Жизнь в эпоху перемен. Книга вторая - Станислав Владимирович Далецкий

захудалый дворянишка, но видать глубоко в тебе сидит дворянская спесь, коль народ не ценишь. Где твой царь Николашка и вся ваша дворянская свора и прочие живоглоты: нет их, смёл народ их на помойку истории и строит новую жизнь, пусть с ошибками и жестокостью по неграмотности.

Но будь уверен: построит народ могучую страну без угнетателей, выучатся простые люди, станут инженерами, врачами, учителями и будут жить свободно – может быть и нам достанет этой свободы чуток, ну а нет, так в том вина не народа и не вождей партийных, а негодяев, которые вредят и искажают линию партии большевиков. Читай газету «Правда» – там всё правильно пишут, а посмотришь, как исполняется эта линия партии на местах малограмотными людьми и выть хочется.

Надо не выть, а помогать людям учиться – грамотный человек не допускает жестокости, если он не мерзавец или враг. Учить людей надо, что большевики и делают, но не успевают, да и врагов много: тут и политические, и уголовники, а хуже всего равнодушные люди, которые только и мечтают, чтобы хорошо поесть – попить, совокупиться и не работать, а лодырничать или изображать работу.

– И про Сталина, ты не прав, Иван Петрович,– продолжал Миронов свою речь. Он хоть и грузин по происхождению, но ведёт себя как русский человек и чувствует себя русским, как сам говорит. Он семь раз был осужден и пять раз бежал из ссылки, несколько лет провел в тюрьме и ссылках и знает, что такое заключение в тюрьме или ссылке, или просто жить на Севере в деревушке Туре, где он отбывал ссылку перед революцией. Но ведь враги кругом, даже в его ближайшем окружении: всякие Свердловы, Троцкие, Зиновьевы и прочие выходцы из местечковых евреев – что им до русского народа?

Страсть к наживе всё перетягивает: я читал «Протоколы сионистских мудрецов» там всё прописано как захватить власть в России и сесть на шею народа – пусть и под видом социализма.

Представь что десять лет назад победил бы не Сталин, а Лев Троцкий – Бронштейн. Он же призывал всех вас: дворян, чиновников, помещиков и прочих, просто уничтожить, чтобы свободно строить новое общество. А теперь прикинь, сколько его единомышленников осталось в партии и в НКВД и то, что мы с тобой оказались здесь в лагере – это их заслуга и их старания.

Я думаю, что через год – другой органы почистят от этой нечисти и, может быть, если не будет войны с немцами, перестанут хватать и сажать невинных – может и нам повезет.

Я, например, надеюсь на амнистию по конституции, а нет, так в лагере устроиться при библиотеке и учить грамоте зэков на курсах ликвидации неграмотности, – я уже говорил с инспектором из политуправления БамЛага: он проявил интерес и обещал помощь в этом деле. Давай и ты, Иван Петрович, уходи с общих работ на ниву просвещения: ты с институтским образованием можешь учить вечерами охранников, поселенцев и прочих свободных людей, что работают на лагерных работах, – тебе и по возрасту будет в самый раз учительствовать в лагере.

– А что, это дело хорошее, – оживился Иван Петрович, – пока решается мой вопрос о колонизации с семьей, можно и здесь учительствовать – я слышал, что и школа вечерняя здесь в лагере есть, но не придал этому значения для себя. Обязательно напишу заявление, чтобы учительствовать в здешней школе, думаю, что, как и везде, учителей и здесь недостаток.

– Ладно, хватит о политике и нашем житье говорить, видишь, котенок проснулся и будет сейчас еды просить: помню, дети мои, когда были совсем маленькие, до года, только спали и ели, наверное, и зверята тоже такие, когда маленькие.

Действительно, котенок проснулся, встал на ноги, потянулся несколько раз, подошел к Ивану Петровичу и стал тереться о его руку, требовательно заглядывая в глаза. Иван Петрович достал узелок с собранной для котёнка едой, достал оттуда несколько кусочков и положил их перед котёнком. Тот понюхал кусочки сала и обрезки колбасы и неторопливо приступил к трапезе. Закончив с едой, он вернулся на подушку, прилег с краю и занялся основным кошачьим делом – умыванием.

Облизывая лапку, он протирал ею свою мордочку. Закончив с головой, котёнок принялся вылизывать бока и живот, что свидетельствовало об его сытости и довольстве жизнью. Двое зэков молча, наблюдали за котенком, чувствуя как спокойствие и довольствие жизнью, переходит от зверька и на них, отвлекая от сложной действительности их бытия в лагере.

Первый день нового года прошёл в отдыхе, дрёме и возне Ивана Петровича с котенком, который вполне освоился на подушке и недовольно пищал, когда Иван Петрович тоже укладывался на эту подушку.

Следующий два дня мороз только крепчал и о работе на открытом воздухе, администрация речи не вела, но чтобы время не шло зря, по баракам устроили политинформацию, и воспитатели по полдня читали статьи из газеты «Правда», номера которой с недельным отставанием попадали в лагерь из почтовых вагонов проходящих поездов из Москвы на Хабаровск и Владивосток.

После очередной читки газет, зэки возвратились, отобедав, из столовой, где Иван Петрович выпросил обрезки мяса для котёнка у поваров, разделывающий тушу лося, убитого вохровцем, когда охрана на дрезине проезжала, и этот лось вышел из леса и подставился под выстрел из винтовки. Такие случаи бывали нередки, охранники, доставляли туши убитых лосей, кабанов, косуль, коз и медведей в столовую, где повара готовили мясные блюда для вольных. Но зэкам тоже иногда перепадал мясной бульон, сваренный из костей и заправленный капустой и свеклой – получался борщ.

Возвратившись из столовой, Иван Петрович положил котёнку пару кусочков мяса, которые котёнок с урчанием съел, потом полизал лапы, потерся головкой о руку Ивана Петровича, улегся на подушку и заскрипел свою кошачью песенку удовольствия жизнью, недовольно пискнув, когда хозяин прилёг рядом.

Делать было нечего, за два дня вынужденного безделья зэки выспались, борщ, сваренный на костях, показался вкусным и вкупе с макаронами по-флотски обед выдался сытным, что располагало зэков к человеческому мурлыканью, то есть разговору на отвлеченные темы: разговор ради разговора. Миронов опять вернулся к политике, благо дневная читка газеты «Правда» дала много новых представлений о жизни страны какой она видится из Москвы.

– Послушайте, Иван Петрович, что вы думаете об успехах страны, про которые пишет газета «Правда» подводя итоги минувшего года? – спросил Миронов, устраиваясь поудобнее на нарах для послеобеденного отдыха, благодаря деду Морозу, освободившему зэков в этот день от работы.

– Думаю, что всё это очередное враньё партийной газеты. Им надо