История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг. - Анатолий Тарас

В отличие от русского языка, который употребляет деепричастия прошедшего времени страдательного залога в именной форме в качестве сказуемого, беларускому в данном случае свойственны местоименные (полные) формы этой категории деепричастий. По-беларуски следует писать падбіты, адкрыты, закончаны, уведзены, прысланы, узняты. Отметим, что именные формы в 1-й категории текстов употребляются так же широко, что и в русском языке, а в текстах 2-й категории преобладают местоименные.

В обоих категориях текстов, наряду с беларускими формами наречий, образованных из причастий, появляются и чуждые беларускому языку формы: «нешта па-дзіцячы радаснае, светлае нараджалася у грудзях»; папрасіце па-чалавечы»; «засмяялася i па-хлапечы, вітаючыся (по мальчишечьи, приветствуя) ўдарыла па яго далоні сваёю рукой»; «Кох пакутніцкі зірнуў (страдальчески взглянул) на яго». Но беларуская форма подобных наречий такова: па-дзіцячаму, па чалавечаму (или па чалавецку), пахлапецку, пакутніцка (страдающе).

Одной из характерных синтаксических особенностей беларуского языка, которая отличает его от особенностей русского синтаксиса, является употребление разных падежей при глаголах с отрицанием и при тех же глаголах без отрицания. Глаголы без отрицания в роли сказуемого в предложении требуют винительного падежа, в котором стоит дополнение. Если же эти глаголы употребляются с отрицанием, они требуют дополнения в родительном падеже. В русском литературном языке в обоих случаях — при отрицании и без него — дополнение всегда выступает в винительном падеже. Эта особенность русского синтаксиса настолько глубоко проникла в беларуский язык, что стала чуть ли не нормой, а родительный падеж при отрицании — исключением.

Примеры: «Мне не хацелася трывожыць той спакой и роздум» вместо беларуской нормы — таго спакою i роздуму»; «не выставіў на пасмешышча дзікую безграматнасць Кісяля» вместо «не выставіў на пасмешышча дзікай безграматнасці», «шукаць далёка прыклады (примеры) ня трэба» вместо «прыкладаў», «не ўцяміўшы сэнс яго слоў» вместо «няўцяміўшы сэнсу».

Правда, винительный падеж вместо родительного при отрицаниях изредка появлялся в беларуском языке и до того, как началась его русификация, но подобные синтаксические конструкции и тогда воспринимались как русицизмы; каждый, кто заботился о чистоте беларуского языка, боролся с ними. Увы, сегодня эти конструкции, похоже, укоренились окончательно, хотя некоторые беларусы ощущают их чуждость своему языку. Так, писатель Янка Скрыган советует употреблять при глаголах с отрицанием только родительный падеж, ни в коем случае не винительный. Он заявляет, что правомерность такого требования подтверждается разговорной народной речью.

Кстати, русский народный язык тоже не знает винительного падежа дополнений при отрицаниях и употребляет родительный. Конструкции, о коих идет речь, вошли в русский литературный язык под влиянием неславянских западноевропейских языков, главным образом под влиянием немецкого при посредничестве идиш — языка русских евреев. Особенно широко названные конструкции стали употребляться в советское время в языке газет. Поэтому данная синтаксическая форма должна рассматриваться как явление советизации русского языка, из которого она проникла в беларуский и стала признаком его русосоветизации.

В беларуском языке глагол «дзякаваць» (благодарить) в качестве сказуемого в предложении руководит дательным падежом, в то время как в русском — винительным. В современном беларуском литературном языке БССР наряду с преобладанием правильных для него форм стали появляться и русские формы. Например, «усе выступаючыя горача дзякавалі Савецкую Apмію» вместо «дзякавалi Савецкай Арміі», и так далее.

Напоследок обратим внимание на частое использование в современном беларуском литературном языке БССР предлога «па» и в тех синтаксических функциях, в которых он, в отличие от русского языка, не употребляется. Вот примеры: «толькі Вялікая Кастрычніцкая сацыялістычная рэвалюцыя, самая грандыёзная па маштабах, самая глыбокая па cвaix задачах і мэтах, разьбіла асновы нацыянальнага прыгнечаньня». По-беларуски же скажем «найбольш грандыёзная маштабамі», или «паводле маштабаў», «найбольш глыбокая паводля cвaix задачаў і мэтаў». Нельзя писать «ракета пайшла па зададзенаму курсу», это не по-беларуски. По-беларуски пишем «ракета пайшла згодна з зададзеным курсам».

Подобное употребление под влиянием русского языка предлога «па» наиболее часто встречается в языке 1-й категории текстов, а во 2-й категории, в языке художественной литературы, лишь в редких случаях.

Каждый язык имеет свою специфику не только в строго определённых грамматических формах — фонетике, морфологии и синтаксисе, — но и в присущих лишь данному языку оборотах речи, которые ни под какие общие грамматические правила не попадают, потому что каждый такой речевой оборот подчинён правилам, установленным им самим. Обычно эти обороты речи относятся к фразеологии, или к идиоматическим выражениям. В современном беларуском литературном языке БССР, главным образом в текстах 1-й категории, находим уйму специфически русских выражений, чуждых беларускому литературному языку и ранее в нём не употреблявшихся. Нет их и в беларуских народных говорах. Вот несколько примеров этого ряда русицизмов:

— Заслугоўвае ўвaгi пастаноўка пытаньня (заслуживает внимания постановка вопроса) аб больш рацыянальным выкарыстаньні (использовании) рабочай сілы ў калгасах»; Вялікай yвaгi заслугоўвае творчасьць беларускага жывапісца Пятра Сярпевіча». Здесь перед нами буквальный перевод русского выражения заслуживает внимания, большого внимания заслуживает, чему соответствует беларуское выражение — заслугоўвае на ўвагу, на вялікую ўвагу заслугоўвае.

— На самай справе. Дословный перевод специфически русского на самом деле. По-беларуски — узапраўды.

— Ты яснасьць унясі. Опять таки дословный перевод русского выражения внеси ясность, которое передается одним беларуским словом выясьніць, или высьветліць.

— Па ўcix швах затрашчалі тылы імперыялізма — сугубо русское по всем швам в дословном переводе. Белорусский адекват — затрашчаць на ўсе застаукі.

— Піліп па праву лічыцца лепшым работнікам вытворчасьці — идиоматическое русское выражение по праву, которому в беларуском языке есть адекватная замена — правільна лічыцца, справядліва лічыцца.

— 3 хваляваньннем глядзіцца тая частка фільма, дзе паказана, як на завод прыехаў Мікіта Сяргеевіч Хрушчоў; Цяпер, як ніколі патрабуецца, каб прапагандыст добра валодаў тэорыяй; Сем мільёнаў дамоў мяркуецца пабудаваць у сельскай мясцовасьці[125].

Здесь перед нами примеры автоматического перенесения в беларуский язык специфически русских выражений с безличными формами возвратных глаголов: смотрится та часть фильма; требуется, чтобы пропагандист…; предполагается построить.

Весьма опасно для беларуского языка насаждение в нём сугубо русских оборотов речи и идиоматических выражений, они опаснее русицизмов в области словарного состава, потому что разрушают внутреннюю структуру языка, его причинный характер.

Между тем в беларуском языке есть адекватная замена почти каждому русскому обороту речи, почти каждой идиоме. Молодой беларуский языковед, кандидат филологических наук Анатолий Аксамитов приводит примеры таких адекватов[126]. Так, вспомнив басню великого русского баснописца Крылова «Мартышка и очки» с её моралью: «чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться», Аксамитов указывает на бытующую в беларуском фольклоре такую же по смыслу пословицу: «Паглядзі, сава, якая сама». О человеке незлобивом, с доброй душой, беларус скажет, что ён вока (глаз) табе незапарушыць, русский же в таком случае говорит — он пальцем тебя не тронет.

Процесс русификации беларуского языка наиболее широко затронул его лексический материал, словарный состав, что вполне объяснимо: даже при нормальном, ненасильственном влиянии одного языка на другой оно легче и проще воздействует на лексику, нежели на фонетику, морфологию или синтаксис.