Том 4. Белая гвардия - Михаил Афанасьевич Булгаков

кажется, Федор, что вас не касается окраска лиц адъютантов его светлости. Вы лишнее говорите.

Лакей. Прошу извинить, господин поручик. (Уходит.)

Шервинский (протяжно свистит, потом говорит в телефон на гетманском столе). Будьте добры: 15-12. Мерси. Это квартира князя Новожильцева? Попросите Сергея Николаевича. Что? Во дворце? Его нет во дворце, я сам говорю из дворца. Постой, Сережа, да это твой голос. Сере... Позвольте... (Телефон звенит отбой.) Что за хамство! Я же отлично слышал, что это он сам. (Пауза.) Шервинский, Шервинский... (Вызывает по полевому телефону, телефон пищит.) Это штаб Святошинского отряда? Попросите начштаба. Как это нет? Помощника. Вы слушаете? (Пауза.) Фу ты, черт!

Садится за стол, звонит. Входит лакей. Шервинский пишет записку.

Федор, сейчас же эту записку вестовому. Чтобы срочно поехал ко мне на квартиру, на Львовскую улицу, там ему по этой записке дадут сверток. Чтобы сейчас же привез его сюда. Вот три карбованца ему на извозчика. Вот записка в комендатуру на пропуск.

Лакей. Слушаю. (Уходит.)

Шервинский (трогает баки, задумчиво). А пожалуй, без них я даже красивей буду... Чертовщина, честное слово! Как же быть с Еленой? Елена...

На столе звонит телефон.

Я слушаю. Да. Личный адъютант его светлости, поручик Шервинский. Здравия желаю, ваше превосходительство! Как-с? (Пауза.) Слушаю. Так-с, передам. Слушаю, ваше превосходительство. Его светлость должен быть в двенадцать часов ночи, через полчаса. (Вешает трубку, телефон звенит отбой. Пауза.) Я убит, господа. (Свистит.) Вот так клюква! (Звонит по другому телефону.) Второй. Попрошу к телефону генерал-майора Траубе. Это, ваше превосходительство, личный адъютант его светлости. (Пауза.) Так-с. (Вешает трубку. Отбой.) Второй. Попрошу к телефону полковника Щеткина. Что вы говорите? (Пауза. Пожимает плечами, вешает трубку.)

За сценой глухая команда «Смирно», потом глухой многоголосый крик караула: «Здравия желаем, ваша светлость».

Лакей (открывая обе половины двери). Его светлость.

Гетман (входит. Он в белой богатейшей черкеске, малиновых шароварах и сапогах без каблуков кавказского типа и без шпор. Блестящие погоны. Коротко подстриженные седеющие усы, гладко обритая голова. Лет сорока пяти). Здравствуйте, поручик!

Шервинский. Здравия желаю, ваша светлость!

Гетман. Позвольте, разве никого нет? Я назначил без четверти двенадцать совещание у меня. Должен быть командующий русской армии, начальник гарнизона и представители германского командования. Уже пора быть здесь. Разве нет никого?

Шервинский. Никак нет.

Гетман. Потрудитесь дать мне сводку за последний час.

Шервинский. Осмелюсь доложить вашей светлости, я только что принял дежурство. Корнет князь Новожильцев, дежуривший передо мной...

Гетман. Я давно уже хотел поставить на вид вам и другим адъютантам, что следует говорить по-украински. Это безобразие, в конце концов! Ни один человек не говорит на языке страны, а на украинские части это производит самое отрицательное впечатление. Прохаю ласково.

Шервинский. Слухаю, ваша светлость. Дежурный адъютант, корнет... (В сторону.) Как «князь» по-украински?.. Черт! (Вслух.) Новожильцев тым часово выконуючий обовязки... Я думаю, что вин захворав...

Гетман. Говорите по-русски!

Шервинский. Слушаю, ваша светлость. Корнет Новожильцев отбыл домой внезапно, по-видимому захворав, до моего прибытия...

Гетман. Что вы такое говорите? Отбыл с дежурства! Вы сами, как? В здравом уме? Бросил дежурство! Что у вас тут происходит, в конце концов? (Звонит по телефону.) Комендатура? Дать сейчас же наряд... По голосу надо слышать, кто говорит! Наряд на квартиру к моему адъютанту, корнету Новожильцеву, арестовать его и доставить в комендатуру! Сию минуту! Зараз!

Шервинский (в сторону). Будешь знать, как чужими голосами по телефону разговаривать. Хам!

Гетман. Ленту он оставил?

Шервинский. Так точно. Но на ленте ничего нет.

Гетман. Да что ж он?! Спятил? Да я его расстреляю сейчас, здесь же, у дворцового парапета! Я вам покажу всем! Соединитесь сейчас же со штабом командующего. Просить немедля ко мне. То же самое начгарнизона и всем командирам полков. Живо!

Шервинский. Осмелюсь доложить, ваша светлость, известие чрезвычайной важности.

Гетман. Какое там еще известие?

Шервинский. Пять минут назад мне звонил начштаба командующего генерал Бубнов и сообщил, что его сиятельство командующий русской армией при вашей светлости тяжко заболел и отбыл в германском поезде в Германию.

Пауза.

Гетман. У вас голова не болит? У вас глаза какие-то странные. Да я с князем два часа тому назад разговаривал по телефону!

Шервинский. Осмелюсь добавить. Генерал Бубнов дополнил сообщение так: я, сказал он, сам болен и сдаю штаб своему помощнику, генерал-майору Траубе. А когда я позвонил тому, мне ответили, что генерал Траубе заболел и сдал штаб полковнику Щеткину...

Гетман. И полковник заболел? Скорее! Что вы тянете?

Шервинский. Никак нет, ваша светлость. Полковник Щеткин мне вовсе ничего не ответил.

Гетман. Вы соображаете, о чем вы доложили? Что такое произошло? Катастрофа, что ли? Они бежали? Что же вы молчите? Ну?!

Шервинский (в сторону). Ну, Шервинский... (Вслух.) Так точно, ваша светлость. Катастрофа. Я это сразу сообразил и обдумываю вопрос о принятии мер к охране вашей особы.

Гетман. Сводку мне, черт возьми! Что там на фронте произошло?! Где сердюцкая дивизия, которую я жду сюда?

Шервинский. Ваша светлость, есть слух, что у сердюков неладно... Я только что...

Гетман. Погодите... погодите... Так... что такое?.. Вот что... во всяком случае, вы — отличный, расторопный офицер. Я давно это заметил. Вот что, сейчас же соединяйтесь со штабом германского командования и просите представителей его сию минуту пожаловать ко мне.

Шервинский. Слушаю. (По телефону.) Третий. Зейн зи битте либенсвюрдих ден херн майор фон Дуст анс телефон цу биттен...

Стук в двери.

Я... я...[80]

Гетман. Войдите, да!

Лакей. Представители германского командования, генерал фон Шратт и майор фон Дуст просят их принять.

Гетман. Просить сюда сейчас же. (Шервинскому.) Отставить.

Лакей впускает фон Шратта и фон Дуста. Оба в серой форме, в гетрах. Шратт длиннолицый, седой Дуст с багровым лицом. Оба в моноклях.

Шратт. Вир хабен ди эре. Ирэ хохейт цу бегрюссен[81].

Гетман. Их фрейэ мих херцлих дас зи, мейне херрн, гекоммен зенд. Битте, немен зи платц.

Немцы усаживаются.

Их хабе эбен нахрихте фон зер шверем цуштанде унзерер арме бекоммен[82].

Шратт. Дас хабен вир я шон ланге эрфарен[83].

Гетман (Шервинскому). Пожалуйста, записывайте протокол совещания.

Шервинский. Слушаю. По-русски разрешите, ваша светлость?

Гетман. Генерал, могу попросить говорить по-русски?

Шратт (с резким акцентом). О, с большим удовольствием!

Гетман. Мне сейчас стало известно, что городской фронт в катастрофическом положении.

Шервинский пишет.

Кроме того, из штаба русского командования я имею какие-то совершенно невероятные и позорные известия. Штаб