День «Д». 6 июня 1944 г. - Стивен Амброз

— Я не хочу больше переехать сегодня никого из моих товарищей, — ответил Джонстон.

Сержант Том Плам командовал минометным расчетом в частях Королевских виннипегских стрелков. Он прибыл на ДСТ. Когда была спущена рампа и танки съехали на берег, ДСТ было отведено назад, туда, где было глубже. Тем не менее капитан приказал сержанту (в целях поддержки первой части нападающих) спускаться на берег, воспользовавшись перевозочным средством для миномета. Сержант пытался протестовать, говоря, что здесь слишком глубоко, но капитан был непреклонен.

Первое транспортное средство соскользнуло вниз и немедленно затонуло на четырехметровой глубине. Люди выплыли, задыхаясь и ругаясь.

Капитан приказал выгружать второе перевозочное средство, но сержант взбунтовался и потребовал высадки на сушу. Капитан угрожал ему военным трибуналом, но сержант держался стойко. В конце концов капитан сдался, поднял рампу, повернул, вновь приблизился к берегу, и Плам и другие высадились на сушу. «Потом этого командира судна с позором разжаловали», — замечает Плам не без удовлетворения.

У капитана были основания для колебаний, побуждавшие его выполнить знаменитый судовой маневр, известный как «смываемся отсюда к черту». Вокруг него, вдоль всего побережья «Юнона» десантные суда подрывались на тарелочных минах. Многие подорвались на подходе, еще большее число — во время выгрузки находившихся на них людей и транспортных средств: ведь пока они плыли, вода прибывала, и волны гнали их в сторону заминированных заграждений. Половина или более десантных судов возле участка «Юнона» получила повреждения, четверть затонула.

Сержант Сиги Джонсон из подразделений Королевских стрелков из Риджайны первым покинул ДСА. Судно застряло на отмели. Сделав пару шагов вперед, Джонсон провалился по горло. «Затем накатила волна, которая подняла баржу, и та прошла прямо надо мной». Рассказывая об этом, Джонсон сделал паузу, покачал головой и произнес с удивлением в голосе: «И я до сих пор жив и рассказываю об этом…» Одному из его товарищей задело живот и ноги. Несмотря на ранения, он пошел прямо на ДОСы.

«Он застрелил одного из пулеметчиков, а другого схватил за горло. Задушил немца, а потом умер сам, и когда мы нашли его, его руки по-прежнему сжимали горло противника».

К берегу подплыл танк «ДД», сбросил поплавки и открыл огонь из своей 75-мм пушки. К несчастью, он задел часть канадской пехоты. Джонсон смог забраться на танк и добиться от его командира, чтобы тот перестал стрелять. Когда его спросили, как могло произойти, что по своим был открыт огонь, Джонсон ответил: «Этот танк одним из первых оказался на суше. Танкисты увидели войска, а форма солдат, думается, была черной от воды. Вот они и начали стрелять». Джонсон указал на 37-мм орудие около здания и предложил танкистам уничтожить его.

Целиком зависело от случая, высадятся ли пехотинцы из штурмовых групп в своем секторе до того, как там появятся танки, или вместе с ними, или танки окажутся на берегу уже после пехоты. В целом танки «ДД» опоздали, если и появились вообще; капитаны ДСТ, решив: «К черту приказы! Что бы там ни было, будем высаживаться» — вводили танки в действие как раз в тот момент, когда подрывники-водолазы начинали работать на заграждениях.

Куда высадится пехота — на землю или в глубокую воду, — было также делом случая. Сержант Макквайд, ирландец, соскочил с рампы туда, где глубина была по шею. Среди проклятий, которые он выкрикивал, было:

— О дьявол! Они хотят меня утопить еще до того, как я ступил на берег.

Немцы открыли огонь, когда пехота пробиралась через заграждения наверх, к дамбе. Первая волна канадцев понесла ужасающие потери, в некоторых ротах почти такие же тяжелые, как среди первых десантников на «Омахе». Виннипегская рота «Б» была уничтожена вся, кроме одного офицера и 25 солдат, до того, как достигла дамбы. Королевская стрелковая рота «Д» из Риджайны потеряла половину сил, даже не достигнув побережья.

Автор истории полка описывает следующую сцену: «Рота обнаружила, что бомбежка не разрушила огромный каземат в их секторе. У этой крепости были укрепленные бетонные стены толщиной в четыре фута; в ней помещалось 8 8-мм орудие, а также пулеметы. Вдобавок за пределами укрепления имелись бетонные траншеи, обильно усеянные огневыми точками». Чтобы уцелеть, люди прятались за танками, пока не достигали дамбы.

Королевский стрелковый полк высадился в Бернье. Ему сопутствовали танки «ДД» из Форт-Гарри-Хорс (10-й бронеполк). Одним из танков управлял сержант Гарипи.

«Скорее случайно, чем намеренно, — рассказывал он, — мой танк вышел вперед. По пути на сушу я был удивлен, встретив друга — миниатюрную субмарину, которая прождала нас 48 часов. Матрос помахал мне, указывая прямо на мою цель… Я помню его очень четко: он стоял в люке рулевой рубки, соединив руки вместе, — желал мне удачи. Я ответил старым армейским жестом: „И тебе тоже, приятель!“

Мой танк был первым вышедшим на берег, и немцы открыли пулеметный огонь. Но когда мы остановились на берегу… они поняли, что перед ними танк, только в тот момент, когда мы стащили вниз наше парусиновое обрамление из поплавков (приспособление для плавания). Тогда они увидели, что это «Шерманы».

Они здорово удивились. Я до сих пор очень живо помню кое-кого из пулеметчиков, которые стояли на своих постах, глядя на нас широко разинув рот. Увидеть танки, выходящие из воды, было для них сильным потрясением».

Целью Гарипи была 75-мм пушка, которая вела продольный огонь вдоль берега. Когда он повел танк вперед, пехота шла позади него. «Все дюны и дома вдоль побережья были битком набиты пулеметчиками. Но угол каменного дома не позволял им[99] стрелять в меня. Я подвел танк совсем близко к укрытию и уничтожил пушку, выстрелив почти горизонтально». Пехота на дамбе, следовавшая за Гарипи, оказалась в относительной безопасности.

В центре этого шума музыканты, пришедшие вместе с Канадским шотландским полком, играли на волынках сигнал к отплытию. Музыканты играли солдатам, отбывавшим из гавани, когда полк покидал Англию; снова играли, когда те садились на десантные суда, и опять — когда те нанесли удар по побережью. Капрал Роберт Рогг был американцем, пошедшим на службу в канадскую армию в 1940 г. Он участвовал во вторжении в числе «Черных стражей» (Королевский горный полк).

«Это было нечто, — рассказывает он. — Пробираясь к берегу вброд, я услышал, как позади нас на корабле один из наших музыкантов играет „Бонни Данди“. Труба действительно звала нас в бой».

Рядовой Дж. У. Деверс (Канадский шотландский полк) вел дневник. Он набрасывал в нем заметки настолько тщательно, насколько мог, пока его ДСА двигалось к берегу. «Судно подскакивает, как пробка. Мы не должны причаливать до 07.45. Постепенно приближаясь к берегу, мы видим разнообразные корабли, а также реактивные батареи; все они ведут огонь. Выстрел сопровождается ужасающей вспышкой пламени. Сейчас мы в полумиле от берега, и несколько ребят страшно мучаются от морской болезни.

Машины ускорили ход, и мы совершаем бросок на берег. Побережье видно, хотя на море сильное волнение. Виден большой ДОС; вокруг него рвутся снаряды и, очевидно, не причиняют ему вреда.

Пули из пулемета начинают свистеть вокруг нашего судна; ребятам приходится пригибаться. Рампа спущена. Отправляемся».

Деверс спрятал дневник и спустился по рампе. Позднее, переводя дыхание на берегу, он вытащил его и записал: «Мы были в воде по пояс, иногда — по грудь. Мы побрели на берег, это оказалось на редкость трудно. Мы нанесли удар по берегу, и пулеметы заставили нас играть в „классики“, пока мы — пешим ходом — пересекали его».

Как показывают записи Леверса, начало штурма на участке побережья «Юнона» было похоже на начало штурма на «Омахе», но когда канадцы достигли дамбы, между этими событиями наметились существенные отличия. На «Юноне» было больше танков, в особенности — больше специализированных танков, предназначенных для того, чтобы помогать пехоте перебираться через дамбу (на «Юноне» она была существенно выше, чем на «Омахе»), сквозь колючую проволоку и минные поля. Продольный огонь на «Юноне» был столь же интенсивным, как на «Омахе», а укрепленные ДОСы и орудийные окопы — столь же многочисленными и труднопреодолимыми.

На участке «Омаха» пострадал каждый девятнадцатый участник высадки в день «Д» (на берег высадилось около 40 000 человек; потери составили 2200). На «Юноне» один убитый или раненый приходился на 18 человек (на 21 400 потери составили 1200 человек). Цифры не отражают то обстоятельство, что на обоих побережьях большинство высадилось поздним утром или днем, но большая часть потерь была понесена в течение первого часа. В командах штурмовиков на обоих побережьях шансы быть убитым или раненым приближались к соотношению 1:2.

Наибольшая разница между побережьями состояла в том, что на участке «Юнона» за дамбой не было утесов. Перебравшись через нее и пройдя деревни, канадцы оказывались на относительно ровном, открытом пространстве. Живых изгородей и укреплений там было немного, а сопротивления — почти и вовсе никакого.