Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ) - Юрий Иванович

Во время второго налета на форт я уже стрелял, как в тире, спокойно и без единого промаха. Теперь отблески падающих в поле корзин меня больше слепили, чем помогали, но я и с этим справлялся: еще шестнадцать кречей прекратили свою никчемную жизнь.

Пожалуй, в тот момент и для меня создалась наибольшая опасность. Корзина с раскаленными углями рухнула буквально в нескольких метрах от нашей группы, прямо на стену. Но с той стороны стоял носитель двух щитов, Кайдан Трепетный. И не знаю, как он там прикрывал и чем морозил, но ни я, ни остальные воины прикрытия не получили ни единого ожога. Сразу потухший жар словно смело со стены ледяным порывом ветра. Правда, после этого магические силы Кайдана истощились полностью и окончательно, и он поспешил вниз оказывать помощь раненым как врач.

А я стрелял, не теряя драгоценных мгновений.

На этот раз оставшиеся в живых кречи обеспокоились не на шутку, но ничего, как взлететь повыше, не придумали и вновь поспешили к своему лагерю. Как позже выяснилось, за камнями и за мечами. Вернее, не так мечами, как длинными и тонкими саблями, которыми самые воинственные кречи орудовали с неожиданной легкостью и лихостью.

За время отсутствия кречей я уничтожил отряд, приблизившийся к моей башенке на правом фланге обороны, и располовинил отряд, который прикрывал передвижные башни в центре штурмующих, и теперь интенсивно пытался сдвинуть с места остановленную мной громаду. А тут и второе подобное строение замерло: худо-бедно, но Леонид с этим справился.

Третью атаку с воздуха мы встретили уже спаренными залпами и за каких-то три-четыре минуты уничтожили всех кречей до последнего. Весть об этом тут же разнеслась по всему форту, и силы, энтузиазм и вера в победу среди защитников буквально утроились. С той минуты враги остались только одни — зроаки! За небом следить нужда отпадала. Теперь в окончательном итоге сражения никто не сомневался, и сам сотник возглавил выскользнувший через центральные ворота отряд конных рыцарей. Они отправились по большой дуге и ударили по зроакам с тыла. А чуть позже и встретили в пики несущийся на них отряд от лагеря противника. Видимо, командование не могло понять, что конкретно творится на поле боя, поэтому послало отделение для осмотра. Весь десяток людоедов тоже вырубили одним неожиданным наскоком.

Как раз в это время нам на стены доставили первые десятки болтов, сделанных кузнецами с соблюдением основных стандартов и моих требований, и мы с Леонидом постарались использовать в первую очередь новые изделия. Тем более что высокой точности, как при стрельбе по кречам, уже не требовалось. Несколько тяжеловатые, изделия местных умельцев на близком расстоянии даже обладали более убойной силой. Впоследствии помощники кузнецов так и подносили нам боеприпасы небольшими партиями по десять — пятнадцать штук в каждой.

Передняя башня приблизилась тем временем к стене мет-ров на пятьдесят, и щиты стали чуть сдвигаться в сторону, открывая своим лучникам щель для стрельбы.

— Лев! — крикнул я, и мой крик продублировали по цепочке, — Бей сквозь щиты!

Оказалось, весьма действенно! Вскоре почти все щиты попадали под колеса башни, и мы уже методично расстреливали мельтешащих внутри стрелков. Парадоксально, но засевшая на вершине башни штурмовая группа лишь цепко Держалась за борта, мечтая только об одном: не вывалиться наружу при качке. Поэтому вниз никто особо и не посматривал. То есть заметить, что подстраховки в виде лучников уже не существует, члены штурмовой группы не смогли или не догадались.

В итоге им никто не посочувствовал.

Башня приблизилась к стене на расстояние пяти метров, и висящий на канатах широкий мостик рухнул на камни парапета. Тотчас засевшие на верхней площадке людоеды с грозным ревом бросились на штурм форта. И с тем же самым ревом, но уже боли и ужаса стали валиться с мостка, пронзенные стрелами. Кто в ров упал, кто на стену, но погибли все быстро и неосознанно. Разве что парочка спряталась на площадке, так их пришлось добивать копейщикам.

По команде на стенах и под ними запылали костры из сброшенного вниз сухого хвороста, и стало видно на большое расстояние в глубь поля боя. Ночной прицел мне пришлось снять, но эффективность стрельбы только усилилась. Мы с Леонидом добивали любого шевелящегося зроака, попадающего в наше поле зрения. Отряд рыцарей во главе с сотником Осмоловым пускал кровь в тылах врага. А когда и там добивать стало некого, Трофим развернул свой поредевший отряд и бросился на штурм самого штаба зроаков.

К сожалению, а может, и к счастью измученных рыцарей, штаб ударился в панику и поспешно отступил, оставив имущество, обоз и даже не уничтожив нескольких пленных людей, которые работали на рубке леса в последние дни. Ушло около сорока людоедов, и, хорошо это рассмотрев, сотник не стал напрасно рисковать при погоне. Вернувшись к форту, он правильно сделал: из его отряда в двадцать три рыцаря семь человек погибли и трое получили тяжелые ранения. Из оставшихся тринадцати воинов более половины имели легкие ранения.

Не обошлось без жертв и в самом форте. Здесь пало одиннадцать человек.

Но как ни прискорбна была общая цифра жертв при обороне Уставного, восемнадцать погибших не шло ни в какое сравнение с потерями зроаков. Когда стало светать, подвижные отряды насчитали двести тридцать один труп людоеда и сорок два кречей. Если встречались раненые, то их сразу добивали, хотя сотник потом и ругался за это самоуправство страшно. Такого уничижительного удара зроаки не получали уже очень давно, и по этой причине прямо во внутреннем дворе после завершения всех дел и оказания полной помощи раненым состоялся малый банкет, совмещенный с поздним завтраком и ранним обедом. Кричали такие здравицы, выдавали такие тосты и пожелания, что даже я стал помаленьку потягивать крепленое вино из подаренного мне кубка. Вино мне понравилось. Потом удивительно взбодрило. Как и золотой кубок, украшенный камнями, который я старался из рук не выпускать. А напоследок я почувствовал себя всесильным и стал петь вместе со всеми древний победный гимн царства Трилистье.

Глава двадцатая

РАУНД ТРЕТИЙ — ПОБЕГ

Как раз в момент затянувшегося исполнения гимна со стороны берега к форту и прибыли многочисленные обитатели левобережья. Да и несколько ладей из верховий реки прорвались сквозь заслоны зроаков на правом берегу. Кстати, по словам прибывших из дальних весей, получалось, что боевые действия ведутся на больших участках правого берега.

После чего победный банкет перешел в несколько иную стадию. Вначале стали оплакивать павших. Потом их унесли к месту захоронения чуть дальше вдоль берега. После чего масса народу и воинов ринулась в покинутый лагерь зроаков за трофеями. Отдельные трофейные команды опять-таки с помощью трофейных коней и повозок свозили доспехи и все снятое оружие к берегу. Оттуда перевозчики все это интенсивно доставляли на левый берег. Не стал сотник хранить такое огромное состояние в стенах форта. С башнями поступили тоже весьма мудро и расчетливо. Подтянули их к обрыву и столкнули вниз на песчаный пляж. Так что разбирать на бревна не пришлось. А внизу обломки проворно вязали в плоты и тоже тащили к рыбацким поселкам. Лес там ценился, и добру пропасть не дали.

Специально собранная команда препарировала трупы врагов и с завидной скрупулезностью доставала арбалетные болты. Даже явно поврежденные не выбрасывались, а складывались в отдельный мешок, дабы впоследствии быть представленными пред ясные очи их милостей для отчета о проделанной весьма нелегкой, жутко неприятной работе.

Помимо всего и кузнецы ни на минуту свою работу не прекращали. Со стороны кузни неслись гулкие удары молотов, громкая ругань и звон наковален.

Самые большие плоты использовали для переправы лошадей, коих насобирали к финалу дня около сотни. Не стали брезговать и павшими на поле боя животными, конина ценилась не хуже иного мяса. Ближе к вечеру эвакуировали из форта и всех раненых. Кстати, каждый для ускоренного лечения получил должные порции магического тирпиеня, и — как обещал врач — выживут все. Но обещал это он, пробегая мимо и говоря все на ходу.

Потому что ни его, ни прибывших с другого берега старост, ни самого сотника с десятниками за столом во дворе больше не оказалось. Праздновать победу осталось только человек двадцать: оба барона-благодетеля, услужливый Стае и чуть более полутора десятков легкораненых, которые все равно ничем не могли помочь своим товарищам. А вот кушать и даже пить — получалось у них прекрасно. Уж про нас с Леонидом я и не вспоминаю. Мы отрывались по полной. За парочку часов мы так изрядно «накушались», что я и в самом деле стал похож на Винни-Пуха, а вино у меня только что из ушей не выливалось. Сам удивляюсь, чего это я так набрался? Бывали времена, когда подруги меня и не так спаивали, но чтобы сам? Да еще и до такой степени?