Поколение одиночек - Владимир Бондаренко

Скорее для меня главная восемнадцатилетняя героиня нового Козловского романа Альбина-Беба – это его писательский авторский щуп в новое поколение, в новое время, его убежденность, что и в этом якобы насквозь испорченном поколении пепси господствуют совсем другие отнюдь не потребительские инстинкты. И заглянув в закрытую таблицу будущего России он видит в этом будущем и место для Иисуса Христа, и место для нового прочтения Иосифа Сталина.

Кстати, размышлениям о Сталине в романе уделено не меньше места, чем размышлениям о женском теле, но каждый критик выбирает в книге то, что ему ближе. Да и подход к товарищу Сталину у Юрия Козлова и его героини не тривиальный: «Товарищ Сталин уже тогда, в сорок девятом, что ли, году провидел грядущее утверждение английского языка в качестве мирового информационного. А потому, мол, и возвысил голос в защиту национальных языков, чтобы каждый маленький народец мог познавать мир и делиться радостью (и, вероятно, горем) от его узнавания на своем собственном язычишке… Мгновенная симпатия к усатому, с рябым лицом, человеку вошла в её сердце легко, ибо пуста была в сердце А-Б политическая, скажем так, ниша. Всё, что легко, то истинно, подумала Альбина-Беба, следовательно, товарищ Сталин достоин любви… Товарища Сталина можно любить уже за то, что он интересовался вопросами языкознания. Альбина-Беба подумала, что товарищ Сталин сам не знает, какой ренессанс ожидает его в России. А может быть, и в остальном, пока еще опутанном англоязычной информационной паутиной мире…»

Конечно, роман «Закрытая таблица» не о товарище Сталине, как и не о триумфе воли, которая движет миром. Но еще меньше доказательств того, что роман написан о познании закрытой таблицы мира собственной вагиной юной героини.

Юрий Козлов давно привлекает многих любопытствующих критиков своими метафизическими ловушками, фейерверком скрытых знаний и философских вопросов, глубинными прорицаниями, к тому же часто впоследствии сбывающимися, и слегка угрюмой иронией. И потому они порой отворачивают глаза от его же козловских ответов на поставленные вопросы, от органично вписывающихся в метафизические размышления резких и неполиткорректных высказываниях о политике и о социальной жизни общества, дабы поместить его в привычный литературный мейнстрим.

И вдруг, на их беду, тонко чувствующий слово, ироничный прорицатель и метафизик погружается в русскую державную кондовость. Что делать с таким небожителем? Как попридержать его от проникновения в «списки голубых фишек русской литературы»?

Даже ирония у Юрия Козлова, которой переполнен роман «Закрытая таблица», какая-то не либеральная, не опустошающе легкая с привкусом морской одесской пены, а угрюмо-тяжелая, сближающая его со стихами его собрата и по перу, и по направленности убеждений его тезки Юрия Кузнецова.

«Закрытая таблица» как бы продолжает его цикл метафизических, религиозно-философских романов, посвященных традиционно русскому исследованию глубин человеческой души. И вновь сам сюжет можно рассказать на одной странице.

Встретились одна молодая девушка, красавица Альбина-Беба и двое юношей на улице Москвы, завязались между ними сложные любовные отношения. Но юноши гибнут в аварии, а самой Альбине, дочери известного хирурга-предпринимателя, торгующего человеческими органами, вставляют сердце, скроенное из двух половинок сердец погибших юношей. Альбина-Беба выживает, потому что несет в себе уже частичку самого Христа. И в её выживании просматривается выживание самой России, допустившей Христа в новое сердце своё.

Её отец на пороге открытия гена бессмертия. Но как будет использован этот ген?

В чьи руки он попадет? Конфликтующий с властями олигарх спрашивает Альбину: «Бог дал этот невозможный шанс – ген вечной жизни – твоему отцу… Потому что у России сейчас нет проекта, чтобы сохраниться в мире. Бог отдал, наверное, последний козырь в своей колоде твоему отцу…» Но как распорядится им отец? Устроит вечную жизнь мелким подлецам, стоящим на вершине российской власти, предоставляя остальному народу право ускоренно вымирать?

Сам сюжет тонет в виртуальных размышлениях самого автора о жизни и смерти, о добре и зле, о вечных «проклятых вопросах», которые так невозможно никогда решить на Руси.

Кажется, все герои разыгрывают некое подобие действия лишь ради возможности дать автору провести читателя по всем лабиринтам русской души.

То ли сюжет скрывается за трагичными размышлениями автора, то ли скрытое глубинное знание прикрывается реалиями нашей повседневности начала третьего тысячелетия. То ли угрюмой ироничностью Юрий Козлов преодолевает свой же скептицизм и неверие в будущее. Но читателям, поверившим версии Льва Данилкина о некоем чуть ли не эротическом романе, придется нелегко при его чтении. Не у каждого из таких любителей клубнички хватит мозгов.

Самому сюжету в романе уделено не более десяти процентов текста. Если выделить постранично все действие романа, мы получим небольшой компактный рассказ на детективно-эротическую тему. Но между реальными движениями героев – страниц на сто идут рассуждения самого автора и его героев – о жизни и смерти, о Боге и его возможном отсутствии, об истории цивилизации и о мировом заговоре, о божественной стихии языка и о потоке сознания, философские эссе, кое-как связанные тонкой сюжетной ниточкой. Автор сам иронизирует над построением своего романа. «Альбина-Беба по-прежнему стояла перед столиком, за которым сидели парни, которых она собиралась угостить мороженным, в то время как в параллельной (языческой, а может, язычной?) жизни она успела просуществовать целую вечность, которая… принципиально не имела завершения». В кружках ребят даже пена с пива не опала, пока читатели вместе с автором путешествовали и по времени, и по мировой мифологии, и по всем социальным проблемам современности.

Я бы назвал «Закрытую таблицу» сюжетом на мировую тему, соперничающим разве что с древнеримскими классиками, но с высот античного Олимпа автор неизменно спускается в горькую русскую действительность. И отнюдь не только о сексе или причинах смерти и скорби рассуждает молодая девушка со своими собеседниками. Как ни парадоксально, при всех своих стремлениях добиться бытового успеха, всё больше у молодых людей возникает и социальных, и политических, и философских вопросов. Для того, чтобы жить, надо понять и то, где ты живешь, как воспринимают тебя и твой народ во всем мире.

«Почему Россия не нравится Западу?.. Они не любят Россию, потому что в ней не работает привычная для них схема накопления благ. Да, Европа богата, но эти богатства – плод трудов предшествующих поколений. Нынешние поколения лишь бессмысленно маразмируют, постепенно растворяются в подступающем злом и голодном океане третьего мира. Это путь в никуда… Россию же они не любят потому, что еще никому в ней на протяжении всей её истории не удавалось безмятежно пользоваться своим богатством… В России всегда придумывали что-то такое, чтобы богатства никогда слишком долго не оставались в одних и тех же руках. Поэтому нас трудно отнести к европейской цивилизации…»