«Химия и жизнь». Фантастика и детектив. 1965-1974 - Борис Васильевич Зубков

утра из муниципалитета была получена официальная, ничего не объяснявшая информация. Специальный выпуск был сделан редакцией «Трибуны» немедленно, но и это не принесло редактору успокоения. Публика настойчиво добивалась более подробных сведений, звонки не прекращались.

— Да, я. Да, да, шеф-редактор «Трибуны». Я ничего не знаю и не даю никаких разъяснений… Нет, нет… Поймите, я не могу разговаривать с каждым подписчиком, их у нас… О, это господин Тордер! Здравствуйте, господин Тордер. Я не думал, что вы лично… Понимаю, понимаю… Нет, ничего… Ничего не в состоянии поделать. Поверьте, предпринимаю все возможное, но… Ченснепп? Не могу с ним связаться. Видите ли, я… Я сделал все от меня зависящее. — Кругленькое лицо шеф-редактора налилось краской, лоб покрылся мельчайшими капельками пота, и он искоса поглядывал в сторону помощника, прикрывая ладонью трубку. — К Ченснеппу я уже направил заведующего информационным отделом. Быть может, господин Ченснепп примет его… Хорошо, хорошо, поеду сам…

Редактор осторожно опустил на рычаг трубку и вытер платком лоб.

— Что, жарко? — Сухощавый, всегда несколько надменно улыбающийся помощник редактора спокойно оттачивал карандаш. — Боитесь упустить сома?

— Глупые шутки, Аджин. Тордер ворочает делами на бирже, а биржа… Вы представляете, что там сейчас происходит! Акции «Ченснепп-каучук» летят в пропасть, несмотря на заверения, успокаивающие акционеров. Падают акции всех фирм, так или иначе связанных с концерном Нума Ченснеппа.

— Зато поднимаются — и я в этом совершенно уверен — акции концерна «Карт-каучук».

— Разумеется. Вот поэтому-то нам и необходимо получить информацию о таркорском деле.

— Не думаю, что Ченснепп будет в восторге, если в «Трибуне» появятся обо всем этом статьи.

— Что поделаешь, Ченснепп никогда не поддерживал нашу «Трибуну», отдавая предпочтение «Новостям» и сейчас, когда предоставляется возможность…

— Угробить его, то можно быть уверенным в еще большей благосклонности Отэна Карта. Светлая идея!

— Вы циничны, Аджин.

— Вероятно. Вы в «Трибуне» третий год, а я девятнадцатый. Очевидно, все дело в этом, да еще в том, что вы держите свои деньги и в акциях «Трибуны», и в акциях «Карт-каучук», а я попросту не имею акций.

— И все же информацию о Таркоре давать надо.

— Ничего не поделаешь — надо. Могу вам посоветовать, как ее добыть.

— Выкладывайте.

— Дело надо поручить Пуно Тавуру. Если ничего не сумеет раздобыть он, то, значит, не сумеет никто.

Шеф-редактор недолюбливал Тавура, человека, как говорил Аджин, колючего, умеющего держать себя довольно независимо. Редактор не прочь был отделаться от слишком нестандартного и строптивого сотрудника. Выгнать Тавура было легко, обойтись без Тавура было труднее. Как только в «Новостях» начнут появляться статьи Пуно Тавура — а это произойдет на другой же день после его разрыва с «Трибуной», — тираж «Новостей» поднимется, а то, чего доброго, станет выше тиража «Трибуны». Да, с Тавуром приходилось считаться и терпеть его занозистость, учитывая, каким успехом пользовались у читателей его статьи. Секрет этого успеха, скорее всего, заключался в умении талантливого журналиста сближаться с людьми. В трущобах близ порта, среди грузчиков и моряков, в восточном квартале, среди пестрой, оборванной нищеты, в деловом центре и фешенебельных особняках, среди коммерсантов, военных и политических деятелей — где бы Пуно Тавур ни появлялся, он умел быть своим человеком, человеком с юмором, открытым и смелым, находчивым и веселым, неизменно умевшим располагать к себе людей самых разных. Тавуру никогда не приходилось рыскать в поисках материала: материал сам находил его.

Утром 27 апреля, когда шеф-редактор решил принять совет Аджина, найти Тавура оказалось не так-то просто. Безрезультатные поиски продолжались не меньше часа, и, когда Аджин потерял всякую надежду разыскать Тавура, он вдруг сам появился в кабинете шеф-редактора. В новенькой форме лейтенанта-танкиста Пуно Тавур четким шагом подошел к столу редактора, откозырял, прищелкнув каблуками, и тут же, не дожидаясь приглашения, сел в кресло. Из-под черной пилотки, залихватски сдвинутой набок, упрямо выбивались его жесткие рыжеватые волосы. Маленькие, светлые, немного прищуренные и слегка насмешливые глаза его быстро перебегали с редактора на помощника.

— Вам не нравится форма?

— Тавур, это что-то новое. Уж не решили ли вы опять заделаться военным корреспондентом на островах Паутоо?

— Нет, войны из-за силициевого «нашествия» не получилось. Военная форма по другому поводу: я просто люблю новости. Скажите откровенно, почему у вас такие удивленные лица? Неужели вам не нравится форма? Мне кажется, она хороша. Аджин, у вас нет зеркальца? Жаль.

Каждое слово Пуно Тавура все больше и больше раздражало редактора. События в городе разворачиваются удивительнейшим образом, и ценна каждая минута, а он позволяет себе какие-то дурацкие выходки. Черт знает где пропадал, когда так нужен, и эта форма…

— Тавур, мы разыскиваем вас все утро. Срочно нужна корреспонденция о Таркоре. Вы беретесь ее сделать?

— Дорогой шеф, с Таркором дело будет обстоять так: или газеты всего мира наполнятся небывалыми сенсационными сообщениями или… или об этом никто ничего и никогда не узнает. По-видимому, произойдет последнее. Ченснепп приложит все усилия к тому, чтобы ни одна строчка о Таркоре не появилась в газетах.

— Ченснепп приложит усилия! Скажите, пожалуйста! А наша задача, господин Тавур, заключается в том, чтобы узнать все и дать читателю достоверную информацию.

— Да Нум Ченснепп просто не позволит печатать.

— Вы забываете, что наша газета помещает сведения о любых событиях, дает самую разностороннюю информацию, не считаясь с тем, угодно ли это кому-либо или нет. «Трибуна» сто двадцать лет была и остается свободным и независимым органом печати!

— О, господин редактор, вы меня обрадовали. Благодарю вас. Значит, вы готовы поместить в «Трибуне» корреспонденцию о происходящем сейчас в столице? — Пуно Тавур встал, оправил китель, подтянулся, и теперь его небольшая складная фигурка уже не казалась такой смешной, как тогда, когда он вошел в кабинет. По-мальчишески задорно он поглядывал то на редактора, то на его помощника. — Итак, вас интересует, почему затеяли бомбежку?

— Да ведь это само собой разумеется!

— Великолепно. Значит, вы даете слово, — еще раз подчеркнул Тавур, что мои статьи пойдут.

— Даю слово.

— Мне жаль вас, шеф. Не позже вечера вам придется отказаться от своего слова.

— Послушайте, Тавур…

— Вы напрасно кипятитесь и теряете время, читая мне лекции о славном стодвадцатилетнем и независимом существовании «Трибуны». Вы, очевидно, решили, что Отэн Карт заинтересован в разоблачении своего конкурента, и потому так легко дали слово. Думаю, вы ошиблись. Отношение к этому делу Карта будет зависеть от исхода событий в Пропилеях.

— При чем здесь Пропилеи?

— Пропилеи, так же как и Таркор, окружены войсками, туда стягиваются пожарные и санитарные машины, полиция и спасательные отряды. Туда, как и в Таркор, не будет допущен ни один корреспондент.

— Аджин, что