Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор - Наум Синдаловский

Сегодня топонимическими памятниками тех революционных преобразований остались только железнодорожная станция Детское Село в городе Пушкине, да анекдот того времени.

У железнодорожной кассы: «До какой вам станции, гражданин?»

– «Забыл вот… Название такое алиментарное…

Да! Вспомнил. До Детского Села, пожалуйста».

Дважды эпидемия переименований коснулась своей холодной ладонью и Гатчины, которая в 1923 году была переименована в Троцк, в честь одного из активнейших руководителей Октябрьской революции 1917 года Льва Давидовича Троцкого. В 1917 году Троцкий руководил Петроградским советом, возглавлял Наркомат иностранных дел, занимал и многие другие государственные и партийные должности. Троцкий внес значительный вклад в создание Красной армии и организацию обороны страны во время Гражданской войны.

В 1927 году Троцкий был обвинен в антисоветской деятельности, объявлен врагом народа и исключен из партии. Через два года он был выслан из СССР. Понятно, что его именем не мог называться ни один город в стране. В 1929 году Троцк был переименован в Красногвардейск, в честь красногвардейцев, освободивших

Гатчину от белогвардейцев в ноябре 1917 года во время мятежа генерала Краснова. Именно в Гатчину направился Председатель Временного правительства Керенский, в надежде привести в Петроград верные правительству войска для усмирения взбунтовавшегося народа. И именно отсюда, из Гатчины, он вынужден был бежать от наступавших красногвардейцев, переодевшись в матросскую форму. Так что легенде о том, что Керенский бежал из Петрограда в женском платье, в значительной степени фольклор обязан событиям в Гатчине в ноябре 1917 года.

В январе 1944 года в ходе Красносельско-Ропшинской военной операции Гатчина была полностью освобождена от немецко-фашистских захватчиков. Тогда же городу было возвращено его историческое название.

В результате той же победоносной операции Красной армии был освобожден от немецко-фашистских оккупантов и один из самых знаменитых ленинградских пригородов Петергоф. Тогда же было принято решение отказаться от его немецкого названия. Петергоф был переименован в Петродворец.

Более счастливо сложилась военная судьба Ораниенбаума. Он избежал фашистской оккупации во время Великой Отечественной войны и не был подвергнут переименованию после революции. Но в 1948 году в Советском Союзе началась спровоцированная Сталиным беспрецедентная по непримиримости борьба советской власти с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом. Одной из первых пострадала топонимика. Началось безжалостное искоренение всех названий, имевших иностранные корни. Город Ораниенбаум был переименован в город Ломоносов. Нашелся и достаточно удобный повод. В 1753 году по проекту М.В. Ломоносова в Усть-Рудице вблизи Ораниенбаума была создана фабрика по производству мозаичных смальт и цветного стекла. Впрочем, фольклор по-своему откликнулся на эти нововведения. «Вы слышали, что Ломоносов был евреем?» – «Да что вы? Откуда вы взяли?» – «Оказывается, это его псевдоним, а настоящая фамилия – Ораниенбаум».

8

С сожалением надо констатировать, что полностью пагубный грех переименований мы так и не преодолели. До сих пор, сталкиваясь с рецидивами этой заразы, путаемся в терминах. Возвращение имен называем переименованием и потому встречаем в штыки всякую попытку восстановления исторической справедливости. Отсюда непрекращающиеся споры вокруг тематического топонимического куста в районе станции метро «Проспект Большевиков». Все транспортные магистрали здесь проложены в новых жилых кварталах и как раз в то время, когда понятия и смыслы, заложенные в их названиях, были более чем актуальны. Так что проспекты Пятилеток и Большевиков, улица Коммуны и многие другие из этого ряда имеют первоначальные, то есть родовые, имена и должны быть сохранены как топонимические памятники эпохи. Да и далеко не все революционеры первого поколения, имена которых носят многие улицы района, заслуживают забвения. Прежде чем подвергнуть сомнению их право на существование в топонимическом лексиконе, они должны пройти обязательную проверку на чистоту рук. И если сами они не замешаны в терроре, а их руки не запятнаны кровью соотечественников, то зачем же лишать город такого ценного коммунистического заповедника. При умелом освобождении заложенного в этих названиях подлинного содержания от идеологической шелухи вполне можно использовать их в образовательных и культурологических целях, как, скажем, тематические кусты, посвященные Великой Отечественной войне, культуре или каким-либо важным периодам, событиям и явлениям нашей истории.

Но даже отказываясь от какого-то топонимического объекта, необходимо с юридической скрупулезностью обосновать этот отказ, предъявив обществу доказательства лишения топонима права на дальнейшую жизнь. При этом было бы неплохо сохранить все без исключения бывшие топонимы конкретной улицы, площади, набережной, укрепив по одной адресной табличке соответствующих эпох на фасаде дома № 1 переименованной улицы, с указанием времени их существования. Так велика информационная ценность, заложенная в них. Потомки будут нам только благодарны за это.

В 1850 в Петербурге был открыт первый постоянный мост через Неву. Он был назван Благовещенским, по одноименному собору, стоявшему в XIX веке на нынешней площади Труда. В советское время собор был сначала закрыт для прихожан, а затем разобран по стандартной для того времени причине: он якобы мешал трамвайному движению на площади.

В 1855 году, после кончины императора Николая I, мост был переименован в Николаевский. На мосту по проекту архитектора А.И. Штакеншнейдера была возведена часовня во имя небесного покровителя почившего монарха – Святителя Николая Чудотворца. В народе ее называли «Николай на мосту». В 1930 году часовню снесли. К тому времени она превратилась в склад лопат и метел мостового уборщика. Среди ленинградцев в те годы ходило поверье, что Николай Угодник время от времени посещает свою питерскую обитель, благословляя и молясь за страждущих. Многие уверяли, что «были сподоблены» лично видеть лик святого.

Сразу после революции, в 1918 году мосту присвоили имя известного героя первой русской революции, руководителя восстания на крейсере Черноморского флота «Очаков» лейтенанта Петра Петровича Шмидта. Мост стал мостом Лейтенанта Шмидта. По одному из нереализованных проектов того времени памятник руководителю севастопольского восстания 1905 года собирались установить посередине моста, на месте снесенной часовни.