Ступени к Храму - Светлана Нергина

– Ирна, да ответьте же! – недовольно нахмурилась Дарвинт. – Я не права?

– П-п-правы, – запинаясь, прохрипела студентка.

– Да ну? – Тонкая бровь взвилась высокой дугой. – Значит, седьмой диалект использовался?

– Нет! – в отчаянии проскулила девочка.

– Но ведь использовались все – с третьего по десятый, – «недоуменно» повторила Дарвинт. – Вы сами это только что подтвердили!

Ирна мечтала уже только об одном: провалиться сквозь землю. Далеко-далеко, и жить там вместе с кротами и дождевыми червями. Просвещать их относительно толком не выученных эльфийских Диалектов. Подсказать ей заклинание, что ли?

А между тем Дарвинт обожала ставить людей в такие обстоятельства. Скажет какое-нибудь непреложное правило, а потом еще и ехидно спросит: «Я не права?» – и попробуй что-нибудь возрази! Правильный же ответ – на любой такой вопрос – начинался с двух коротких слов: «Да, но…»

Дескать, да, вы правы, я в этом не сомневаюсь, но, видите ли, существуют некоторые исключения из сказанного вами, несомненно действующего в большинстве случаев правила. Исключения вроде того, что седьмой диалект в силу чрезвычайной сложности произношения не был использован магами, хотя об этом и мало кто знает.

Между тем истязание младенцев было завершено фразой:

– Садитесь, Ирна, вы сегодня, видимо, не выспались! – и на заклание позвали к доске кого-то следующего.

Итак, хватит подслушивать, как обычная первокурсница. Лия права, более совершенные способы получения информации действительно имеются. Только знают о них не такие пай-девочки, как она, а хулиганки со стажем. Даже я сама уже не помню, сколько секретных заговоров я порушила в пух и прах благодаря одному такому миленькому заклинанию…

Энергии у меня, конечно, было не много, но на заклинание хватит. Тем более что для него магии требовалось по минимуму: ведь по остаточной энергии очень легко выяснить, кто ее бывший хозяин. А на подслушивающее заклинание магии шло настолько мало, что ее остатки успевали рассеяться прежде, чем изумленный маг успевал сообразить проверить пространство на их наличие. Удобная вещь, одним словом.

Вполголоса прошептав пару слов, я принялась прослушивать комнату. Не слова – нет, они мне были не нужны – определение ноцратических языков я и без того знала, – а мысли. Чувства. Страхи. Общее настроение, короче.

Так-так… Первокурсники – они на то и первокурсники, они еще мало соображают, что вокруг происходит и чем это лично им грозит. Когда самое страшное в жизни – схлопотать «незачет» у риль Дарвинт, то мало задумываешься о том, что творится во всем остальном, не знающем определения метонимии, мире.

Но вот среди ярко-желтых – неувереных, белесо-седых – панически боящихся и ярко-красных – расстроенных пятен эмоций ровным синим светом возникло лиловое. Спокойное, чуть тревожное. Ожидание. Готовность ко всему. Без страха. Без предвкушения и нетерпения. С умеренной долей любопытства. И все.

Эх, риль Дарвинт, как же мне далеко до вас… Вы и внутри, оказывается, такая же, как и снаружи. Спокойная. Уверенная. Совершенная. Без недочетов.

Мне никогда за вами не угнаться, даже если я посвящу этому всю свою жизнь. Хотя – а должна ли я? У нас с вами просто разные жизни, разные дороги. Пересеклись и разошлись. И как бы я вами не восхищалась, но в глубине души всегда знала, что я – это я. А вы – это вы. И я не могу, да и не должна становиться такой же, как вы. Наверное, это было бы неправильно. Несправедливо.

Пятно вдруг вспыхнуло ярким, чуточку злым светом и исчезло. Я, выругавшись вполголоса, поспешила вернуться в реальный мир. Ну конечно, неужели я могла подумать, что у риль Дарвинт не стоят блоки от прослушивания аур?

Добежать до угла и спрятаться я уже катастрофически не успевала, на мгновенное перемещение сил банально не хватало, а неумолимые каблуки уже деловито приближались к двери. И что мне делать?!

Дверь широко распахнулась, я едва успела отскочить, чтобы она не ударила меня по лицу.

– Иньярра?! Проходи! Я очень рада тебя видеть! – тут же защебетала Дарвинт, делая вид, что ничего такого особенного не произошло. Просто к ней заглянула на огонек бывшая ученица.

Аудитория облегченно вздохнула, и белые пятна животного ужаса сменились легкой голубизной любопытства: штурмовой опрос откладывался до следующей пары, и дети с присущей только им непосредственностью приняли это как подарок расщедрившейся судьбы. Теперь им было интересно, кому же они обязаны столь приятным подарком. На меня, все еще стоящую у порога, хотя риль Дарвинт посторонилась, гостеприимно пропуская меня внутрь, плотоядно уставились два десятка жаждущих познания глаз.

Вопрос: «Что делать?» – решился сам собой. Натягивать на лицо улыбку, непринужденно щебетать с Дарвинт, кокетливо отнекиваться от предложенной чашечки чая и всем своим видом демонстрировать, как я люблю и уважаю свою наставницу – в назидание несчастным последователям. Впрочем, здесь притворяться не приходилось.

Дарвинт, налив-таки мне чай, забрасывала вопросами, с улыбкой кивая головой и изредка кидая на меня иронические взгляды, давая понять, что она не дурочка, и фокус с подслушиванием мне с рук не сойдет. Не сейчас, конечно, не при всех, но потом, наедине, она непременно подпустит пару шпилек по этому поводу. Впрочем, это меньшее, что могло случиться.

Класс, к несказанному восторгу первокурсников, риль отпустила на перемену еще до звонка. Едва восторженные крики и радостные вопли стихли, удалившись на первый этаж, как Дарвинт резко бросила заклинание, сопроводив его отточенным до автоматизма жестом, и развернулась ко мне, скрестив руки на груди. Так начинались все разборы полетов с крыши на чердак.

Жутко захотелось потупить виноватые глаза и проскулить, что-нибудь типа: «Я больше так не буду, и вообще она сама виновата…»

С трудом вспомнив, что она больше не наставница, а я – не студентка, что мы просто две чародейки, сошедшиеся поговорить почти на нейтральной территории, я взяла себя в руки и спокойно, чуть удивленно на нее посмотрела.

Риль изогнула губы в одобрительной улыбке, отошла от двери и налила нам еще по чашке чая.

– А все-таки кое-чему я тебя научила, – задумчиво, вполголоса заметила она.

– Конечно, – улыбнулась я. – Например, тому, что седьмой эльфийский диалект не использовался при создании языка магов в силу зубодробильных звукосочетаний.

Услышав такое откровенное признание в преступлении, Дарвинт усмехнулась. Умение проигрывать с достоинством она в людях ценила.

Отколупнув ложечкой микроскопический кусочек песочного пирожного, она задумчиво уставилась в чашку с почти не тронутым чаем. Уж что-что, но пить в ее компании чай я не любила. Ее феноменальная вежливость и абсолютное знание всех правил этикета повергали меня в глубочайшее уныние и заставляли в который раз убеждаться, что ем я как последняя служанка. Ибо бесшумно сделать глоток я не могла даже чисто физически, хоть и очень сильно старалась! А уж если откусить пирожное, то под ее спокойно-внимательным, чуточку испытующим взглядом оно вообще встает комом в горле. Так что я сидела и мужественно ни к чему не прикасалась, изредка из вежливости поднося полную чашку с чаем к губам.