В безумии - Клиффорд Саймак

— Простите, сэр, — сказал Дом, — но Верхний Этаж информирует меня, что с вами происходит нечто странное. Надеюсь, вы здоровы?

Блейк поднял голову.

— Да, — ответил он, — я здоров.

— Однако мысль повидаться с врачом, вероятно, покажется вам достойной внимания, — настаивал Дом.

Блейк отложил газету. В конце концов, несмотря на всю свою чопорность, Дом действует из лучших побуждений. Ведь это вспомогательный механизм, и единственная его цель и забота — служить человеческому существу, которому он дает кров.

— Может, ты и прав, — сказал Блейк.

Несомненно, что-то было не так.

За сутки с ним дважды происходило нечто странное.

— В Вашингтоне был какой-то врач, — сказал он. — В той больнице, куда меня привезли, чтобы оживить. По-моему, его звали Даниэльс.

— Доктор Майкл Даниэльс, — сказал Дом.

— Ты знаешь его имя?

— У нас есть полное досье на вас, — отвечал Дом. — А иначе мы не смогли бы обслуживать вас должным образом.

— Значит, у тебя есть его номер? Ты можешь позвонить ему?

— Разумеется. Если вы этого пожелаете.

— Будь любезен, — сказал Блейк. Он положил газету на стол, поднялся и пошел в гостиную. Там уселся перед телефоном, и маленький экран, моргая, засветился.

— Минутку, — проговорил Дом. Экран прояснился, и на нем появились голова и плечи доктора Майкла Даниэльса.

— Это Эндрю Блейк. Вы меня помните?

— Конечно, помню, — ответил Даниэльс. — Только вчера вечером думал о вас. Как у вас дела?

— Физически я в полном порядке, — сказал Блейк. — Но у меня были… наверное, вы назвали бы их галлюцинациями — до тех пор, пока не поняли бы, что это нечто совсем иное.

— Но вы не думаете, что это галлюцинации?

— Совершенно уверен, что нет, — ответил Блейк.

— Вы не могли бы приехать? — спросил Даниэльс. — Я хотел бы обследовать вас.

— Приеду с радостью, доктор.

— Вашингтон расползается по швам, — сообщил Даниэльс. — Все забито, люди прибывают на этот биоинженерный спектакль. Напротив нас, через улицу, есть стоянка для домов. Вы подождете, пока я справлюсь о свободных местах?

— Подожду, — ответил Блейк.

Лицо Даниэльса исчезло, и на экране заплясали размытые и неясные очертания кабинета.

Послышался громовой голос Кухни:

— Одна порция овсянки готова. И кусок поджаренного хлеба тоже! И яичница с ветчиной тоже! И кофейник с кофе тоже!

— Хозяин разговаривает по телефону, — укоризненно проговорил Дом. — И заказывал он только овсянку.

— А может, хозяин передумает, — возразила Кухня. — Может, овсянки не хватит. Может, он голоднее, чем ему кажется. Вы же не хотите, чтобы про нас говорили, будто мы морим его голодом.

Даниэльс вновь появился на экране.

— Спасибо, что дождались, — сказал он. — Я проверил, свободного места сейчас нет. Утром освободится один фундамент, я зарезервировал его для вас. Вы можете подождать до утра?

— Наверное, могу, — ответил Блейк. — Я хотел только поговорить с вами.

— Но мы можем поговорить прямо сейчас.

Блейк покачал головой.

— Понимаю, — сказал Даниэльс. — Тогда до завтра. Скажем, в час дня. Каковы ваши планы на сегодня?

— У меня нет никаких планов.

— А почему бы вам не отправиться на рыбалку? Отвлечетесь, займетесь делом. Вы рыболов?

— Не знаю. Не думал об этом. Может, и был рыболовом. Название этого вида спорта мне знакомо.

— Кое-что мало-помалу возвращается, — сказал Даниэльс. — Вспоминается…

— Не вспоминается. Просто формируется фон. Временами какая-то крупица встает на свое место, но все это едва ли что-либо говорит мне. Кто-то что-то скажет, или я о чем-то прочитаю и вдруг понимаю, что это мне знакомо. Вдруг узнаю какое-то высказывание, явление или место. Что-то такое, что я знал в прошлом, с чем сталкивался, но не помню, как, когда и в каких условиях.

— Если б в этом вашем фоне нашлась для нас какая-нибудь зацепка, нам было бы легче, — сказал Даниэльс.

— Я просто живу с этим фоном, — сообщил Блейк. — Кроме него, мне не на что опереться.

— Ладно, — отступился Даниэльс. — Сегодня поудите рыбки всласть, а завтра увидимся. Кажется, неподалеку от вас есть речушки с форелью. Поищите одну из них.

— Спасибо, доктор.

Телефон со щелчком отключился, экран померк. Блейк отвернулся.

— После завтрака во внутреннем дворике вас будет ждать леталка. Рыболовные снасти вы найдете в задней спальне, которая используется под кладовку, а Кухня соберет вам ленч. Ну, а я пока поищу хороший ручей с форелью и подскажу вам, как к нему добраться и…

— Прекратите болтовню! — загремела Кухня. — Завтрак стынет!

8

Вода пенилась в завалах из упавших деревьев и кустов. Речка бурливо обтекала препятствие, но затем успокаивалась, образуя черную заводь.

Блейк осторожно направил похожую на стул леталку к земле и посадил ее рядом с запрудой у березовой рощи. Когда леталка остановилась, он отключил гравитационное поле. Несколько минут Блейк неподвижно сидел в кресле, слушая журчание воды: глубокая тихая заводь очаровала его. Впереди к небу возносился горный кряж.

Наконец Блейк выбрался из леталки и отвязал от спинки корзину с обедом, чтобы достать рыболовные снасти. Он поставил корзину сбоку, на траву рядом с березами, росшими на берегу.

Что-то завозилось в запруде из перекореженных древесных стволов, лежавших поперек ручья. Блейк резко обернулся на звук. Из-под бревна на него смотрела пара маленьких блестящих глаз. «Норка, — подумал Блейк, — а может быть, выдра».

— Эй, ты, — сказал он, — не возражаешь, если я попытаю тут счастья?

— Эй, вы, — ответило существо высоким писклявым голосом, — какое счастье вы хотите попытать?

— Что ты… — голос Блейка замер.

Существо выбралось из-под бревна. Оно оказалось и не норкой, и не выдрой, а двуногим зверьком, словно сошедшим со страниц детской книжки. Волосатую мордочку грызуна венчал высокий куполообразный череп, над которым торчала пара остроконечных ушек с кисточками на концах. Существо имело около двух футов роста, и его туловище покрывала гладкая меховая шубка бурого цвета. Оно было одето в ярко-красные штанишки, состоявшие чуть ли не из одних карманов, а ручки существа оканчивались длинными тонкими пальцами.

— Может быть, в этой корзине найдется еда? — спросило оно своим писклявым голосом.

— Да, разумеется, — ответил Блейк. — Ты, как я понимаю, голоден?

Это, конечно же, какое-то наваждение. Вот сейчас, через минуту, если не меньше, картинка из детской книжки исчезнет, и он сможет заняться рыбной ловлей.