Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы - Николай Зенькович

Пять часов ждал маршал Огарков, интеллигентнейший, с прекрасно поставленной речью человек, чтобы поведать о своих трудностях и бедах. Уставшие секретари, израсходовав силы при обсуждении проблем развития атомной энергетики и паритета цен, с трудом воспринимали, о чем говорит состарившийся военачальник. Огарков с болью рассказывал: в ветеранской среде нарастает беспокойство в связи с попытками зачеркнуть историческое прошлое страны, идеалы и ценности, которым это поколение посвятило свою жизнь.

Перед ними встает вопрос: не окажутся ли они в связи с переходом к рыночным отношениям заложниками этого процесса, ибо уже сейчас, в условиях резкого повышения цен и всеобщего дефицита, они поставлены в наиболее тяжелое положение. В ряде регионов ветеранов лишают заслуженных ими элементарных льгот и помощи, проявляют черствость и равнодушие к их нуждам. А между тем общество в большом долгу перед ветеранами войны, тружениками тыла фронтовых лет, солдатскими вдовами, которым требуется всесторонняя помощь.

Пять часов томился маршал авиации Силантьев, прежде чем поведал секретарям ЦК ужасающие факты. Не выполняется указ Президента СССР об увековечении памяти погибших в годы Великой Отечественной войны. На его веку это двадцать первое постановление о захоронении останков воинов. Первое было подписано Сталиным ранней весной сорок второго года, когда государственная санэпидемстанция предупредила Верховного главнокомандующего: таяние снегов и половодье могут привести к вспышкам эпидемии на громадных пространствах. Трупы защитников Родины не были убраны повсеместно. Сталин издал жесткий приказ, но и последующие девятнадцать грозных постановлений, подписанные его преемниками, результата не дали. Каждой весной на полях, в придорожных кюветах обнажались черепа и кости безвестных российских солдат. Незахороненных.

— Мы не имеем морального права праздновать День Победы, — со слезою на глазах говорил маршал Силантьев. — По древним обычаям, война считается незаконченной до тех пор, пока не захоронен последний погибший солдат. Кто мы — цивилизованные люди или варвары?

Посмотрите, что делается, взывал к присутствовавшим старый военачальник. В Минске, где он недавно был, материалы тридцати шести школьных музеев боевой славы выброшены на свалку. За ненадобностью. И это в Белоруссии, где каждая пядь земли полита кровью советских людей. Молодежь становится манкуртами, процветают нигилизм и откровенный цинизм.

Если мы не спохватимся и не возьмемся за ум, сказал заместитель председателя комиссии Верховного Совета СССР по делам ветеранов и инвалидов Васильев, быть большой беде. Молодежь предоставлена сама себе. Комсомол, пионерская организация разваливаются. Раньше были кружки, клубы по интересам, детское и юношеское творчество. Сейчас этого и в помине нет. Куда пойдут юноши и девушки? На чердаки и в подвалы? Посмотрите, сколько у нас нищих, калек, убогих. Количество людей, которых государство безжалостно выбрасывает на улицу, растет с каждым днем.

Нельзя пренебрегать старшим поколением. Мы оплеваны, оклеветаны. Чуть ли не каждого старого человека считают сексотом, стукачом. Не дай бог быть престарелым. Нужен закон о социальной защите пожилых людей. Хотя ни одно, даже самое строгое предписание не может внушить молодежи уважение к старости. Над старостью в нашей стране издеваются. Самые бесправные люди — это пенсионеры и инвалиды. Нет лекарств, нет элементарной пищи, даже минеральной воды не найти. Бутылка «Боржоми» у кооператоров стоит сто рублей. При минимальной стотридцатидвухрублевой пенсии.

Выступавшие говорили все, что наболело на душе, что не давало спать по ночам. А тут еще поднялся Николай Иванович Шляга, генерал-полковник, начальник Главного военно-политического управления Вооруженных сил СССР. Ладно, Васильев провинциал, из Пскова, никогда в партийном аппарате не работал, но ты уж, Николай Иванович, тертый калач. Не видишь, что ли: все устали. Разве можно столько сразу информации переварить? Ее даже записать не успевают.

Не понял Шляга, всегда строптивым характером отличался, снова на речь потянуло. Знаете, сказал он, сколько в стране ветеранов-афганцев? 68 тысяч. А других воинов-интернационалистов, воевавших в Египте, на Кубе, в Анголе? Четыре тысячи. Никто ими не занимается. Создают свои коммерческие организации, перебиваются с хлеба на квас — увечные, больные, обманутые, брошенные страной и партией. Нельзя так обращаться со своими сыновьями. Вот пятидесятилетие рождения советской гвардии приближается. Хороший повод для всплеска патриотической волны. Предложения на сей счет поданы лично товарищу Горбачеву. В ответ — молчание. Может, все это уже не нужно?

Документ для истории

В феврале 1991 года, в канун 73-й годовщины Советской Армии и Военно-Морского Флота, в пресс-центре состоялась встреча советских и иностранных журналистов с членами ЦК КПСС, начальником Главного военно-политического управления Вооруженных сил СССР — первым заместителем министра обороны СССР генерал-полковником Н.И. Шлягой и впервые избранным секретарем Всеармейского партийного комитета генерал-майором (впоследствии членом Политбюро, генерал-лейтенантом) М.С. Сурковым. Разговор шел об итогах первой Всеармейской партийной конференции и реформировании партийно-политических структур в Вооруженных силах.

Первая Всеармейская партийная конференция Вооруженных сил СССР стала важным событием в жизни армейских коммунистов, сказал, открывая встречу, генерал-полковник Николай Иванович Шляга. Она завершила процесс создания самостоятельных структур армейских организаций КПСС, приведения их в соответствие с государственным законодательством, уставом КПСС, как это было предусмотрено XXVIII съездом партии.

На конференцию были избраны 1026 делегатов, которые представляли весь социальный состав коммунистов армии и флота. В ее работе приняли участие Генеральный секретарь ЦК КПСС, Президент СССР М.С. Горбачев, выступивший с речью, а также делегации от центральных комитетов компартий союзных республик, крайкомов, обкомов партии.

Конференция избрала Всеармейский партийный комитет и Контрольную комиссию организации КПСС в Вооруженных силах. Секретарем Всеармейского партийного комитета избран член ЦК КПСС генерал-майор М. Сурков, председателем Контрольной комиссии организации КПСС в Вооруженных силах — генерал-майор П. Григорьев.

Конференция стала завершающим этапом на пути разделения партийных и государственных функций, которые ранее совмещались в Главном политическом управлении Советской Армии и Военно-Морского Флота.