Аркадий Райкин - Елизавета Уварова

Такому мастеру, как Райкин, ничего не стоит передать характерность персонажа, его манеру носить ватник, закуривать, надевать фуражку. Но главное не это и даже не психология «любителя рекордов». Артист обличает само явление, его распространенность и пагубность, и делает это от своего лица.

С каким поистине ювелирным мастерством ведет он два разных плана, персонажа и свой собственный. В сложном контрапункте они то пересекаются, то разъединяются, то звучат параллельно.

Многоплановость отличает и монологи в лицах («Век детей», «Ваза в конверте», «Разговор о директорах»), где в сжатой, спрессованной эстрадной форме заключены серьезные и глубокие размышления о жизни.

Быстро сменялись номера. Райкин признавался, что когда он сам оказывается в роли зрителя, то не выносит медлительности, вялости ритма, бессмысленных пауз, интервалов между отдельными картинами. Стремительность развития действия в театре Райкина — не просто свойственный эстраде технологический прием. Артисту надо слишком много сказать зрителям. Спектакль «Его величество театр» перенасыщен серьезными темами.

В связи с этим вспоминается одно давнее обсуждение, где речь шла о спектакле «Волшебники живут рядом». Внимание выступавших привлекли три-четыре миниатюры, в том числе «Юбилей», остальное казалось менее значительным — сатира уступала место юмору. Веселые, смешные сценки были как бы разрядкой между миниатюрами, посвященными серьезным проблемам. Помню, как в своем выступлении Райкин справедливо ссылался на законы эстрады, уравнивающие права сатиры и юмора.

Прошли годы. Законы эстрады остались прежними, но изменилось искусство артиста. «Разрядка» осталась в отдельных репризах, каламбурах, игре слов, которые не только не затушевывали серьезного смысла каждой миниатюры, но, наоборот, неожиданно и смешно подчеркивали его.

О чем бы ни шла речь — о бюрократизме, взяточничестве, трескучей демагогии, очковтирательстве, — как бы ни сгущались краски, всё освещалось верой в разумное начало, не только в необходимость, но и возможность исправления недостатков. Райкин призывал зрителей «пересмотреть свои роли», «внести в них некоторые поправки». Театр и жизнь смыкались. Артист обращался к публике, завязывал диалог и вел его, не снижая полемической остроты, около трех часов сценического времени.

Премьера спектакля в Ленинграде была приурочена к состоявшемуся в феврале 1979 года Шестому Всесоюзному конкурсу артистов эстрады. Председатель жюри Аркадий Райкин был не «свадебным генералом», а принимал самое деятельное участие в работе конкурса, проводя целые дни в зале, где шли просмотры. Благодаря его настоянию лауреатом конкурса стал впоследствии получивший мировую известность клоун-мим Вячеслав Полунин. В дуэте с Александром Скворцовым он показал сценку «Сказка про Красную Шапочку», в которой пантомима сочеталась с забавной тарабарщиной. Оригинальный номер, воспринятый авторитетными членами жюри далеко не однозначно, был особенно отмечен и поддержан Райкиным, вновь проявившим свою редкую художественную интуицию.

Благодаря Аркадию Райкину лауреатом стал бард Александр Дольский, научный сотрудник Ленинградского НИИ градостроительства. Их знакомство началось с песни к спектаклю «Его величество театр», которую он написал по заказу Райкина, кстати сказать, еще никогда не видевшего его на сцене. Работали в Театре эстрады или дома у Райкина на Кировском проспекте. Дольский вспоминает, что ему приходилось переделывать строки, строфы, целое стихотворение: «Я писал второй вариант, третий, четвертый. Но всегда возвращались к первому с небольшими поправками. Это не было вопросом технологии. Аркадий Исаакович таким образом создавал стереоскопическую, многомерную картину темы, сам искал, прояснял что-то для себя. Так было и со всем спектаклем». Однажды во время работы он спросил Дольского, не хочет ли тот принять участие в конкурсе. «А как вы думаете, мне это нужно?» — «Это нужно людям», — ответил Райкин. Так сложилось, что Дольскому пришлось принять участие в спектакле Театра миниатюр, заменить номер, выпавший из-за болезни кого-то из артистов. Он рассказывает, как трогательно, проявив глубокое знание психологии актера, подавал Райкин его выступление, вспомнив в данном случае свою изначальную профессию конферансье. Жизнь Дольского резко изменилась. Оставив институт и уже подготовленную кандидатскую диссертацию, он оказался в труппе Театра миниатюр и исполнял свои песни как вставные номера в спектакле «Его величество театр». В 1980 году появились его первая пластинка, публикации стихов в журналах и газетах. После двух лет работы в театре Райкина у Дольского начались регулярная концертная жизнь, гастроли по стране и за рубежом.

Глава семнадцатая ДОМ АРКАДИЯ РАЙКИНА 

Последние годы

Интересный подсчет сделал в свое время Виктор Ефимович Ардов: «Городничий в «Ревизоре» за весь спектакль пребывает на сцене сорок пять минут; оперная Кармен видна и слышна зрителям сорок минут... Аркадий Райкин находится на глазах своей публики два часа». С 1965 года, когда был произведен этот подсчет, прошло два десятилетия. Тяжелая болезнь на некоторое время нарушила сложившийся график, хотя и в этот период появлялись значительные, привлекавшие внимание работы, вроде упоминавшегося лодыря, лежащего на широченной постели, которая может вместить еще много таких же бездельников. Но в спектаклях «Зависит от нас» и «Его величество театр» уже далеко не молодой и далеко не здоровый артист снова в течение почти двух часов находился на сцене.

По-прежнему то и дело давала себя знать болезнь сердца, но к старым болячкам добавлялись новые. На стереотипный вопрос «как вы себя чувствуете» артист шутливо отвечал «чуйствую». «Наверное, половину своей жизни я провел в больницах», — грустно заметил как-то Райкин. Впрочем, при записи его «Воспоминаний» мне не приходилось слышать, чтобы он жаловался.

По-прежнему стремительно выбегал он на поклон из глубины сцены, подхватывая за руки своих артистов. Им было страшно, что он может упасть на бегу. Однажды Виктория Горшенина решилась ему посоветовать не выбегать, а просто выходить. ««Почему?» — спросил Аркадий; глаза его стали тяжелыми, неприязненными, — вспоминает актриса. — Я попыталась пошутить: «Народный! Герой Соцтруда! Лауреат! Выходи спокойно, с достоинством». Холодно глядя мне в глаза, спросил: «Ты так думаешь?» И я, глядя ему в глаза, сказала: «Да, я так думаю». Он отвернулся и не сказал больше ни слова». И всё же Аркадий Исаакович прислушался к совету, стал на поклон не выбегать, выходить.