50х50 - Гарри Гаррисон

— Мы на месте, — сказал паук, когда Генри в нерешительности остановился на покрытой травой поляне. Он спрыгнул на землю, и Генри зашагал за ним.

— На этом гребне я бы посоветовал двигаться помедленнее, — сказал робот.

— А я посоветовал бы тебе помолчать. Показывай дорогу и предоставь мне самому беспокоиться о том, как подобраться к дичи.

Они молча продолжали путь, продираясь через высокую траву и низко нависающие ветви деревьев. Паук молча скользнул между двумя каменными глыбами на краю крутого склона и указал клешней вниз. Перед Генри раскинулась великолепная панорама.

Он увидел обугленный и обглоданный бычий бок, лежащий в золе костра прямо перед ними. Рядом с мясом, наполовину в траве, наполовину в земле, растянулся необычный представитель человеческой расы. Его одежда, если ее можно было так назвать, состояла из плохо выделанных шкур животных, скрепленных полосками кожи. У него были длинные волосы, завязанные узлом, и длинная спутанная борода. И шкуры, и их хозяин были щедро вываляны в земле. Из-под шкур виднелся чудовищно раздутый живот, похожий на переспелую дыню. Очевидно, человек устроил себе пир и набил живот жареным мясом. Человека что-то беспокоило — скорее всего пищеварение, — он стонал и катался по земле, не открывая глаз. Рука, лежавшая в золе, скребла землю, словно огромное насекомое, и отщипывала кусочки мяса, когда касалась туши. Все это сопровождалось открыванием рта, жеванием и глотанием. Очевидно, пиршество не прекращалось и во сне.

— Очень приятное зрелище, — сказал Генри, встал, отряхнулся и надел шлем. — Оно отобьет мне аппетит на неделю. Пойдем посмотрим, что туземец нам скажет.

Генри стал спускаться по склону, а паук спрыгнул с его плеча.

Дикарь проснулся, что требовало от него значительных усилий, и изумленно уставился на Генри поросячьими, налитыми кровью глазками.

— Очень рад встретиться с вами, сэр, и мне приятно видеть, что вы хорошо позавтракали, — любезно произнес Генри. — А теперь позвольте мне представиться…

— Убью! Убью! — заорал дикарь, хватая каменный топор, лежавший возле него, и швыряя его в Генри одним удивительно точным движением. Целился он прямо в лоб, и у Генри не оставалось времени ни уклониться, ни даже поднять руку для защиты.

Робот-паук изогнулся и метнулся навстречу топору. Они встретились в воздухе, упали на землю одним клубком, паук дернулся, хрустнул и замер.

— Заверяю вас, сэр, в самых дружеских…

— Убью! Убью! — перебил его дикарь и так же легко метнул в Генри увесистый камень, но наш визитер был уже настороже и уклонился.

— Давайте, как люди, обсудим некоторые…

— Убью! Убью! — дикарь заскрежетал зубами и ринулся в бой, вытянув перед собой руки со скрюченными пальцами. Генри не двинулся с места и, когда дикарь очутился возле него, рубанул его ребром ладони по шее. Дикарь рухнул на землю, а Генри отошел в сторону.

— Уверяю вас, мы вполне можем добиться взаимопонимания, — сказал он, вытирая руки о траву. Возле его головы зажужжало какое-то насекомое, и он отмахнулся, прежде чем услышал тоненький голосок:

— Докладываю. По ущелью сюда направляется другой дикарь. Он, кажется, невооружен.

— Слишком слабое утешение для меня, — устало произнес Генри, встал в боевую стойку и вытянул руку.

Раздался топот ног, и перед ним появился дикарь. Он был так же грязен, как и первый, носил такие же засаленные шкуры, но на этом их сходство заканчивалось. Во-первых, второй дикарь был намного старше первого, с седыми волосами и бородой. На шее его болтался какой-то обрывок, настолько изорванный и грязный, что невозможно было понять, что это. По-видимому, когда-то это был галстук. На носу старика восседали обломки старых очков. Одного стекла не было вовсе, а другое было так испещрено трещинами, что сквозь него вряд ли можно было хоть что-нибудь разглядеть. Старик остановился, склонил голову на бок и, моргая глазами, стал рассматривать Генри сквозь единственное мутное стекло, а потом слегка захихикал.

— Хорошо, хорошо, хорошо, что вы здесь делаете? — спросил он и, шаркая ногами, подошел поближе к Генри.

— Такой разговор мне нравится больше, — сказал Генри и расслабился. — Очень приятно встретиться с вами.

— Приятно, приятно? Не пользуйтесь слишком вольно этим словом, — сказал старик и присел возле обугленной туши. — Речь — точный инструмент, слова имеют цену и могут делать разные вещи. Например, имя. Возьмите имя… Вы можете делать с ним многое, вы станете сильнее меня… — Говоря все это успокаивающим тоном, дикарь незаметно погрузил пальцы в жирное мясо и стал быстро-быстро засовывать в рот кусочки, так что под конец его речи слова стали почти неразборчивыми.

— Я верю в это, — сказал Генри, — и готов согласиться с вами. Но я хочу спросить, что делает здесь такой образованный человек? Почему вы живете здесь, в этих диких местах?

— Отдыхаю и больше ничего. Даже на секунду не подумайте, что я уроженец этой планеты. Конечно, нет, конечно, нет. Я ученый с Форбургера, наблюдаю здесь за отдельными формами жизни. Очень интересно. Я скоро напишу книгу. Ученый мир…

— Мое! Мое! — заорал первый дикарь, вернувшись к жизни, и потащил тушу к себе обеими руками.

Продолжая одной рукой запихивать в рот мясо, пришелец другой схватил камень и стукнул им по голове прежнего владельца мяса — дикарь со стоном упал спиной в золу. Генри молча наблюдал, не предпринимая никаких попыток прекратить драку.

— Очень интересно, — сказал он. — Как человек из другого мира и как ученый, вы должны иметь свою точку зрения на местную жизнь. Вы, наверное, знаете, почему люди на этой планете так недоверчивы и агрессивны?

— Да, знаю, — не переставая жевать, ответил старик.

Пауза затянулась, и Генри наконец спросил:

— И вы можете рассказать мне об этом?

— Конечно. Доверие за доверие, но помните, я опубликую это первым. Все дело в радиации, особой радиации, я знаю. На планете существует пагубная радиация, которую можно обозначить символом «Х». Потом эту величину «Х» мы должны использовать при уточнении длины волны, назовем эту длину «Д»… — дальше последовало множество слов, в основном напоминающих предыдущие, и Генри громко вздохнул и сказал маленькому металлическому орникоптеру, медленно кружившему над его головой:

— Он спятил, бедняга.

— Если вы имеете в виду его психическое состояние, то вы правы, — орникоптер завершил вираж. — Я сравнил его психические параметры со своими записями и обнаружил, что на другой планете он имел бы 97,89 шанса из ста угодить в психиатрическую лечебницу.