Гарри Поттер и Наследники Слизерина - Fidelia

— А почему это на нём буква Р? – выкрикнул Малфой вслух из зала. – Кому это ты связала эту уродливый ярко–розовый балахон? Уж не Рону ли Уизли?

Зал грохнул. Гермиона залилась краской и попыталась объяснить, что когда летом она училась вязать у Миссис Уизли, та как раз вязала свитер Рону с буквой Р на груди. Но никому не было дела до её объяснения. Все вытягивали шеи, пытаясь найти глазами Рона и самолично взглянуть на него. Тот сидел красный и надутый, желая провалиться сквозь землю.

Положение неожиданно спас Люпин.

— Гермиона, – вежливо, без насмешки спросил Люпин. – Уж не для меня ли ты связала этот симпатичный свитерок?

Зал стих. Ведь Люпина звали Римус, а буква на груди свитера могла означать кого угодно, чьё имя начиналось с буквы Р. Люпин невозмутимо продолжал:

— Не могу назвать розовый цвет своим любимым, но, получив его в подарок из рук такой очаровательной девушки, я обязуюсь его носить! – галантно закончил он и первым выставил десять баллов.

Благодарная Гермиона чуть не разрыдалась. Хотя далеко не все были так же щедры на баллы, её хорошее настроение уже ничто не могло испортить, даже по пять баллов от Снегга и Гойла.

Наверное, – решил про себя Гарри, – они желали бы увидеть на свитере буквы С и Г соответственно.

Когда итоги конкурса были подведены, выяснилось, что лидирует Джинни. У неё было ровно двести баллов. За ней почти вровень шли трое – Гермиона – сто восемьдесят четыре очка, Чжоу – сто семьдесят девять очков и Пэнси Паркинсон – сто семьдесят два очка. Лидеры конкурса определились, оставив остальных далеко позади. Осталось всего семь претенденток на победу. Следующий тур должен был состояться восьмого марта, перед началом пасхальных каникул.

Столы стали расставлять для праздничного новогоднего ужина, конкурсантки, прошедшие в следующий тур, обнимались с друзьями и принимали поздравления. Наскоро поздравив Гермиону, Гарри побежал в больничное крыло, чтобы первым сообщить Мисс Найтингейл о результатах конкурса.

Во всеобщей суматохе никто не обратил внимания на то, как Сорока–Мэгги, притомившаяся развлекать публику, с трудом слетела с высоченного карниза, тяжело взмахивая крыльями, пролетела через весь зал и села прямо Нюхалзу на загривок, вцепившись коготками в густую чёрную шерсть. Нюхалз бочком выбрался из зала, где так же как и во время конкурса никому не было до него дела.

Гарри всего этого уже не видел. Он нёсся в палату Мелиссы, перепрыгивая через три ступеньки, сочиняя про себя обличительную речь:

— Представляете, вы не захотели помочь, а Гермионе и так досталось вязальное задание! Ведь есть же справедливость на свете. И даже ваша помощь не понадобилась. А вот послушай–те, что учудила ваша Сорока–Мэгги!.. – неожиданно оборвал он свою мысленную тираду на полуслове, входя в палату Мисс Найтингейл, потому что палата была пуста. Пуста за исклю–чением Сороки–Мэгги, сидевшей в запертой клетке.

— Вот это номер! – воскликнул вслух Гарри, оглядываясь. – Если ты, Мэгги, заперта здесь в клетке, то кто же тогда был в зале? Развлекал публику? Подсунул Гермионе карточку с тем единственным заданием, которое она могла выполнить? Только не говори мне, что это Мисс Найтингейл… – размышлял он вслух, не смея поверить в свою догадку. – А я‑то ещё на неё обижался! Что она там сказала напоследок? Пусть попробует поймать птицу удачи за хвост? Это была подсказка, а я, глупый, не понял! – думал он про себя. – Ну, и где же Мелисса сейчас?

Послышался скрежет собачьих когтей по паркету, и в палату ворвался Нюхалз. Сорока–Мэгги с трудом слетела с его загривка и буквально упала на кровать, став тотчас Мелиссой. Она заметно устала, её лоб усеяли бисеринки пота, она тяжело дышала. Нюхалз обернулся Сириусом и сразу же накинулся на Гарри:

— Как вам не стыдно?! Мисс Найтингейл ещё слишком слаба! Ей нельзя переутомляться! Смотри, до чего довело её решение помочь вам!

Гарри только хлопал глазами и мычал

— Да мы… Да я только…

— Сириус! – устало прервала Гарри Мелисса. – Они не виноваты. Это была моя идея. Это ведь было забавно, правда? Я отказалась помочь Гарри явно – это было бы нечестно, и вообще… Я не хочу иметь любимчиков, потакать им и потворствовать. Но у меня родилась хорошая идея, как сделать всё по справедливости, да ещё и никто не догадался бы, что произошло на самом деле. Подумаешь, Сорока–Мэгги немного поваляла дурака… Только мы втроём знаем правду, и, я надеюсь, это останется между нами.

— Мелисса, ты хоть представляешь себе, что случилось бы, если от усталости ты потеряла бы сознание и упала с карниза? Ты же могла разбиться! – не унимался Сириус.

Кто бы говорил! – подумал про себя Гарри. Он не знал никого, кто любил бы риск так же, как его крёстный.

— Но ничего же не произошло! Всё вышло как нельзя лучше, – оправдывалась девушка. – И вообще – с каких это пор вы обо мне так заботитесь?

— Я… гм… всегда забочусь о близких и… гм… дорогих мне людях, – промямлил Сириус. – Я же ваш лечащий врач, вообще‑то. К тому же вы ещё должны успеть научить меня фокусам с переводом вещей в другое измерение! – улыбнулся он.

— Вот это больше похоже на правду… А вы такой же врач, как я – Пожирательница Смерти! То он изображает из себя чёрного пса, то врачевателя душ… Вы когда‑нибудь бываете собой? Кстати, вы нашли омелу? – Мелисса искоса глянула на Сириуса из‑под полуопущенных ресниц.

— Не–а… Вы так здорово её запрятали, что я буду искать её до следующего Рождества! Это жульничество!..

Гарри опять почувствовал себя третьим лишним.

— Спасибо вам огромное, Мисс Найтингейл! – поспешно поблагодарил он её. – Мне пора. Я ещё даже толком не поздравил Гермиону.

— Только ни о чём ей не говори, ладно? Пусть думает, что ей просто повезло, что ей случайно помогла настоящая Сорока–Мэгги. И принеси мне кусочек праздничного пудинга, надеюсь, он вполне съедобный… – донёсся ему вслед голос Мелиссы.

Гарри бежал на праздничный обед довольно улыбаясь.

Что‑то будет! – думал он про себя.

*** Каникулы закончились, снова начались занятия. Мелиссе наконец‑то разрешили покинуть так ненавистную ей больничную палату и приступить к работе. Профессору Люпину пришло время уезжать. Ночью его провожали Гарри, Рон, Гермиона, Мелисса и Сириус. Он всем пожал руки в всех обнял на прощание, пообещав носить ярко–розовый свитер с буквой Р, связанный Гермионой. А ещё он дал обещание приехать на Вечер Встречи Выпускников в мае. Напоследок Римус и Сириус обменялись лишь им понятными взглядами, и Люпин уехал на станцию Хогвартс в безлошадной карете, а вернее в карете, запряжённой невидимыми тестралями.

— Терпеть не могу тестралей! У меня от них мороз по коже, – признался Сириус.