Цветы Белого ветра - Мария Митропольская

— Прости, не понял, что — "свинство": доброе утро или останки некрылов? — Маг поднял меч, придирчиво изучая чистоту лезвия.

— Свинство — поить нас сонным зельем! Моим сонным зельем! — Она отчаянно лягалась ногами и отталкивалась от пола, изо всех сил стараясь продвинуться вперед, в чем почти не преуспела.

Довольный проделанной работой Белозор, бережно убрал меч в ножны и окинул довольным взором горку трупов.

— А тогда, у Румелии? Как это назвать? Не свинством ли? — спросил он, подходя к застрявшей ученице.

— Это была проверка знаний! — Еще один заранее приготовленный ответ дождался своей минуты.

Оставив попытку выбраться на волю, она подперла подбородок кулаком и буравила сердитым взглядом Северина.

— Хороша проверка! — маг снял перчатку и коснулся рукой корней. — Считай, что мы квиты.

Путаные сплетения послушно подчинились его прикосновению и став безвольными и податливыми, словно стебли травы, выпрямились, а Ястребинка рухнула на заснеженную землю.

— У меня есть возможность оправдаться? — с ухмылкой спросил он.

— Тьфу! — Его ученица вскочила на ноги и принялась стряхивать со своей одежды налипший снег.

— Притворюсь, что услышал положительный ответ. Видишь ли, этим некрылам, — Белозор махнул рукой в сторону, где лежали трупы, — досталось гораздом меньше еды, чем другим, поэтому, ближе к полуночи, они поспешили по нашим следам. Я был уверен, что расправлюсь с ними без особого труда. Понимаешь, мне не хотелось, чтобы вы стали свидетелями резни и напрасно пугались. Корни крепкие и надежные, а некрылы слишком тупы, чтобы пролезть внутрь. Кстати, во время сечи я не пользовался магией. Что скажешь?

— Чисто сработано! — Позади Ястребинки раздался восхищенный голос Тальки.

— Гадость! — Показавшийся из проема Растрепай плюнул в сторону безжизненных некрылов.

— Значит, сами сражались, а мы как обычно не у дел? — напустился на юную чародейку Талька.

— Что — я?! — возмутилась Яська. — Я в этом не участвовала! Меня тоже опоили сонным зельем!

— Врешь и не краснеешь!

— Спокойно! — Северин поднял руку. — Ты, Талька, не забывай, что это зелье было приготовлено моей ученицей, поэтому она проснулась раньше вас. Короче, прекращайте бесполезные споры и состряпайте чего-нибудь съедобного. Кажется, в моем мешке завалялся кусок вяленого мяса.

Спустя некоторое время Белозор раздобыл кусочки льда, на которых он достаточно долго вычерчивал руны и при этом шептал одно и то же заклинание. Первые слова этого заклинания требовалось произносить громко и отчетливо, другие можно было говорить только шепотом, третьи про себя. Любопытная ученица сидела рядом и молча наблюдала за его действиями, но с вопросами не лезла, понимая, что такие заклинания требуют огромной сосредоточенности. Она лишь пыталась определить ступень заклинания и пришла к выводу, что оно было не ниже третьей ступени.

Короткий зимний день стремительно подходил к завершению. Горизонт осветился прощальной полосой, раскрашенной в золотистый цвет. От скованного крепким морозом воздуха, при каждом вдохе покалывало в груди. В небе уже обозначился пока еще тусклый серп месяца и его стадо бледных звезд.

Первым на крепкий ледяной мост, соединяющий оба берега широкой реки, ступил Северин. Он вел под узду упрямо упирающегося Сарыча. Семенящие, нетвердые конские шаги глухо стучали по скользкой корке, переливающейся крошечными серебряно-белыми искрами.

— Хорошо-то как! — по-детски обрадовался Таль и помчался вперед, обгоняя мага.

— Не будь дураком! — рявкнул последний и схватил его за плечо так резко, что сын поляра едва удержался на ногах. — Замыкаешь с тыла. Яська за мной, Растрепай — между вами.

Остановленный наемник задумчиво выпустил изо рта струйку пара, вытянул из ножен меч и поплелся обратно, в конец процессии.

"Для того чтобы река основательно промерзла нужны именно такие морозы, как сейчас", — подумал Белозор, потрепав по холке присмиревшего Сарыча.

Лед зеркальной гладью серебрился в отблеске разгорающегося месяца, благодаря которому окружающий пейзаж был похож на действительность чужого мира: тихого, печального, полного загадочных очертаний.

Северин на время прекратил их едва начавшийся путь. Он остановился, снял перчатку и щелкнул пальцами: в ту же секунду, словно из воздуха появились сферы, похожие на рассыпанный гигантский горох. Явно добавившие красок сдержанному покрову реки обманки то разбегались в разные стороны, то кружили возле мага, то, перепрыгивая друг через друга, всего на пару мгновений собирались возле наемников, а затем вновь разбегались. От сфер стало намного светлее и даже радостнее.

— Теперь мы разделимся на группы: Ястребинка идет со мной. Мы держимся чуть впереди и правее, — раздавал указания Белозор, — вы вдвоем, — он обратился к наемникам, — левее.

Сумерки делались все гуще, месяц освещал своим загадочным светом зимний пейзаж: застывшую вдалеке пелену тумана, верткие сферы, суетливо мелькающие то здесь, то там, искрящиеся серебром сугробы снега. И единственным звуком, который нарушал таинственную печаль похожего на мираж мира, был звук шагов по скрипящему снегу. В такие моменты сердце бьется тревожно, настороженно, особенно при мысли о том, что речной лед не так прочен, как кажется. За воздух не уцепишься, до берега далеко, поэтому приходится уповать на счастливый случай и продвигаться вперед.

Никто из путников не понял что произошло раньше: то ли сначала Сарыч попытался встать на дыбы, показывая свой испуг, то ли случилось это после того как в непосредственной близости с Растрепаем и Талькой лопнул покров льда. Да и не важно. Потому что из образовавшейся трещины, вынырнула черная тень, схватила прыгающую рядом обманку и, подняв в воздух фонтан брызг, вновь нырнула под воду.

Юная чародейка не произнеся ни слова, дернула мага за рукав и указала на усыпанную ледяным крошевом дыру, а наемники, как будто примерзли к тому месту, где стояли, даже не пытаясь спасаться бегством. Из-за облачка выполз безразличный ко всему происходящему на земле месяц, который осветил покрытую мелкой рябью черную воду. Белозор посмотрел на свою ученицу и прижал палец к губам.

— Ты должна уехать отсюда на Сарыче, — сказал он таким тоном, что любые возражения казались просто бессмысленными.

Не привыкшая к подобным приказам дочка знахаря отрицательно замотала головой. Оставив без внимания ее протест, Северин с легкостью закинул упирающуюся Яську в седло, и принялся подправлять стремена.

— Не хочу! Я буду драться! — Она продолжала протестовать, с негодованием взирая на то, как маг засовывает ее ноги — сначала правую, а затем и левую в стремена, подогнанные под ее рост.