Путь в Европу - Сборник статей

Сорин Василе:

Во-первых, проблема действительно существует, о чем свидетельствуют и упомянутые вами коррупционные скандалы вокруг министров и других должностных лиц. А во-вторых, те же факты говорят о том, что в стране нарастает противодействие коррупции.

Оно началось в период подготовки к вступлению в Евросоюз и под его непосредственным воздействием. Были осуществлены реформы государственного управления и судебной системы, значительная часть судей (примерно треть) была заменена. И уровень коррупции стал снижаться, о чем можно судить и по индексам международных организаций. Он снижался и по мере уменьшения государственного присутствия в экономике, что подрубало системные корни коррупции. А в последнее время были созданы специальные структуры, призванные пресекать ее. Я имею в виду учреждение антикоррупционного департамента при правительстве и должности независимого прокурора, которому вменено в обязанность противодействие коррупции на политическом уровне, среди «больших шишек». И сегодня мы видим уже результаты деятельности этих структур.

В Румынии создается атмосфера, в которой коррупционным «акулам» и более мелкой чиновничьей рыбешке дышать становится все труднее. Они начинают понимать, что никакая должность и никакие связи безнаказанность больше не гарантируют и от рисков потери власти, денег и даже свободы не страхуют. Так что, отвечая на ваш вопрос, могу повторить: проблема существует, она все еще очень серьезная, но она постепенно решается, причем в последнее время все более решительно.

Игорь Клямкин:

Прежде чем завершить разговор о вашей политической и правовой системе, хочу кое-что уточнить по поводу организации в Румынии местного самоуправления. Я знаю, что уровень его финансовой самостоятельности в ней, как и в большинстве других посткоммунистических стран, не очень высок, что доля местных налогов невелика и что финансирование мест осуществляется в основном через государственный бюджет. Но интересует меня другое, а именно – ваша национальная политика в ее преломлении не на общегосударственном, а на местном уровне.

Фактически представительство этнических меньшинств, за исключением наиболее многочисленных, в местных органах власти заблокировано в Румынии пятипроцентным избирательным барьером, введенным несколько лет назад. За это вас критикуют, и было бы интересно услышать по данному поводу ваш комментарий.

Сорин Василе:

Я уже говорил о том, как обеспечиваются в Румынии права меньшинств, в том числе и политические, независимо от их численности. Все они представлены в национальном парламенте, что свидетельствует о повышенном внимании и уважении к ним. Но мы хотим, чтобы Румыния была не конгломератом меньшинств, а единой политической нацией. И вряд ли этому может способствовать такое положение вещей, при котором люди выбирают своих представителей в местные органы власти по этническому признаку. Тем самым население не столько консолидируется вокруг общих целей и задач, сколько разъединяется.

Выборы должны быть конкуренцией деловых качеств и лидерских способностей независимо от этнической принадлежности кандидатов. И если представитель меньшинства умеет убедить людей в своих преимуществах перед другими претендентами, то они отдают ему предпочтение. Такие случаи у нас были, и это – нормально. Кстати, пятипроцентный избирательный барьер был введен еще до вступления Румынии в Евросоюз, и никаких нареканий с его стороны это не вызвало.

Игорь Клямкин:

Теперь можно и завершать обсуждение. Я имею в виду не нашу беседу, а круг вопросов, касающихся устройства румынской государственности и ее особенностей. Впереди же у нас еще разговор о румынской внешней политике.

Внешняя политика

Лилия Шевцова:

Мы уже вскользь касались вопросов, имеющих прямое отношение к внешнеполитической ориентации Румынии. Сохранение румынского военного контингента в Ираке – важный показатель этой ориентации. Другой показатель – курс на вхождение в НАТО и ЕС и его реализация. Относительно этого курса в середине 1990-х был достигнут консенсус всех ваших политических сил. Но он, как я поняла, был достигнут не сразу. Поначалу была антизападническая предвыборная риторика Фронта национального спасения…

Даниэл Чобану (первый секретарь посольства Румынии в РФ):

Эта риторика после выборов 1992 года осталась в прошлом. Она адресовалась исключительно румынским избирателям и никакого отношения к внешнеполитическому курсу страны не имела. В Румынии после падения коммунизма альтернативы вступлению в ЕС и НАТО всерьез не рассматривались. И уже с 1993 года началось постепенное приспособление страны к принципам и стандартам этих организаций.

И политический класс, и общество ускоренно продвигались к осознанию того, что Румыния нуждается в глубоких реформах не потому, что этого требовал Запад, а потому, что они были необходимы самой Румынии. Вхождение в Европейское сообщество рассматривалось нами одновременно и как цель, и как средство развития. И мы понимали, почему нам необходимо членство и в ЕС, и в НАТО. Мы считали, что вхождение в НАТО не только гарантирует нашу безопасность, но и обеспечит Румынии достойное место в сообществе западных демократий.

Что касается Евросоюза, то история наших взаимоотношений с ним началась еще при Чаушеску. Румыния была первым коммунистическим государством, которое установило официальные дипломатические отношения с Европейским сообществом еще в 1967 году. Тогдашнее румынское руководство начало переговоры, надеясь облегчить экспорт румынской аграрной продукции в европейские страны. В 1974 году Румыния присоединилась к режиму преференций ЕС, а в 1980-м заключила с Брюсселем соглашение о торговле промышленными изделиями.

Разумеется, все это диктовалось, помимо прочего, и стремлением режима Чаушеску выжить в ситуации сложных отношений с СССР…

Игорь Клямкин: Это дистанцирование Бухареста от Москвы было тогда важнее для Запада, чем коммунистическая идеология и диктаторская практика Чаушеску. А после того, как он в 1968 году осудил ввод войск стран Варшавского договора в Чехословакию, в западных столицах стали воспринимать его чуть ли не как румынского Дубчека. Поэтому и готовы были его поддерживать.

Даниэл Чобану:

Но в конечном счете Чаушеску это не помогло. Румынии – тоже. Сотрудничество с Европой без освоения европейских стандартов обнаружило свою несостоятельность. После падения коммунизма начался принципиально новый этап взаимоотношений между Румынией и Евросоюзом. Взаимоотношений, предполагающих европеизацию нашей страны.

Первым шагом на этом пути стало соглашение от 1 февраля 1993 года об ассоциации между Румынией и Евросоюзом, которая означала установление зоны свободной торговли между ней и другими членами ЕС. А в июне 1995-го мы подали заявку на вступление в него.