гнева голос его звучит все громче, — он может уйти, уехать, когда ему заблагорассудится!.. Стоит мне сказать одно слово, и все двери откроются передо мной!.. Это жилище мое!.. Граф д'Артигас отдал мне Бэк-Кап в полное владение со всеми накопленными здесь богатствами!.. Горе тем, кто нападет на островок! У меня здесь есть чем встретить и уничтожить всех врагов до единого, Симон Харт!

И, говоря это, изобретатель лихорадочно размахивает стеклянной трубкой.

Тогда, не в силах больше сдерживать себя, я кричу:

— Граф д'Артигас обманул вас, Тома Рок, так же как и многих других!.. Под этим именем скрывается опаснейший разбойник, потопивший множество кораблей в Тихом и Атлантическом океане!.. Это закоренелый преступник… гнусный Кер Каррадже…

— Кер Каррадже! — повторяет Тома Рок.

Я спрашиваю себя, произвело ли это имя хоть какое-нибудь впечатление на изобретателя, напомнило ли оно ему все преступления знаменитого пирата? Во всяком случае, впечатление оказалось мимолетным.

— Я не знаю Кера Каррадже, — говорит Тома Рок, указывая мне на дверь. — Я знаю лишь графа д'Артигаса…

— Послушайте, Тома Рок, — продолжаю я, стараясь в последний раз убедить его, — граф д'Артигас и Кер Каррадже одно и то же лицо!.. Да, этот человек купил у вас тайну изобретения, но лишь с одной целью: безнаказанно творить свои преступления и совершать все новые злодейства. Да… главарь пиратов…

— Вы говорите «пираты»… — кричит Тома Рок, раздражение которого увеличивается по мере того, как мои доводы становятся убедительнее. — Пираты — это те, кто посмел преследовать меня даже в этом убежище, кто подослал сюда «Суорд»… Серкё мне все рассказал… Они хотели похитить из моего дома то, что принадлежит только мне… справедливую плату за мое изобретение…

— Нет, Тома Рок, пираты — те, кто заключил вас в пещере Бэк-Капа, кто хочет использовать ваш талант для своей обороны. Поверьте, они отделаются от вас, как только овладеют вашей тайной!

Тома Рок прерывает меня. По-видимому, он уже не слушает того, что я говорю… Он следит за нитью своих мыслей, а не моих: его преследует одно неотступное желание, умело раздутое инженером Серкё, желание отомстить, в котором сказывается вся его ненависть.

— Бандиты — те, кто оттолкнул меня, не пожелав выслушать… — продолжает он, — эти люди дали мне испить до дна горькую чашу несправедливости… сколько раз они оскорбляли меня своим презрением и грубыми отказами… Они гнали меня из страны в страну, я же нес им непобедимость, превосходство, всемогущество!

Вот она, вечная история изобретателя, которого никто не хочет слушать; завистники и бездушные люди отказывают ему в средствах, необходимых для опытов, не желают платить требуемую сумму за изобретение… Да, правда, но я знаю также, сколько написано на этот счет нелепостей и преувеличений.