Тортоделка - Evgesha Grozd

Яр и Оля оставили меня с супругом наедине и я смогла услышать всю чудовищную истину всех произошедших событий за этот месяц.

— Никогда не думала, что люди могут так люто ненавидеть, — проронила печально, перебирая в руках пальцы мужа. — Насколько сильно бывает это чувство, что человек становится способен лишить жизни кого-то.

— Это не сила чувств, это натура человека. Если он родился с душой убийцы ничто его не изменит. Сравнить Яра и твоего отца, к примеру. Они оба в прошлом преступники, но любовь к дочке изменила Ярика, сделав тем, кто он есть сейчас, а у Виктора не только нигде не дрогнуло, но он ещё сделал всё, чтобы испортить тебе жизнь. Просто за дозу. Убийцами рождаются, а не становятся.

Притянула его ладонь к губам, втянула запах своего мужчины, почувствовала его тепло, упиваясь от мысли, что он по-прежнему рядом и его никто не отобрал у меня.

— Я люблю тебя… Всегда любила и буду любить, — его рука стала сильней. Сжал мои ладони и резко потянул к себе. Губы слились с его. Жадно, жарко и благодарно. Держит за затылок, не в силах отпустить. Уткнулась лбом в его висок. — Я так испугалась, что не скажу тебе этого больше.

— Я тоже очень люблю тебя, родная. Умоляю, не уходи больше. Давай бороться с невзгодами вместе. Вместе мы сильнее.

Выдохнула и зарылась в объятия мужа. Вжалась в него настолько крепко и сильно, что моего ответа ему не понадобилось.

Германа выписали буквально на следующий день, который мы почти полностью провели в главке.

Все обвинения были сняты. Я подписала документы. Гера же, тем временем, подвергался уговорам прокурора написать заявление о покушении.

— Нет, — твердо мотнул головой муж. — Ему и так светит пожизненное за убийство пяти человек и за организацию ОПГ.

— Он едва не убил и вас, — прокурор повысил от изумления голос. — Ваш отказ, в любом случае, не спасет вашего брата от наказания.

— Тогда тем более оно не обязательно. Он мой родной брат. Пожалуйста, поймите. Я не держу на него зла. А за другие преступления он обязан ответить перед законом.

Дома счастьем пахло мало. Лариса Игоревна и Элина, безусловно, были рады, что живы как Гера, так и его брат, рады, что меня оправдали, но то, что Марат сядет за решетку удовлетворение не доставляло. Герман всецело занялся поисками хорошего адвоката.

Всю следующую неделю я провела дома, так как осенняя погода как-то быстро пришла в наш город. Дожди нудно и промозгло омывали улицы и дома. Небо подобно серому камню нависало над нами.

Супруг завершал рабочие моменты на фирме, а я усиленно готовилась к грядущим родам.

Давление часто стремилось вверх, но должный врачебный уход сдерживал его в норме. Тело катастрофически отекало и малыш в животе резво крутился и пинался. Я старалась делать небольшие прогулки с мамой вокруг дома, но чаще пребывала в лежачем положении.

Элина уговаривала организовать небольшое торжество для узкого семейного круга. Всё же было что отметить.

Гера был приятно удивлен мероприятию. Собрались только близкие нам люди и друзья. Даже семейство Калиных вошло в их число. Сюрпризом было так же объявление о помолвке Тани и Антона.

От души поздравляли друзей, крепко обнимая.

Муж всё время держал меня за руку и периодически шептал на ухо разные комплименты. Светился, разглядывая меня, ненароком касался живота. Я наконец смогла ощутить полноту своего счастья, пребывая в кругу своей семьи и тех людей, которым была небезразлична. Увы, Миша не смог присутствовать на празднике, так как его работа была важней. Мужчина принёс слова извинения по телефону и…

В самый разгар курьер принёс большую белую коробку с красивым голубым бантом. Смерила в руке и посмотрела в предвкушении на мужа, который пожал плечами.

Быстро вскрыла подарок и, открыв крышку, едва не упала в обморок. Зажала рот рукой и в ужасе отлетела от коробки.

Внутри в ворохе опилок лежала кукла-младенец с ножом во лбу. Пупс был обильно измазан чем-то красным, имитирующим кровь, а на груди зияла надпись маркером "Ещё чуть-чуть, Герочка".

Я уже не видела, как Ярослав схватил коробку и поспешил утилизовать её. Слышала лишь голоса Оли и Тани.

— Это злая шутка, Вик. Это ничего не значит. Забудь, не принимай серьёзно.

— Я ей башку сверну точно, — рычал в ярости Герман, удерживаемый Антоном. — Эта Лика… кто ж ещё?!

Кислорода не хватало и поспешила на улицу. Вылетела прямо в платье, жадно хватая грудью холодный воздух. Стремительно зашагала по садовой алллеи, уходя вглубь.

Нет, я не суеверная, но, стоя, на пороге родов, в лёгком страхе боишься буквально всего. Даже таких вещей. Всю беременность я борюсь за нашего сына и видеть подобные сюрпризы сверх моих сил.

Холод возвращал трезвость ума, остужал поток жутких мыслей и картин. Перевела дыхание и развернулась к дому.

— Не так быстро, — в живот уткнулось дуло пистолета.

Твой отличительный признак прикрыт париком, но тебя я знаю до мельчайшей черточки. Взор сумасшедших черных глаз напугал до полусмерти.

— Живо садись в машину… Пора поговорить, мелкая шлюшка.

Ты обещала

Ярослав

Только спустя полчаса понял, что эта гребанная коробка была отвлекающим маневром.

Курьером оказалась девушка с тёмными волосами, которая так и не покинула дом. Её же зафиксировала камера вместе с Викой. Обе девушки сели в машину и благополучно покинули территорию двора.

Охрана, как всегда чесала затылок и непутевый начальник ЧОП наконец лишился своего поста.

О том, кто была эта брюнетка ни у кого не возникло сомнений.

Сука, а я-то почему купился и разрешил ей встречу с этим козлом Маратом? Хотя знаю почему. Моё дурацкое прошлое. Когда-то я так же, как и он, лежал прикованный наручниками к больничной койке и никого не видел, кроме бездушных врачей и полицийских. Когда же мне разрешили видеться с дочерью в обмен на стукачество, то был несказанно рад. Тогда Оля и Аня стали моим единственным островком человечности и счастья. Я искренне благодарил судьбу за это. Но моя история абсолютно отличалась от истории Марата.

Уже в машине получил информацию от статиста.

— Они едут в направлении города, — сообщил Герману и Антону. — В Москве камеры на каждом шагу, так что найти не составит труда.

— Тогда поскорей, — нервничая подначивал Гера. — У этой дуры давно крышу унесло. Господи, нужно было ещё тогда заявить на неё.

Герман обеспокоенно то сживал и разжимал кулаки, то трогал подбородок или чёлку.