Поэтика. История литературы. Кино. - Юрий Тынянов

287

У В. В. Розанова в «Уединенном» (СПб., 1912) и "Опавших листьях" (СПб., 1913) нередко посредине пустого листа набрана единственная фраза, а внизу листа, курсивом — пояснение обстоятельств возникновения этой записи (напр., "на извозчике"); ср. также издания «Симфоний» А. Белого и разнообразные орнаменты из типографского набора у футуристов. Попытка графической игры шрифтами — в статье Тынянова "Записки о западной литературе" (см. в наст. изд.). Ср.: Г. Винокур. Культура языка. М., 1925, гл. "Язык типографии".

288

В берлинском издании "Серапионових братьев" была помещена статья Груздева "Лицо и маска" (то же под заглавием "О приемах художественного повествования" — "Записки передвижного театра П. П. Гайдебурова и З. Ц. Скарской", 1922, № 42); его же. О маске как литературном приеме (рец. на кн. Тынянова "Достоевский и Гоголь"). — "Жизнь искусства", 1921, № 811, 817.

289

Ср. в "Восковой персоне" Тынянова главки «Слон» и «Олень»; ср. также в его прозе использование коротких главок — прием, который он отмечает выше в рассказе Никитина.

290

ГЕОРГИЙ МАСЛОВ

Впервые — в виде вступительной статьи в кн.: Георгий Маслов. Аврора. Поэма. Пб., "Картонный домик", 1922, стр. 7-11. Печатается по тексту книги.

Сохранилась запись, сделанная Ю. Г. Оксманом в 1960-х годах со слов Н. Я. Шестакова (знавшего Г. В. Маслова по Симбирску 1916–1917 гг. и по Омску последующих лет), о том, что автограф «Авроры» погиб у А. И. Бенедиктова, а машинописный текст с авторской правкой был отдан Бенедиктовым Тынянову (архив Ю. Г. Оксмана). Таким образом, есть основания предполагать, что издание поэмы осуществлялось по тексту, имевшемуся у Тынянова, возможно по его же инициативе.

Сообщение о подготовке издания см.: "Вестник литературы", 1921, № 9 (33), стр. 20, о выходе из печати — "Литературные записки", 1922, № 1, 25 мая, стр. 21. Рецензией Н. О. Лернера ("Книга и революция", 1922, № 7) с резкой оценкой поэмы и вступительной статьи была, по-видимому, отчасти вызвана статья Тынянова "Мнимый Пушкин", направленная против пушкиноведческих разысканий Лернера (см. в наст. изд.).

291

Биографические и библиографические сведения о Маслове см. в статье его товарища по Пушкинскому семинарию Н. В. Яковлева "Рано погибший поэт" ("Вестник литературы, 1920, № 7), в рецензии на «Аврору» П. Комарова ("Сибирские огни", 1922, № 5). См. также прим. 2, 3. По сведениям вдовы поэта Е. М. Тагер-Масловой (1895–1964), он скончался в Красноярске от тифа 5(18) марта 1920 г. Ср.: Вс. Иванов. Собр. соч., т. 1. М., 1958, стр. 44–45.

Об истории создания «Авроры» и о месте ее среди последних замыслов поэта рассказано Тагер-Масловой в биографической справке о Маслове, написанной, по письменному свидетельству современника (ЦГАЛИ, архив Ю. Г. Оксмана, ф. 2567), по его "настоятельной просьбе" для задуманной им статьи об авторе «Авроры», "не то в конце 1945, не то в начале 1946 г.": "Стихи и статьи на литературные темы (некролог Евгения Державина, статья о частушках, записанных на Волге, лирические «миниатюры» в прозе) — он помещал в сибирских газетах (омская "Заря") и журналах. Мне было доставлено начало романа "Ангел без лица", черновые наброски. Героем этого романа, судя по началу, должен был быть Влад. Вас. Гиппиус, героиня восходит частью к облику одной из его учениц, частью — к памяти девушки, родственницы, которою Ю. увлекался в отрочестве в Крыму. О замысле этого романа Ю. мне говорил, но бегло, неясно. Гораздо яснее и четче был ему замысел романа «Аврора», который он предлагал мне писать вместе, вдвоем. Этот замысел несостоявшегося романа он вложил в поэму «Аврора», которую Вы знаете. Но в поэму вошло только поэтическое восприятие биографии А. К. Демидовой-Шернваль, а роман, по его мысли, должен был развертываться на широком общественно-историческом фоне — взаимоотношений России с новоприсоединенной Финляндией. Не скрою от Вас, что мне очень хотелось бы вернуться к этой нашей юной теме и сделать ее с надлежащим историческим размахом, так, как нам с ним грезилось в те полные надежд и замыслов светлые годы… Идея романа его, но "первичная находка" моя: упиваясь Саитовскими примечаниями к "Остафьевскому архиву", я заинтересовалась личностью фатальной Авроры и заинтересовала ею и Юру. В письмах, которые в 20-м году я получила из Сибири, было много стихов — его и друзей о нем. Один из этих друзей писал: "Наивным и жестоким бредням Твой стих чеканный посвящен; Ты полюбил ее последним, — Ты, как и первый, обречен!.."

В 1923 г. Тагер-Маслова опубликовала следующее извещение: "В ближайшем будущем я приступаю к изданию литературного наследства моего мужа Георгия Владимировича Маслова (лирический поэт, хорошо известный читательским кругам Сибири, автор поэмы «Аврора» и мн. др.). I том, подготовляемый мною к печати, включает лирику, поэму и пьесы; он выйдет в г. Архангельске осенью текущего года". Тагер-Маслова просила "всех, кто хранит у себя какие-либо материалы, касающиеся литературной деятельности моего мужа, — предоставить их мне для ознакомления в интересах полноты издания" ("Печать и революция", 1923, № 5, стр. 331; "Книга и революция", 1923, № 3, стр. 103). Издание сочинений Маслова не было осуществлено. Небольшая часть архива поэта, в том числе копии его стихотворений, заверенные Тагер-Масловой, хранилась у С. И. Бернштейна и находится сейчас в архиве А. Ивича.

292

Г. Маслов. Новое о стихотворении Пушкина "Послушай, дедушка, мне каждый раз…" — "Пушкин и его современники", вып. XXVIII. Пг., 1917. Наблюдения, изложенные в этой статье, вошли в научный оборот — см., напр., ЭП, стр. 417; Б. Томашевский. О стихе. Л., 1929, стр. 159, 242. О других работах много обещавшего исследователя см.: «Пушкинист», II. Пг., 1916, стр. 288–289, 291; «Пушкинист», III. Пг., 1918, стр. IX; "Пушкинский сборник памяти проф. С. А. Венгерова". М.-Пг., 1922, стр. VIII–IX, XX–XXI. Из них опубликована только одна — "Послание Лермонтова к Пушкину в 1830 году" (см. "Пушкин в мировой литературе". Л., 1926); ср.: А. В. Федоров. Лермонтов и литература его времени. Л., 1967, стр. 113–114. Дополнительные данные об историко-литературных занятиях Маслова дают протоколы заседаний Пушкинского семинария (ИРЛИ, ф. С. А. Венгерова). 26 ноября 1915 г. он сделал доклад "Пушкин и Энгельгардт". Судя по протоколам, представление Маслова о директоре Царскосельского лицея было близко тыняновскому (впоследствии отразившемуся в романе "Пушкин"), а может быть, в какой-то мере и повлияло на него. На заседании 26 февраля 1915 г. состоялось выступление Маслова памяти акад. Ф. Е. Корша, причем одно его замечание вызвало несогласие С. А. Венгерова (высказанное на следующем заседании, 5 марта) — расхождение, весьма показательное для развития взаимоотношений руководителя семинария и учеников с их острым интересом к поэтике. Маслов говорил о «Памятнике», "в котором силами пушкиноведения стерта черта, до того времени уничтожавшая строчку Пушкина "Что звуки новые для песен я обрел". С. А. находит, что товарищ Маслов, придавая слишком большое значение этому обстоятельству, тем самым умаляет значение Пушкина. <…> И это наводит С. А. на мысль, что многие из студенческой молодежи стоят на ложном пути, увлекаясь формой художественного произведения". Среди своих студентов Венгеров, помимо Маслова, имел в виду прежде всего М. И. Лопатто, чей доклад о пушкинской прозе 12 февраля 1915 г. был, по-видимому, первым «формалистическим» выступлением в семинарии. (Еще одно свидетельство того же рода: "Когда-то С. Венгеров по поводу одного очень точного формального доклада в Пушкинском обществе сказал: "Нельзя говорить о сахаре и не сказать, что он сладкий"". А. Слонимский. По поводу "кризиса критики". — "Книга и революция", 1922, № 4, стр. 17). Ср. в предисловии Венгерова ко II вып. сб. «Пушкинист» — Пг., 1916.

Этот эпизод интересно сопоставить с другим, в котором сказалась еще одна характерная черта формирующегося научного сознания учеников Венгерова их приверженность изучению именно новой русской литературы (позднее, как известно, Тынянов и его единомышленники с принципиальной решительностью включали в сферу научного рассмотрения и литературу новейшую, текущую). "С осени 1914 г. приступил к чтению лекций и к ведению семинария по древней русской литературе в Петербургском университете акад. В. Н. Перетц, переехавший в Петербург из Киева после избрания академиком. (Большой соблазн объединиться вокруг Перетца.) Вся наша группа пушкинистов присутствовала на вступительной лекции В. Н., но его грубые нападки на изучение русской литературы XIX века вообще и на пушкиноведение в частности оттолкнули меня и моих ближайших друзей (Тынянов, Маслов, Комарович) от приобщения к этому кладезю филологической науки. Мы предпочитали его книгу а тому, что он читал" (ЦГАЛИ, ф. 2567, воспоминания фондообразователя).

а Имеется в виду кн.: Проф. В. Н. Перетц. Из лекций по методологии истории русской литературы. История изучений. Методы. Источники. Корректурное издание на правах рукописи. Киев, 1914.