Древо миров - Андре Олдмен

Он сделал знак Бугдрасилю, указывая на волны, и юный оруженосец в задумчивости взъерошил густые кудри: вода плескалась рядом, но как заманить в нее неприкаянные души, было неясно — конские доспехи не позволили бы лошадям короля и оруженосца отплыть и с десяток локтей от берега.

Пришельцы с Серых Равнин сгустились за их спинами мрачной тучей. Их стон все нарастал, грозя поглотить мелодию, а что тогда будет, богам лишь ведомо. Бу поискал глазами какого-нибудь морского зверя, в которого мог бы вселиться, никого не увидел и половчей устроил на руке щит…

И тут среди волн раздался трубный рев раковины.

Море вспенилось, и на поверхности показалась голова с прилипшей к толстым щекам мокрой бородой. Обитатель глубин резво поплыл к берегу, фыркая и выкрикивая такие слова:

Кто дерзкий тот,Кто в час уединеньяМеня отвлекСвоим бездарным пеньем?Кто здесь играетСкорбно и печально,Когда властитель моряРадость чает?!

— Так вот кто у меня фляжку с Медом Поэзии украл, — проворчал Бугдрасиль, — конечно, теперь до следующего потопа радость будет чаять… Эй, Асиевель, старина, ты-то нам и нужен! — закричал он подплывавшему духу моря. — Не стану о меде спрашивать, только окажи услугу…

— Кто этот юноша кудрявый, столь дерзкий, сколь же и упрямый? — рявкнул повелитель глубин, шлепая ластами по мелководью.

— Я это, Возле Корней Живущий, — отвечал Бу нетерпеливо. — Не мог бы ты, любезный, прокатить Его Величество по волнам? Совсем немного, лиги две-три.

— С какой это стати? — осведомился Асиевель, усаживаясь в десяти шагах от берега.

— Я прошу.

— А ты не проси. Я — повелитель глубин, а не прогулочная шлюпка.

— Бессовестная ты морская корова, а не… — начал было элементал и вдруг осекся. — А что, повелитель килек, нравится тебе, как играет мой господин?

Дух моря замотал кудлатой башкой так, что брызги полетели во все стороны.

— Не нравится, — сказал он, — с души воротит, словно медуз наглотался. И эти еще стонут, темные… Умер у вас, что ли, кто-то?

— Если не выполнишь мою просьбу — умрут многие, — пообещал Бу. — А если выполнишь — никто не станет нарушать твой покой в глубинах. Тишь наступит и благодать.

Асиевель поскреб голову, надул щеки, фыркнул и согласился.

— На воде и под водой, среди рифов и возле скал — я единственный достоин почитания, — заявил он гордо. — Нет ничего выразительнее звучания моей раковины. Спросите мореходов, которые сейчас на дне. Так что хор и оркестр на моем берегу совсем ни к чему.

Не переставая играть, Конн спешился, зашел по колено в воду и уселся на спину повелителя глубин. Асиевель фыркнул и неторопливо поплыл в открытое море.

Расчет Матген полностью оправдался. Правда, тени умерших некоторое время летели над волнами, не желая погружаться в пучины, но малейшие брызги превращали их в легкие облачка пара. Не успел дух моря отплыть и на пол-лиги от берега, как с моря задул свежий ветер, довершивший дело: пенные барашки, срывавшиеся с вершин пологих валов, полностью развеяли потустороннее воинство Аримана.

Когда Конн снова оказался на берегу, он был мокрым с ног до головы.

— Спасибо тебе, любезный Асиевель, — церемонно раскланялся Бу, — может быть, тебе наплевать, но сегодня ты спас мир от гибели…

— Рано еще трубить победу, — оборвал Конн элементала, ставя ногу в стремя, — битва не кончена.

В это время из-за деревьев долетел жуткий, леденящий душу рев.

Пустив коней в галоп, король и оруженосец помчались в сторону Маг Туиред.

Глава десятая

Копье Дагда

Призови же меня, о небесная рать,

Доверяю тебе свою душу.

Я иду, дабы поле врагу не отдать,

Стену хладного мрака разрушить…

Сражение было в разгаре. Фаллийцам вновь пришлось скрестить клинки с существами демоническими, однако на сей раз Ариман выслал против армии королевы Матген не оживших мертвецов, не исполинов и не бесплотные тени: из темного облака у подножия холма явились воины Нергала — жуткие обликом создания с низкими ороговевшими лбами, зубчатыми гребнями от затылка до толстого, утыканного иглами хвоста и мощными лапами, сжимавшими огромные секиры и метательные топоры. Были сии порождения хозяина Серых Равнин трудно уязвимы для земного оружия, но все же уязвимы, и воинства четырех королей под развернутыми стягами вступили в битву.

Дагеклан, сидевший верхом на гнедом жеребце рядом с колесницей Матген, видел, как маршируют по равнине боевые порядки темного воинства, кроша тяжелыми ногами белесую стекловидную корку, оставшуюся после исчезновения Гнилого озера. Покачивались боевые стяги на длинных шестах — металлические, громко гудевшие под ветром. Воины Нергала когда-то были обычными солдатами и рыцарями, и, превратившись в покрытых роговыми пластинами монстров, они не утратили воспоминаний о тех битвах, в которых участвовали, предстоящая схватка наполняла их предвкушением жуткой кровавой пляски, когда небо и земля сливаются в едином вихре и остается лишь одно желание — убивать, крошить, калечить, побеждать… Сейчас они шли, построившись вокруг своих командиров — столь же уродливых и безжалостных, лишенных сердца, отличавшихся лишь длинным загнутым рогом на затылке — признаком высших чинов воинства преисподней.

Дрожала земля, воздух полнился звоном, бряцанием оружия и тяжелым запахом пота.

Вдоль фаллийских рядов поскакали гонцы, сигналами рожков подавая команду к ответному наступлению.

Но, прежде чем войска четырех королей двинулись вперед, ко рву посредине поля выдвинулась цепь лучников под прикрытием щитоносцев. За ними следовали люди с наскоро сколоченными деревянными мостками.

Лучники, укрывшись за щитами, выпустили одну за одной множество стрел, и те смертельным дождем обрушились на темное воинство. Большинство стрел не причинили воинам Нергала никакого вреда, отскакивая, точно горох, от роговых пластин монстров, но некоторые все же поразили цель, угодив в глаза или узкие полоски неприкрытой кожи. Тем временем через ров были перекинуты деревянные мостки, и авангард отступил на исходные позиции.

Снова заиграли рожки, от лагерей четырех армий отделились пехотинцы и ринулись навстречу врагу. Более легкие и проворные, нежели воины Нергала, они первыми преодолели ров и с боевым кличем понеслись дальше по растрескавшейся белесой поверхности.

Они были примерно в ста шагах от передовых рядов монстров, когда на них обрушился град метательных снарядов: копий, дротиков, топоров… Особенно искусно нергальи воины владели метательными топорами: броски были столь сильными и точными, что многие фаллийцы полегли с разрубленными телами и головами. Неся потери, атакующие прорвались все же сквозь шквал метаемых неприятелем орудий и вступили в рукопашную: вблизи монстры оказались не столь проворны, и ратники, окружив каждого впятером — вшестером, успешно орудовали копьями и мечами. Наступавшие в задних рядах приспешники Нергала теперь были лишены возможности метать топоры, дабы не задеть своих же сотоварищей, а шедшие впереди бестолково кружили на месте, отмахиваясь от пеших ратников секирами и закрывая путь к наступлению тем, кто был за их спинами.