Роковой рубин - Дебора Смит

— Вы говорили в последние дни с вашим кузеном?

— Вчера он заходил повидаться. Его потрясла болезнь отчима, но, к сожалению, у меня было не слишком многовремени для разговоров, потому что мне нужно было вести в больницу моего друга, который пострадал от несчастного случая. Я очень сожалею о кончине своего кузена.

— На ваш взгляд, у него был тяжелый характер?

Шарлота слабо кивнула.

— Но при этом была у него одна черта, о которой почти никто не знал. Он всегда живо интересовался, что происходит со мной и с сестрой. Он появлялся у нас, когда мы меньше всего его ожидали, и, если нас что-то огорчало, он ухо готов был отдать на отсечение …

Бен громко закашлялся. Шарлота испуганно посмотрела на него и помогла ему поудобнее устроиться на стуле.

— Ваша сестра … — начал журналист.

— Моя сестра? — Шарлота, теребя узел рубашки, невидящими глазами смотрела в пространство. — Моя сестра, — ее голос задрожал, — передайте вашим читателям, что для моей сестры семья всегда была на первом месте. Именно поэтому она и села сегодня в этот самолет. Может быть это сочтут глупым. Но Сэмми никогда не забывала о нашей тетушке.

— Еще один вопрос.

Снаружи послышался какой-то шум, и дверь зала распахнулась. Клара заворожено смотрела, как в дверь вошел еще один чернокожий — на сей раз огромный, толстый, медведеподобный. В горах много белых, много индейцев, но чернокожие здесь редкость. А тут в одном месте, в одно время — целых двое. Это должно быть знак.

— Еще один вопрос, Шарлота, — повторил Боб Фримен, не упуская между тем из вида вошедшего. — Не кажется ли вам странным, что ваш зять исчез именно тогда, когда божий гнев, если можно так выразиться, обрушился на семью его жены?

Шарлотта зашипела, как разъяренная кошка.

— Каждое мое слово — напрасно я вообще с вами разговаривала! — каждое мое слово — правда! И уверяю вас, Джейк никогда не сделает ничего плохого тому, кого любит Сэмми.

— Кто тут говорит о Джейке? — прогремел голос огромного негра. — Вы хотите знать, где был Джейк? Со вчерашнего вечера он был со мной, а если кто возражает, тот, стало быть, считает детектива Хоука Дула, полиция Дарема, лжецом!

— А где он сейчас? — внезапно севшим голосом вопросила Шарлота.

Детектив Дуп подошел к стене и ткнул пальцем в некую точку на карте.

— Вот здесь. Разыскивает жену и ее родственницу. Господь да поможет ему.

Пропал. Это слово всегда было для Джейка пустым звуком. Он представлял себе, что значит ослепнуть, оглохнуть, даже что значит парализован — но не это. Он всегда знал, что ничто не исчезает бесследно. А уж тем более никто.

Грязный, мокрый, он с трудом переставлял ноги, которые страшно болели после прыжка и многих пройденных миль, натыкался на стволы деревьев, спотыкался о корни. Фонарь он выключил — нужно было экономить батарейки. Он вырос в лесу и умел ходить по лесу, но сейчас это умение уже не помогало.

Он потерял какой-то важный кусочек этой головоломки; перед его внутренним взором зияла пустота. Он не мог определить, приближается ли он к Саманте или просто блуждает.

В темноте и тумане он видел не дальше чем на расстоянии вытянутой руки. Он продвигался на ощупь — то шел, то полз, карабкаясь на холмы, скользя и падая на спусках.

Взойдя на очередной перевал, он остановился передохнуть. И, подняв ногу, чтобы сделать следующий шаг, вдруг ощутил страшную, режущую, обжигаюшую боль, которая распространилась по всему телу, дошла до руки, боль настолько сильную и внезапную, что он упал и покатился по земле, содрогаясь и хватая воздух ртом.

Вот что чувствует сейчас Саманта.

Эта мысль заставила его застонать. Его тайная месть стала причиной того, что Сэмми в одиночку решила наказать Александру.

В одиночку и в неведении.

Она ведь не научена жизнью держать то, что знаешь, при себе. Она не понимает, что пустая душа поглотит того, кто ее распознал.

Он снова перегнулся пополам от боли, конвульсивно схватившись за живот. К поясу джинсов был пристегнут маленький кожаный мешочек с рубином, и пальцы Джейка непроизвольно, сами собой ухватились за него, как когда-то давно, когда он был еще маленький. Он развязал мешочек и зажал рубин в дрожащей руке.

— Возьми меня, — громко сказал он, — возьми меня и спаси Саманту. Больше я ничего не хочу.

Боль прошла.

Он ощутил в себе новую, спокойную силу, сел, потер в ладонях рубин и с облегчением вздохнул — чудо совершилось.

Его по-прежнему окружали темнота и туман, но теперь он знал, где искать Саманту.

Разбитый самолет, похоже, еле держался, готовый вот-вот рухнуть в пропасть. Сэмми застонала. Единственным спасением для нее были все более и более долгие периоды забытья. Когда она приходила в сознание, начиналась безмолвная внутренняя борьба — борьба с надеждой и стремлением выжить.

«На сей раз. Джейк тебя не найдет».

«Надо верить, что найдет».

«Не думай об этом. Ты поступила правильно. Именно этим все и должно было кончиться». Такой примерно диалог вела она сама с собою.

Она ничего не видела; все звуки казались зловеще громкими. Вой ветра, поскрипывание сосновых ветвей и тихий хрип дыхания Александры. Затуманенному сознанию Сэмми мерещилось огромное голодное чудовище, которое пристально следит за ней из своего логова.

Саманта надеялась только, что умрет раньше, чем кошмарное чудовище прикоснется к ней своим горячим дыханием.

Но оно приближалось. Сэмми попыталась поднять голову. У нее закружилась голова; сквозь звон в ушах она услышала, как под его огромными лапами похрустывают ветки.

Сейчас Александра съест ее живьем и ускользнет в туман, и значит, все жертвы напрасны. Значит, так и не удалось освободить от нее Джейка. Она беспомощно заплакала.

— Саманта. — Это был голос Джейка, хриплый и ликующий крик. Луч света скользнул по ее лицу. Она старалась поднять веки, но это было слишком тяжело. Вслед за лучом света она почувствовала на щеке ласковое прикосновение родной руки.

Порыв ветра опять качнул самолет.

— Поздно, — простонала она. — Уходи…

Ответа она не услышала — ее снова поглотило забытье. Свет померк. И его рука тоже исчезла.

Потом раздался металлический скрежет — Джейк открыл покореженную дверцу и бережно провел рукой по всему ее телу, а потом вложил что-то в ее левую ладонь. Почему-то сразу стало легче.

— Держи крепче, — сказал он ей.

Она сжала пальцы и не разжала даже тогда, когда вновь потеряла сознание.

Когда она очнулась, он медленно и осторожно освобождал ее ноги из-под искореженных обломков кабины.

— Я знаю, больно, — хрипло сказал он. — Потерпи еще чуть-чуть.