Великая Французская Революция 1789–1793 - Петр Кропоткин

234

Шометт, любимец народа, оказался здесь более дальновидным экономистом, чем многие экономисты по профессии: он указал на суть дела, когда говорил, как спекуляторы-скупщики увеличивают зло, причиняемое войной и чрезмерным выпуском ассигнаций. «Война с морской державой, — говорил он, — ужасные события в наших колониях, потери на вексельном курсе и в особенности выпуск ассигнаций в гораздо большем количестве, чем нужно было для экономических сделок, — вот некоторые из причин сильного подъема цен, от которого мы страдаем; но насколько ужаснее их действие и насколько разорительное их результаты, когда рядом с этим существуют злонамеренные люди — скупщики и когда общественное горе становится предметом жадных спекуляций множества капиталистов, не знающих, куда девать громадные суммы денег, полученные ими из ликвидации».

235

15 апреля лионская буржуазия послала в Конвент делегацию от тех секций, где она владычествовала, чтобы объявить правительству, что город «стонет под игом якобинского муниципалитета», который беспрестанно делает нападения на собственность богатых купцов. Она приглашала также парижан сделать у себя усилие и овладеть секциями. В конце апреля жирондист Петион, мэр Парижа, издал свое «Письмо парижанам», в котором он взывал к буржуазии против народа в таких выражениях: «Ваша собственность в опасности, и вы закрываете глаза на эту опасность… Над вами совершают насилия всякого рода, и вы их терпите». Это было прямое воззвание к буржуазии против народа.

236

Народ, конечно, знал, как приняты были волонтеры 1792 г. генералами и генеральными штабами, принадлежавшими почти все к роялистам Никто не хотел брать их в свои полки, говорит Авенель, изучавший архивы военного министерства Их обзывали «дезорганизаторами», «трусами» и расстреливали за первую ошибку; против них возбуждали линейные войска (Avenel С. Lundis revolutionnaires. Paris, 1875, р. 8).

237

Все осталось, однако, по-видимому, в виде обещаний (см. статью Авенеля «Национальные имущества» в его «Lundis revolutionnaires»).

238

Некоторые революционные секции Парижа предложили заложить все свои имущества как гарантию выпущенным ассигнациям. Их предложение не было принято, но в нем была верная мысль. Если нация ведет войну, нужно, чтобы тягость ее несли имущие классы не только наравне с людьми, живущими своим заработком, но и больше их.

239

Sorel A. L'Europe et la Revolution (rangaise, v. 1–5. Paris, 1885–1903, v. 2, ch. II, p. 373 et suiv. см. также Avenel. С. Op. cit.

240

Michelet J. Histoire de la Revolution francaise, v. 1–9. Paris, [1876–1879], v. 7, l. 10, ch. 5.

241

«Каждый день, — писал один священник-роялист, не присягнувший конституции, Франсуа Шевалье, цитируемый Шассеном, — каждый день происходили кровавые экспедиции, от которых может только содрогнуться каждая честная душа и которые можно защищать, только рассуждая философски (они совершались по приказанию священников, во имя религии)… Однако же дело дошло до того, что говорилось открыто, что для восстановления мира необходимо и существенно не оставить в живых ни одного патриота во Франции. Озлобление народа было таково, что достаточно было пойти к обедне у одного из „втершихся“ (священников, присягнувших конституции), чтобы быть арестованным и потому убитым палками или расстрелянным под предлогом, что тюрьмы переполнены, как оно делалось 2 сентября». В Машкуле, где было казнено 542 патриота, открыто проповедовалось избиение их жен. Шарет, один из вандейских предводителей, толкал на это слепо повиновавшихся ему фанатизированнкх крестьян.

242

Марат был прав, когда писал, что все изданное им в начале революции — «Offrande a la patrie», «Plan de Constitution», «Legislation criminelle» и первые 100 номеров его газеты «Ami du peuple» были полны «осторожности, умеренности и любви к людям, к свободе и к справедливости» (Цит. по: Chevremont E. Jean-Paul Marat, v. 1–2. Paris, 1880, v. 2, р. 215). Жорес, внимательно читавший Марата, несомненно, поможет более правильному его пониманию, особенно четвертым томом своей «Истории революции».

243

La Societe des jacobins. Recueil de documents sur 1'histoire du club des jacobins de Paris. Red. et introd. par A. Aulard, v. 1–6. Paris, 1889–1897, v. 5, p. 209.

244

La Societe des jacobins, v 5, p. 227.

245

Недавно еще сколько ценных документов было уничтожено в Клерво. Мы находили остатки их в 1884–1886 гг., равно как и некоторые остатки библиотеки некоего Pelarin, проданные местным лавочникам на оберточную бумагу.

246

Я следую здесь сочинению Рене Штурма (Stourm R. Les finances de 1'ancien regime et la Revolution, v. 1–2. Paris, 1885, v. 2, p. 369 et suiv.). Прения в Конвенте были очень поучительны. Камбон, когда он внес этот вопрос на обсуждение 29 мая 1793 г., говорил: «Я хотел бы, чтобы Конвент открыл гражданский заем в 1 млрд., который внесли бы богатые и равнодушные… Ты богат, ты держишься воззрении, которые нас вводят в расходы, — так я хочу приковать тебя против твоей воли к революции: я хочу, чтобы ты одолжил свое состояние республике». Марат, Тюрио и Матье поддерживали проект; но он встретил отчаянное сопротивление со стороны жирондистов. Любопытно отметить, что почин и пример такого займа шли из департамента Herault. Камбон упоминает об этом в своей речи. Коммунист Жак Ру (см. дальше) в секции Гравилье советовал заключить такой «заем» уже 9 марта.

247

Stourm R. Op. cit. v. 2, р. 372, note.

248

Некоторые провинциальные земские собрания пытались еще до 1789 г произвести разверстку общинных земель, либо поголовную, по числу жителей, либо пропорциональную количеству подушных, платившихся каждой семьей. Это желание было также высказано во многих наказах в 1789 г. В других же наказах высказывались жалобы на огораживание, которое было позволено королем в 1769 и 1777 гг. в некоторых провинциях.

249

Уже в Учредительном собрании Робеспьер требовал отмены указа 1669 г. и возврата общинам земель, которыми «города, посады и деревня провинции Артуа владели с незапамятных времен» и от удержания которых за ними «зависели обилие скота, успешность земледелия и льноводство». Эти земли, говорил он, были отняты у общин интендантами и штатами провинции Артуа, чтобы обогащать ими чиновников и помещиков. Он требовал поэтому отмены закона 1669 г. (Motion de Robespierre, au nom de la province d'Artois et des provinces de Flandre, de Hainaut et de Cambresis, pour la restitution des biens nationaux envahis par les seigneurs. Imprimerie Nationale, 1791. Коллекция брошюр Британского музея).

250

Dalloz M. D. Jurisprudence generale du royaume. Repertoire methodique et alphabetique de legislation, de doctrine et de jurisprudence, v 1–44 Paris, 1845–1870, v. 9, р. 185–186.

251

Ibid., р. 186.

252

«Эти земли вернутся общинам, если только бывшие помещики не докажут актами или неоспоренным владением в продолжение 40 лет, что они представляют их собственность».

253

Доклад Фабра, с. 36 (Брошюры Британского музея по Французской революции: R. F., т. 247).

254

Dalioz M. D. Op. cit., v. 9, р. 168 et suiv.

255

Все вообще общинные земли, гласил закон 10–11 июня 1793 г., «известные в республике под разными именами пустопорожних и неэанятых земель: gastes, garrigues, landes, выгонов, выпасов, ajoncs, зарослей, общественных лесов, hermes, vacants, palus, болот, гор или под каким-либо другим наименованием — по самому существу своему принадлежат всему обществу обитателей, или членов коммуны, или секций (отделов) коммуны». Коммуны имеют право требовать их возврата лицами, захватившими такие земли. «Статья 4 раздела 25 указа о водах и лесах 1669 г., равно как и все другие указы, декларации, постановления Совета и грамоты, которые с той поры разрешали троение, раздел, частный выдел или уступку лесов, удельных или помещичьих, в ущерб общинам… и все судебные решения в таких делах, и акты, совершенные в силу таких решений, уничтожаются и считаются не имеющими силы». Сорокалетняя давность владения, признанная достаточной по закону 28 августа 1792 г. для признания права собственности за частным лицом, «ни в каком случае не сможет заменить законного акта о владении, законным же актом не может быть признан акт, исходящий от феодальной власти».

256

См., например, речь Р. A. Lozeau, напечатанную для распространения но постановлению Конвента.

257

Один Пьер Бриде представлял исключение (Bridet P. Observation sur le decret du 28 Aout 1792. Paris, 1793). Он предложил в сущности нечто сродное тому, что теперь называют национализацией земли. «Общинные земли, — писал он, — представляют национальную собственность, и поэтому несправедливо оставить некоторые общины в обладании большим количеством земель, тогда как другие владеют малым количеством». Он предлагал поэтому забрать все общинные земли в государственную собственность и сдавать их в аренду малыми участками, если найдутся съемщики, и большими, если не найдутся, допуская к торгу обывателей us соседних округов. Все это дело находилось бы в заведовании директорией департаментов (род губернских земств), которые, как мы уже говорили, представляли собой интересы зажиточных классов. Этот проект, очевидно, не был принят. Так как земли каждой общины нанимались бы преимущественно крестьянами самой общины, что уже делалось, причем сдатчиками были сами общины, и посторонние наниматели являлись бы только в виде исключения, то весь проект сводился к следующему. Чтобы позволить нескольким буржуа в виде исключения снимать земли в соседнем с их общиной округе, предлагалось, чтобы государство с его бюрократией заступало место общин в распоряжении их землями, что позволило бы всяким крупным провинциальным тузам обогащаться на счет сельских общин. На это сводился весь проект. Но начинался он, конечно, с идей общей справедливости, привлекательных для социалистов-горожан, плохо знакомых с трудовой жизнью деревень и плохо разбирающихся в ней. В сущности проект стремился к созданию во имя государственной прямолинейности, массы других несправедливостей и бесчисленных синекур.