Возрождение Зорга - Игорь Воронкин

– Человечество всегда платит слишком дорого за прогресс, – сказал Генри. – Вот и маленькая девочка Кэрри была вынуждена провести все свое детство в ужасных подземных пещерах. А ведь есть планеты, где условия жизни еще ужаснее. Где настоящий ад. И все лишь для того, чтобы добыть полезные ископаемые, без которых невозможно дальнейшее освоение космоса и процветание на Земле.

– Насчет процветания не уверен, – возразил Джим. – Мое детство прошло в Нью-Йорке. Уже в те годы он превратился в земную помойку. Я как вспомню трущобы Бруклина моего детства, так сразу становится не по себе. Какой только мрази там не водилось. Я и сам удивляюсь, что там выжил.

– Наверное, у тебя были крепкие кулаки, Джим, – предположил Барт.

– Возможно. Но скорее, какой-то внутренний стержень, что помог мне выбраться. Многие ребята кончили там очень плохо.

– Вы скоро заговорите, как антигалактисты, – заметил Генри.

– Только не антигалактисты. Вспомните хотя бы, чем закончилась их выходка в Мостаре. Угрохали тысячи человек, и все. Нет, если мы хотим что-нибудь изменить, тут нужен другой подход, – сказал Барт.

– Не знаю, Барт. Люди просто хотят хорошо жить. И зарабатывать деньги, чтобы жить еще лучше. Вот и вся философия этого мира. Людей больше ничего не интересует, – возразил Генри. – Все остальные социальные схемы и утопии потерпели крах. И ты это прекрасно знаешь.

– Схема действительно простая, Генри. Можешь спросить о ней у Кэрри, чьи родители рыли руду на Альбукерте и хотели к старости скопить на клочок земли и построить дом на Земле. Но и этого не смогли сделать. Загнулись в этих пещерах. А в это время кто-то, кто контролировал прииски, скупал себе целые планеты, нафаршированные полезными ископаемыми.

– Не надо так, Барт. Я понимаю, что этот мир далек от совершенства. Но ведь по-иному мы жить не умеем. И теперь, когда всем нам грозит опасность, мы должны думать о том, как спасти мир и что делать дальше.

– А нужен ли такой мир, Генри? Может быть, пока не поздно, свалить отсюда на какую-нибудь колонию?

– Ты шутишь, Барт! Погибнут миллиарды людей!

– Они сами виноваты в своей гибели. Это они спокойно наблюдали, как на Земле взращивается этот порядок.

– Но ведь люди не знали!

– Стоило им только открыть глаза, и они бы увидели все. Этот Зорг как наказание нам, как десять казней египетских, чтобы мы могли открыть глаза и увидеть все, что творится вокруг нас!

– Нельзя так, Барт, ты жесток! – воскликнула Кэрри. – А как же дети, они тоже погибнут вместе со всем миром? Они-то в чем провинились?

– Вина их родителей падет на них. Вина в том, что знали, к чему катится мир, и сознательно допустили это.

– Тогда, может, развернемся, Барт? – спросил Крис. – Ну его на фиг, этого Зорга и эту базу. Пусть храмовники сами разбираются с зоргами, а нас забросят куда-нибудь подальше, на какой-нибудь из их благоустроенных миров?

– Не надо передергивать, Крис. Просто человечество, все люди должны осознать, в каком мире, с какими ценностями и идеалами они живут, и сделать соответствующие выводы. А мы должны помочь им в этом.

– Барт в чем-то прав, – сказал Джим. – Дальше так продолжаться не может. Я вот о чем сейчас подумал: Зорг – это животное. Хищник. А хищник всегда выбирает самое уязвимое животное в стаде. Больное, слабое или уродливое. Не потому ли он выбрал наш мир, что мы в чем-то проявили слабину, разобщенность и теперь представляем легкую для него добычу? В каком-то смысле это действительно знак, индикатор, что наш мир больной и переживает не лучшие времена. Но в наших силах изменить ситуацию к лучшему.

– Как, Джим? – со скепсисом спросил Генри.

– Давайте сначала разберемся с Зоргом, а потом подумаем, как это сделать. Как бы там ни было, события в Мостаре показали, что люди многое поняли и готовы идти в бой. Надо только им объяснить, как это лучше сделать.

– Собираешься к антигалактистам, Джим?

– Это даже не смешно. Их лидеры опростоволосились.

– Тогда что будем делать?

– Сначала – Зорг, а там посмотрим.

Земля.

Азиатский сектор. Храм Первичного Творения, Тибет

По другую сторону портала было такое же текучее белое сияние, и Зоран без труда перешагнул его. Он очутился в золотой клетке, окружающей портал. Масляные лампы, укрепленные на перекладинах клетки, не могли рассеять мрак большого зала и освещали только небольшой участок непосредственно перед порталом. Зоран подергал дверцу клетки. Закрыто. Это ему не понравилось. Слишком уж походило на ловушку. Он сильнее подергал дверцу, но и на этот раз она не поддалась, отозвавшись металлическим стуком. В это время в темной глубине подвала раздались шаги, и в круге света появился человек в желтом шелковом халате с наголо выбритой головой. На его широком лице играла улыбка.

– Мы ждали тебя, юноша, – ласково сказал человек в халате. – Меня зовут Соджо-лама. Я настоятель этого самого старого на Земле храма.

– Выпустите меня отсюда, – недовольно пробурчал Зоран.

– Сначала мы должны удостовериться, кто перед нами. Друг или враг. Мы ведь не знаем, зачем ты пришел сюда.

Зоран скосил взгляд на свою белую рубашку, изрезанную и залитую кровью.

– На меня напали. Я стал убегать и увидел камень. По его поверхности бежали волны. Я увидел, как моя рука погружается в камень, и шагнул в него.

– Кто тебя преследовал, сын мой?

– Страшное чудовище. Оно ранило меня и убило многих монахов.

– Как звали чудовище? – спросил Соджо-лама.

– У него нет имени. Оно повсюду, большое и ужасное. У него тысячи глаз, рук и ног. Это ужасно. Нет, у него нет имени… – словно бы оправдываясь, повторил Зоран.

– Ты не пытался сопротивляться ему? – с участием спросил Соджо-лама.

– Сначала, совсем немного. Оно очень сильное. Вот что оно сделало со мной. – Зоран указал на свои раны.

– Чего хотело чудовище? – Соджо-лама даже не взглянул на раны Зорана, продолжая смотреть ему прямо в глаза.

– Оно убило многих монахов. Даже настоятеля того храма. Я забыл, как его зовут.

– А что ты делал в храме?

– Я пришел, чтобы узнать истину. Я много слышал об этом храме и пришел, чтобы узнать истину.

– Твои намерения не изменились с тех пор?

– Нет, я хочу знать, что это за Храм и каково его учение.

– Хорошо, я расскажу тебе, – сказал Соджо-лама. – Этот Храм называется Храмом Первичного Творения. Он был воздвигнут на Земле Изначальными – Творцами форм и всего нашего мира в глубокой древности. Сделано это было для того, чтобы свято и непреложно соблюдались принципы Изначальных, заложенные в основание Творения. Изначальные воздвигли Храмы во всех обитаемых мирах, где были сотворены разумные формы. Храмовые нормы и ценности всегда были надстройкой над системой власти и поведенческих норм той или иной цивилизации и никогда не смешивались с ней, являясь эталоном вечных ценностей. Изначальные творили беспрестанно. В этом видели радость свою и призвание. А учрежденный ими Орден храмовников призван был сдерживать и нивелировать любые отклонения от норм, возникающие в процессе жизнедеятельности их разумных созданий.