Последняя схватка. Армагеддон 2000. Ребенок Розмари - Гордон Макгил

квартиру и тут же захлопнула дверь за собой и накинула цепочку. В тот же момент Ги сунул в замок свой собственный ключ. Дверь приоткрылась, но натянувшаяся цепочка удерживала ее.

— Открой, Ро, — тихо попросил Ги.

— Иди к черту!

— Я ничего плохого тебе не сделаю, милая.

— Ты пообещал им ребенка. Убирайся!

— Я ничего им не обещал. О чем ты говоришь? Кому обещал?

— Розмари… — начал доктор Сапирштейн.

— И вы тоже убирайтесь.

— По-моему, ты придумала, что против тебя есть какой-то заговор.

— Убирайтесь оба! — Она захлопнула дверь и повернула замок.

Его не стали пытаться открыть вновь.

Она отступила назад, не спуская с двери глаз, а затем направилась в спальню.

Было уже полдесятого.

Розмари не помнила телефона Брайана, а записная книжка осталась в вестибюле или уже лежала в кармане у Ги, поэтому нужно было просить телефонистку сперва связаться со справочной в Омахе. Когда телефон был выяснен, оказалось, что никого нет дома.

— Может быть, минут через двадцать еще раз попробовать? — спросила телефонистка.

— Да, пожалуйста. Попробуйте еще раз через пять минут.

— Через пять минут не могу, но через двадцать обязательно попробую, если вы хотите.

— Да, пожалуйста, — ответила Розмари и повесила трубку.

Она позвонила Джоан, но ее тоже не оказалось дома

Телефон Элизы и Хьюга никак не вспоминался. В справочной выясняли его целых полчаса. Наконец она дозвонилась, и ночной портье ответил ей, что они уехали на уикэнд.

— А можно им как-нибудь позвонить? У меня очень срочное дело.

— Это секретарь мистера Дунстана?

— Нет, я их близкая подруга. Мне очень важно немедленно поговорить с ними.

— Они уехали на Фэйер-Айленд. Но я могу дать вам номер телефона.

— Пожалуйста.

Розмари запомнила его и хотела уже набрать, как вдруг услышала в коридоре шепот и приглушенные шаги по ковру. Она встала.

В комнату вошли Ги и мистер Фаунтэн.

— Милая, мы не сделаем тебе ничего плохого, — начал Ги. За его спиной стоял доктор Сапирштейн с готовым шприцем в руке, с иголки капала прозрачная жидкость, большой палец уже лежал на поршне. Здесь же были доктор Шанд, миссис Фаунтэн и миссис Гилмор.

— Мы твои друзья, — сказала миссис Гилмор, а миссис Фаунтэн добавила: — Не надо ничего бояться, честное слово.

— Это легкое успокоительное средство, — объяснил доктор Сапирштейн. — Чтобы ты не волновалась и уснула.

Она стояла в узком проходе между кроватью и стеной— такая большая, что никак уже не могла ускользнуть от них.

Ее обступили со всех сторон.

— Ты же знаешь, я никому не дам обидеть тебя, Ро, — улыбнулся Ги.

Но тут она взяла телефон и с силой ударила им мужа по голове.

Ги схватил ее за руку, а мистер Фаунтэн — за другую. Телефон упал, и ее повалили на кровать, придавив с неожиданно грубой силой.

— Помогите мне, кто-ни… — выкрикнула Розмари, но тут ей заткнули рот платком или какой-то мягкой тряпкой и крепкой рукой сжали подбородок.

Ее оттащили от кровати, чтобы было удобней для доктора Сапирштейна, который все это время стоял наготове со шприцем и ватным тампоном. Началась очередная схватка, гораздо сильней предыдущих, и от боли и отчаяния она закрыла глаза, затаила дыхание, а потом начала отрывисто и часто втягивать воздух через ноздри Чья-то рука коснулась ее живота, и доктор Сапирштепн сказал:

— Погодите-ка, погодите-ка! У нас уже начались роды!

Наступила тишина, и кто-то вдали зловещим шепотом произнес:

— Она рожает!

Открыв глаза, Розмари уставилась на доктора Сапирштейна, тяжело дыша через нос. Живот немного расслабился. Доктор пристально посмотрел на нее и вдруг схватил за руку, которую уже держал мистер Фаунтэн, и сделал укол.

Она боялась пошевелиться.

Сапирштейн вынул иглу и протер место укола ватой.

Женщина повернулась к кровати.

К а к, з д е с ь?

Неужели здесь?

— Я должна была рожать в госпитале для врачей! С медсестрами, докторами, современным оборудованием и полной стерильностью!

Ее удерживали, а она отчаянно пыталась вырваться.

— Клянусь Богом, все будет хорошо! — шептал Ги. — Клянусь Богом, все будет просто замечательно! Перестань драться, Ро, пожалуйста. Даю тебе слово чести, что с тобой ничего не случится. Все будет в полном порядке!

И тут началась еще одна схватка.

Когда она очнулась, то уже лежала в кровати, доктор Сапирштейн делал еще какой-то укол.

Миссис Гилмор вытирала ей лоб.

Зазвонил телефон.

— Нет, не надо, отмените, — сказал в трубку Ги.

Началась еще одна схватка, но уже какая-то слабая — она едва почувствовала боль сквозь туманную пелену и шум в голове.

Все упражнения пошли насмарку. Зря она теряла время. Это были неестественные роды, она ведь ничего не понимала…

Энди! Энди-или-Дженни! Прости меня, крошка! Прости…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава первая

Свет.

Потолок.

И боль.

И Ги. Он сидит рядом у кровати и смотрит на нее, неуверенно улыбаясь.

— Привет, — сказал он.

— Привет…

Но боль ужасная.

И тут она все вспомнила. Теперь все позади. Все позади. Ребенок родился.

— Все в порядке? — тихо спросила она.

— Да, все хорошо.

— Кто?

— Мальчик.

— Правда? Мальчик?

Ги кивнул.

— Ис ним все в порядке?

— Да.

Она закрыла глаза, потом с трудом снова открыла.

— Ты звонил насчет объявления?

— Да.

Она закрыла глаза и заснула.

Позже Розмари вспомнила еще очень многое. Лаура Луиза сидела у ее кровати и с лупой читала журнал.

— Где он? — спросила Розмари.

Лаура Луиза вздрогнула и вскочила.

— Боже мой, дорогая, — произнесла она, и лупа повисла у нее на груди на красной плетеной ленточке. — Как ты меня напугала! Ты так неожиданно проснулась!

Розмари закрыла глаза и глубоко задышала.

— Ребенок… где он? — настойчиво повторила она.

— Подожди-ка минуточку, — заспешила Лаура Луиза и повернулась, держа палец в журнале. — Я позову Ги и доктора Эйба. Они на кухне.

— Где ребенок? — снова спросила Розмари, но Лаура Луиза уже ушла, так ничего и не ответив.

Она попыталась приподняться, но снова упала на кровать, руки не слушались. Сильная боль пульсировала между ног, словно колола сотня острых ножей. Розмари лежала и вспоминала все по порядку.

Был вечер. Часы на стене показывали пять минут десятого.

Вошли Ги и доктор Сапирштейн. Оба были какие-то решительные и мрачные.

— Где ребенок? — повторила она свой вопрос.

Ги подошел к кровати, наклонился и взял ее за руку.

— Милая, — начал он.

— Где он?

— Милая… — Он хотел еще что-то сказать, но не мог и повернулся к доктору, ища в нем поддержки.

Доктор Сапирштейн внимательно посмотрел на нее. В его усах застрял кусочек кокосовой скорлупы.

— У тебя были осложнения, Розмари, — сказал