Маршал Конев - Владимир Дайнес

Видать, забыл Иван Степанович, что сам был участником этого Пленума. Но посмотрим, что он далее рассказывал Пономареву

Хрущев вызвал Конева и спросил:

— Как дела? Как Жуков?

Конев, по его воспоминаниям, ничего не подозревая, сказал:

— Все нормально. Жуков вдохновлен избранием в состав Президиума Ц.К. Работает по 10–12, а то и более часов в сутки.

— Ты ни черта не знаешь и не замечаешь. Жуков — авантюрист, опасный человек. Готовим пленум ЦК, разделаем его под орех. Ты тоже должен выступить.

На следующий день Конев встретил на аэродроме Жукова, который возвратился из зарубежной поездки. До него уже дошли слухи о пленуме. Поздоровавшись с министром обороны, Конев направился к своей машине.

— Что, уже брезгуешь со мной в одной машине ехать? — бросил ему вслед Жуков.

— Ну что вы, товарищ маршал. Ведь так положено, мы всегда так ездили.

— А кого вместо меня назначают?

— Говорят, Малиновского, — ответил Конев.

— Ну, слава богу, я боялся — Фурцеву

26 октября на заседании Президиума ЦК КПСС было принято решение освободить Маршала Советского Союза Жукова от обязанностей министра обороны и назначить на эту должность Маршала Советского Союза Малиновского. Это решение подписал и член Президиума Маршал Советского Союза Конев. В тот же день был издан соответствующий Указ Президиума Верховного Совета СССР.

28 октября на Пленуме ЦК КПСС был рассмотрен вопрос «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте»{583}. С докладом выступил М.А. Суслов. Он проинформировал участников Пленума о том, что «вскрыты серьезные недостатки и извращения» в партийно-политической работе, которые «порождены грубым нарушением партийных, ленинских принципов руководства Министерством обороны и Советской Армией со стороны товарища Жукова». Бывший министр обороны якобы «вел линию на отрыв Вооруженных Сил от партии, на ослабление партийных организаций и фактическую ликвидацию политорганов в Советской Армии, на уход из-под контроля Центрального Комитета партии».

Об этих и подобных «грехах» Жукова говорил в своем выступлении и генерал-полковник Желтов.

После этого слово было предоставлено Жукову:

— Выступая перед Пленумом Центрального Комитета, я не ставлю перед собой цель как-либо оправдать те неправильные действия, которые были у меня, те ошибки, которые были мною допущены, потому что это не к лицу руководителю Вооруженных Сил, которому страна, партия доверили такое ответственное дело. Я прошу вас понять, что я в жизни своей никогда не врал партии, никогда не вилял, никогда не примыкал к какой-либо группировке, которая не поддерживала линию партии, никакими разговорами, никакими намеками или какими-либо иными соображениями, кроме настоящих партийных соображений, я в жизни своей ничем не руководствовался. Поэтому, выступая перед вами, я уверен, что вы по-настоящему оцените те ошибки, которые я допустил. Я за них готов отвечать перед Пленумом Центрального Комитета, перед всей партией, перед страной так, как полагается, в соответствии с допущенными мною ошибками. Любое наказание, любое указание в этой части я приму как должное, как полагается в таких случаях каждому члену партии.

Жуков не отверг главного обвинения — недооценку политработников, так как считал, что командиры, являющиеся испытанными коммунистами, хорошо знающими партийно-политическую работу, могут быть и партийными руководителями.

— Я считал, что в нашей армии должны быть не штатные, — говорил Георгий Константинович, — платные политработники, а надо поднять, активизировать партийные организации…

Главная, ведущая роль в нашей армии, мне казалось, должна принадлежать партийной организации.

После этого слово было предоставлено будущему Маршалу Советского Союза Л.И. Брежневу:

— Товарищ Жуков игнорировал эту великую руководящую роль партии в строительстве нашей Советской Армии. Речь идет не об отдельных недостатках и ошибках министра, а о принципиально неправильной, опасной для строительства нашей армии, для дела социализма и коммунизма линии, которую проводил товарищ Жуков в строительстве Советской Армии, главное, к чему стремился товарищ Жуков в своей практической деятельности — свернуть партийную работу в армии и на флоте, к тому, как бы уйти из-под наблюдения, из-под контроля Центрального Комитета партии, а это и есть линия на принижение руководящей роли партии, на установление своей личной диктатуры в армии.

Брежнев предложил вывести Жукова из состава Президиума и членов Центрального Комитета партии.

Начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза В.Д. Соколовский в своем выступлении отметил:

— Сказать, что товарищ Жуков недопонимал и недопонимает роли партийно-политической работы в армии, это, конечно, несостоятельно и несерьезно, и те ошибки, которые допущены были Жуковым, конечно, не от недопонимания, как он, выступая здесь, говорил, это ерунда. Дело заключается именно в линии поведения. Совершенно правильно говорила товарищ Фурцева, именно линия поведения. Я хочу на ряде примеров доказать, что эта линия поведения вела к тому, чтобы армию прибрать к рукам в полном смысле этого слова и через армию, конечно, воздействовать тем или иным путем, я не хочу фантазировать, но воздействовать тем или иным путем, может быть даже на Президиум ЦК, чтобы играли, как здесь выражались одни, чуть ли не под его дудку, что он сказал, то должны делать, что он сказал, то должны выполнять… И конечно, если уже говорить о Жукове, как о человеке, то Жуков, как человек, необычайно тщеславная личность. Поскольку я раньше бросил реплику, то может сложиться впечатление о личных взаимоотношениях, поэтому я хочу пояснить, чтобы не создалось у вас впечатления, что я имею что-то против Жукова и поэтому так резко говорю против него.

Тут Хрущев подал реплику:

— Жуков вам тем же платил. Он мне говорил, что надо заменить начальника Генерального штаба.

Не нашлось слов в защиту Г.К. Жукова и у выступивших Маршалов Советского Союза И.С. Конева, А.И. Еременко, С.С. Бирюзова, С.К. Тимошенко, К.К. Рокоссовского.

Вот что говорил Конев:

— Товарищи члены ЦК, я давно знаю товарища Жукова и должен заявить, что всегда хорошо относился к товарищу Жукову, видел в нем крепкого и способного военачальника. Мне второй раз приходится участвовать при разборе дела товарища Жукова: первый раз, когда Сталин на Главном Военном Совете поставил вопрос о снятии товарища Жукова с должности главнокомандующего Сухопутными войсками, которую он тогда занимал. Я тогда открыто выступил в защиту Жукова и отвел несправедливые обвинения, выдвинутые против Жукова. После смерти Сталина положение товарища Жукова было поправлено. Партия подняла его авторитет, создала ему все необходимые условия для успешной работы на том высоком посту, на который он был поставлен. Но теперь, в результате вскрытых грубейших недочетов в работе Министерства обороны, в руководстве Министерством обороны, в результате критики деятельности товарища Жукова, сделанной в докладе товарища Суслова, я целиком одобряю выводы этого доклада и решение Центрального Комитета партии об освобождении товарища Жукова от должности министра обороны. Дело идет о принципиальных политических ошибках товарища Жукова, который умалял руководящую роль Центрального Комитета нашей партии в строительстве Вооруженных Сил. В этом отношении приводилось много примеров, в том числе и приказ № 0090[78]. Было время для того, чтобы этот приказ доложить Центральному Комитету партии. Ведь с приказом возились буквально месяца три-четыре, поэтому было время доложить все те принципиальные выводы и соображения, которые были направлены на улучшение дисциплины в Советской Армии и на борьбу с теми недостатками, которые отмечались в состоянии дисциплины. Я однажды разговаривал с товарищем Жуковым и спросил, докладывал ли он проект приказа № 0090 Президиуму Ц.К. Он пробурчал что-то невнятное и дал понять, что этот приказ не нуждается в докладе в ЦК, так как он вытекает целиком из приказа № 0085[79]. Безусловно, это большая политическая ошибка… Я должен сказать, что культ личности Жукова давил на всех нас, в том числе и на нашего брата. Его властный характер приводил к тому, что принятые решения можно было опротестовывать только открытой борьбой, что в условиях армии, да еще в такой системе, как Министерство обороны, нежелательно… Ради единства приходилось жертвовать своим самолюбием, своими взглядами, приходилось мириться, а это опасно отражалось на деле… Товарищи, партия подняла Жукова, подняла авторитет Жукова, несомненно, партия много поработала и создала ему авторитет, и вот вместо того, чтобы ответить своей скромностью, партийностью, хорошей, правильной работой, товарищ Жуков зазнался, не понял этого доверия партии и принял все за свой счет, за свои личные качества и тем самым совершил большую политическую ошибку… Товарищи, вся критика, которая сейчас развернулась, и все то, что вскрыто в ошибочном руководстве Министерства обороны, все, что отмечалось здесь, все это правильно. Центральный Комитет вмешался, я считаю, вовремя. Это послужит и нам, коммунистам, на каких бы постах мы ни были в армии, очень серьезным уроком. Для нас, военачальников, это должно пройти очень крепко, мы должны запомнить роль и значение партии. Надо помнить, что всех нас воспитала партия, и мы не имеем никакого права злоупотреблять доверием партии. Поэтому я присоединяюсь к предложению товарищей о выводе товарища Жукова из членов Президиума Центрального Комитета партии.