Военные мемуары. Единство, 1942–1944 - Шарль Голль

Я вынужден просить вас возобновить действие заключенных нами соглашений относительно государств Леванта, чтобы таким образом обеспечить наше военное сотрудничество и продемонстрировать всему Востоку существование согласия между Великобританией и Францией. Не говоря уже о других причинах, мне это кажется необходимым, чтобы лучше соединить наши силы в тяжелое время войны, которую мы ведем сообща.

Телеграмма генерала де Голля Рене Плевену, в Лондон

Бейрут, 14 августа 1942

В результате ознакомления с положением на месте я счел своим долгом отправить английскому премьер-министру через Майлса Лэмпсона телеграмму, текст которой посылаю и прошу довести до сведения Национального комитета. С другой стороны, вы можете вместе с Дежаном сделать заявление Идену в порядке разъяснения и уточнения моей телеграммы; используйте все известные вам факты об английских посягательствах в Сирии и Ливане. Эти посягательства, как я убедился на месте, уже оказывают серьезное влияние на местную политическую атмосферу.

Укажите Идену, что личные качества Спирса, несомненно, способствовали осложнению обстановки, но оно не может быть приписано только неправильному образу действий посланника Великобритании в Бейруте; осложнения вызваны политикой самого английского правительства.

Телеграмма Мориса Дежана генералу де Голлю, в Бейрут

Лондон, 16 августа 1942

Со времени заключения соглашения от 9 июля создалось впечатление, что государственный департамент отступает…

Подлинную причину такого отношения следует искать в подготовке планов, касающихся Северной Африки.

Эти планы основываются на представлении, что усилия американской дипломатии в этом районе уже принесли свои плоды и что почва для прибытия американских освободителей подготовлена. Даются обещания, что местных руководителей в случае их присоединения будут считать «новыми местными властями Французской империи».

Телеграмма генерала де Голля Рене Плевену и Морису Дежану, в Лондон

Бейрут, 16 августа 1942

Меня посетил генеральный консул Соединенных Штатов Гвини. Мы долго беседовали о создавшемся здесь положении в результате английской политики вмешательства и интриг Спирса. Генеральный консул Соединенных Штатов разделяет наше мнение по этому вопросу. Не без тревоги он думает о возможных последствиях такого положения, которые в самый разгар войны угрожают как самой стране, так и отношениям между союзниками. В самых резких выражениях он говорил о тенденциях и методах английской политики в Дамаске и особенно в Бейруте.

Я сказал, что мы не отказываемся от нашего соглашения с государствами Леванта, но мандат находится в силе до тех пор, пока Лига Наций не освободит нас от него и пока существуют франко-сирийский и франко-ливанский договоры. Я добавил, что по причинам, которые подсказывает здравый смысл, и в согласии с государствами Леванта мы не хотим сейчас проводить выборы, и, следовательно, они не состоятся.

Впрочем, Гвини был уже в курсе дела. Он ответил, что за последнюю неделю не раз информировал свое правительство о подлинном характере действий англичан и что его телеграммы и заинтересовали и удивили Вашингтон, который, несомненно, получал совсем другие сведения от английской дипломатии. Я ознакомил его с моей телеграммой Черчиллю.

Перед уходом американский генеральный консул заявил, что его правительство в скором времени предпримет меры, чтобы ввести англичан в границы их прав и обязательств. М. Дежану следовало бы поговорить об этом со Старком, а кому-нибудь другому с Богомоловым, настойчиво указав им, как я указал Гвинну, что, по нашему мнению, чаша переполнена и мы ждем, что положение будет исправлено незамедлительно…

Письмо Жоржа Манделя генералу де Голлю

Из тюрьмы в Пуртале, 20 августа 1942

Дорогой коллега прошлых лет!

Я могу только одобрить ваш анализ всех возможностей, и я рад, что полностью разделяю ваше мнение о политических последствиях так называемого «успеха».

С 17 июня 1940 наша несчастная страна была отдана в руки правителей, которые все, в той или иной степени, стали слугами врага. Всеми способами возвращая Францию к участию в войне, нужно с самого начала, одним росчерком пера отменить все принятые этими правителями политические решения и восстановить республику. Но я опасаюсь, что применение закона Тревенёка[126] может таить много неожиданностей. Как бы не пришлось, по крайней мере вначале, выйти за рамки законности. Я считаю необходимым сделать все возможное, чтобы этого избежать. Впрочем, я уполномочил нашего друга изложить вам план, имеющий двойное преимущество: успех его гарантирован, и он отвечает чаяниям и желаниям огромного большинства французов.

Поверьте, я совершенно лишен авторского самолюбия. И я никогда не увлекался вопросами метода или процедуры; каково бы ни было значение первого политического акта, который обусловит создание Временного правительства освобождения, я заранее согласен с вашим суждением. Самое важное состоит в том, чтобы вы были руководителем, бесспорным главой этого правительства и имели свободу действий.

У вас не было соперников, когда для спасения чести Франции вы решили продолжать борьбу вместе с союзниками; нельзя допустить, чтобы вам пришлось мириться с соперничеством теперь, когда приближается час освобождения.

Что касается меня, то я страдал, жестоко страдал от преследований, но только потому, что они мешали мне помочь вам. У меня только одно стремление — наверстать потерянное время. Поэтому я спешу принять ваше предложение установить между нами непосредственную связь без чьего бы то ни было вмешательства (конечно, необходимо сделать оговорку относительно препятствий, могущих возникнуть в связи с моим теперешним положением).

Я ставлю только одно условие: всегда иметь право сообщать вам без обиняков мое мнение и мои соображения, все соображения, на которых оно будет основано. Но зато — и в этом будьте уверены, — как только вы примете решение, никто так настойчиво не будет отстаивать вашу точку зрения, как я.

Мне кажется, что в результате тесного сотрудничества должно возникнуть единство действий, которое одно может ускорить освобождение и национальное возрождение.

Примите, мой дорогой коллега, выражение чувств самой глубокой преданности.

Телеграмма Уинстона Черчилля генералу де Голлю, в Бейрут