Велес - Алекс Гаф

по камню, но этого не могло быть. Не в Хатаке. «Еще и свет из окон», — подумал Грейвс и покосился на стену по левую руку. «Нет, это всего лишь проекции или экраны», — сказал он самому себе. «Но бездна меня подери, как же это впечатляет», — прошептал он одними губами, не в силах сдержаться.

— Прошу простить, — поклонился вышедший навстречу гостям мужчина в тяжелой броне рыцарей. — Мой бог немного задерживается, подождите его тут.

— Хорошо, — в голосе Нуаду прозвучал металл, но он быстро справился с собой.

— Потрясающе, — пробормотал Грейвс, отойдя к окну.

— Всего лишь иллюзия, — скривился Нуаду.

— Да, мой бог, — склонился Грейвс.

— Но очень качественная и с дополнением, пожалуй, да, — кивнул Нуаду, — сделаю себе такой же коридор.

Грейвс промолчал. Он знал, что не в возможностях его бога сотворить подобное. Точно не в ближайшие циклы. Сейчас, когда силы Ра начали наступление и покорение правителей с владыками, у Нуаду не осталось планет. Будь Грейвс моложе, он бы, вероятно, позволил себе допустить еретические мысли и счел своего бога трусом, но сейчас он понимал — сохранить Хатаки и обратиться к Верховному владыке Огуну было правильным решением.

— Вас ждут, проходите, — сказал все тот же воин в броне рыцарей.

«Мне бы такую», — позволил себе мимолетный взгляд на собрата-джафа Грейвс. Нуаду смерил раба чужого бога взглядом светящихся глаз, но промолчал, решив не тратить время на низшее существо.

— Правитель Нуаду со своим Первым воином, Грейвсом Аметом! — объявил наголо выбритый мужчина в белоснежном хитоне с золотисто-синим узором по краю, и двери тронного зала величественно разошлись.

Грейвс на миг пожалел о том, что не успел как следует рассмотреть раскидистое дерево на вратах. Очень уж странным оно было. Могучий, раскидистый дуб с белым, словно бы светящимся лунным светом стволом и разноцветные ветви с серебристыми листьями. «Наверное, это что-то значит», — подумал Грейвс, следом за Нуаду переступая порог тронного зала. «Ого», — поразился он размеру открывшегося помещения и чуть прищурился от обилия солнечного света. На секунду он усомнился в том, что они все еще внутри Хатака.

— Верховный владыка золотого пантеона, лорд Огун! — объявил еще один лысый мужчина, появившийся рядом с троном.

«Внимательней надо быть, ты Первый воин», — напомнил себе Грейвс, прекращая пялиться на мраморные колонны с золотыми прожилками, создающими иллюзию лозы и цветущих вьюнов. Казалось, что именно из-за них воздух наполняли цветочные ароматы. Едва уловимые, но все же достаточно сильные, чтобы вспомнился дом и детство. «А еще этот потолок с иллюзией бескрайнего неба над головой», — подумал Грейвс.

— Не стоит злиться на верного джафа, собрат мой, — голос, сочный и глубокий баритон, с нотками усталости и понимания, помог Грейвсу скинуть наваждение.

Он собрался и поклонился своему богу, смотрящему на него пылающим взглядом. В разуме Грейвса мелькнула паническая мысль: «Я стал шолвой. Опозорил своего бога! Мне нет прощения. Я обязан умереть». И все же… он не раскаивался по настоящему. Грейвс был рад тому, что смог увидеть все это великолепие. Увидеть не в своих мечтах, не в воображении, не в своих тайно делаемых каракулях, а наяву.

— Подойдите, — в голосе Огуна не звякнул металл, его глаза не полыхнули светом, но Нуаду и Грейвс подчинились приказу раньше, чем осознали его.

Они подошли к трону и остановились перед ним. Грейвс во все глаза, словно мальчишка, впервые увидевший бога, смотрел на Огуна. Тот не поражал статями, у него было простое лицо воина, он выглядел как обычный джафа, но его глаза… «Нуаду до него далеко», — понял Грейвс и, склонив голову, опустился на колено. Не мог он стоять перед таким гоаулдом, просто физически не мог, и все тут. И плевать ему было на отчетливо донесшийся скрежет зубов Нуаду.

— Скажи, юноша, что ты думаешь о моем дворце? — спросил Огун, и Грейвс не сразу понял, что вопрос обращен к нему.

— Он… Он великолепен, — ответил Грейвс, не поднимая головы.

— Думаешь? — хмыкнул Огун.

— Да! — от кощунственной мысли о том, что кто-то может в этом усомниться, Грейвс забылся и, вскинув голову, посмотрел прямо в глаза Огуна.

— Тебе так понравилась эта вульгарная роскошь? — на лице Огуна появилась скука пополам с усталостью и он перевел взгляд на ближайшую колонну.

— Она не вульгарна! — возмутился подобной оценкой увиденного Грейвс.

— Да… — задумчиво протянул Огун и покосился на коленопреклоненного воина. — Взгляни, — он указал на колонну, — разве это красиво?

Грейвс повернул голову и вгляделся в колонну. Простой вьюнок из золота обвивал мрамор, тянулся вверх, к свету солнца, цеплялся за трещинки в камне лепестками, и словно бы дарил распустившиеся цветы… «Вот оно», — понял Грейвс.

— Это прекрасно, но цветы на вьюнах не растут так, — сказал Грейвс.

— И ты можешь сделать лучше? — в голосе Огуна явно чувствовалась заинтересованность.

Грейвс закрыл глаза и без труда представил колонну. Ему потребовались считанные секунды, чтобы создать в воображении ее копию и исправить допущенную мастером оплошность. Сравнив два результата, Грейвс не без трепета осознал — его вариант лучше. Он более естественный и живой.

— Да, могу, — сказал он, открывая глаза.

— Что ж, — улыбнулся Огун, вижу, что можешь. Сфера каракеша на его запястье погасла. — Собрат мой, я забираю твоего Первого воина, ты же за это получишь привилегии. Во-первых, тебе дозволяется сдавать мне не четвертую часть добываемого в твоих мирах наквадаха, а пятую. Гордись, это право получают лишь те, кто стал полноправным членом моего пантеона и получил золотой лист. Во-вторых, ты сразу получишь серебристый лист, без окаймовки. Вместе с ним тебе дозволено получать Хатак раз в двадцать пять циклов. Разумеется, при условии — что ты подготовишь для него планету по принятым в великом древе стандартам. Впрочем, не будем тратить время на сотрясание воздуха, — сфера каракеша вновь засияла, и Нуаду покачнулся от сложнейшего мыслеобраза, обрушившегося на его разум.

Даже гоаулду оказалось непросто переварить столь объемное сообщение собрата. Впрочем, куда важнее было не содержание, а то, что Огун показал мелкому правителю свою мощь. Наглядно и походя продемонстрировал разделяющий их уровень. Разумеется, Нуаду прекрасно понимал — все это было подготовлено заранее, но самого факта это не отменяло. Он, как говорится, поплыл. Ему пришлось взвинтить