Духи Великой Реки - Грегори Киз

Ган закрыл глаза, стараясь представить себе ее лицо: закусив губу, девочка склоняется над раскрытой книгой…

Когда же он вновь открыл глаза, то неожиданно действительно увидел в воде отражение женского лица.

— Если ты закричишь, — прошептала женщина, — если издашь хоть звук, то умрешь. Ты меня понял?

Ган повернулся к Квен Шен и кивнул. Позади нее стоял суровый Гавиал.

— Ты сейчас пойдешь со мной к лошадям и сядешь на коня. Не вздумай сопротивляться. Если сделаешь, как я говорю, не только останешься жив, но и увидишься со своей дорогой ученицей снова.

Ган пожал плечами, хоть и не смог скрыть гнева, и двинулся за Квен Шен туда, где были привязаны лошади. Наверняка Мох или Гхэ почувствуют неладное и найдут их.

Но прошло полдня, их усталые взмыленные кони домчали их до опушки невероятно огромного леса, и Ган был вынужден признаться себе, что в этом он ошибся. Гавиал приказал пустить лошадей шагом — иначе те не выдержали бы.

— Ты глупец, — словно между прочим бросил он Гану.

Старик резко повернулся в седле. Что-то в голосе Гавиала звучало иначе, чем раньше.

— Вот как?

— Ты нас выдал. Мы управляли вампиром, а ты дал ему средство ускользнуть. Ты и представить себе не можешь, что ты выпустил на свободу.

— Думаю, что могу. А вот можете ли вы?

Квен Шен невесело усмехнулась:

— Мой супруг многое вытерпел. Он дурачился и кривлялся для вашего развлечения, чтобы общее внимание сосредоточилось на мне и никто не следил за ним. Однако не сделай ошибки. Я достаточно искусна в колдовстве, но он…

— Помолчи, моя любимая. — В голосе Гавиала прозвучали командные нотки. — Дать ему знание — все равно что снабдить убийцу оружием. Или, может быть, все равно что дать острую стекляшку маленькому ребенку, — я не уверен. В любом случае ему лучше знать поменьше.

— Я знаю, что ты — слуга Чернобога, которого в Ноле мы называем Черным Жрецом, — рявкнул Ган.

— Вот как? — весело протянул Гавиал. — Что ж, должен признать, я был бы очень разочарован в тебе, не сообрази ты хотя бы этого. Расскажи мне о чем-нибудь еще, о принц слов и книг.

— Чернобогу служат все жрецы. Но ведь вы двое к ним не принадлежите — она женщина, а ты не евнух.

— Опять ты прав. Ты и в самом деле умен, почтенный Ган. Может, мы и ошибались, когда уговаривали Гхэ тебя поглотить.

— Нет, — резко сказала Квен Шен. — Мы бы все еще управляли вампиром, если бы заставили его это сделать. Чего я только не натерпелась от этого чудовища, а ты сделал так, что все оказалось напрасно!

— Ну, ну, любимая! — погрозил ей пальцем Гавиал и вздохнул. — Ты же наслаждалась этим. Не лги мне.

Квен Шен открыла рот, чтобы возразить, но когда встретилась глазами с мужем, озорно улыбнулась:

— В конце концов, мой господин, на Реке ты был не в лучшей форме.

— Помолчи, я сказал! — бросил Гавиал, и на этот раз Ган уловил в его голосе настоящий гнев.

Квен Шен послушалась, и дальше они ехали в мрачном молчании.

— Могу я спросить, куда мы направляемся? — поинтересовался Ган.

— Можешь, и я даже могу ответить, — сказал Гавиал.

— Ну так куда?

— Мы едем на встречу с Хизи и ее свитой.

— В лучшем случае вы можете рассчитывать опередить Гхэ и Мха на несколько часов. Да и то едва ли, если Гхэ предпочтет путь по воздуху. Он может теперь летать, знаете ли.

— Знаю. Что ж, за это ты можешь поблагодарить себя. Весы и так едва склонялись в нашу пользу, пока мы управляли вампиром, теперь же у нас нет преимуществ, и победа дастся нам в лучшем случае с трудом. Придется просить совета у того, кто мудрее и могущественнее меня. Покинув Нол, я лишился значительной части собственной силы и разумения, — доверительно сообщил Гавиал.

— Ты собираешься искать Перкара, который сопровождает Хизи?

— Перкара? Этого мальчишку-варвара? Нет. Ты удостоишься удовольствия лично встретиться с тем, о ком так много думал.

— Чернобогом? — пробормотал Ган. — Уж не хочешь ли ты сказать, что Хизи путешествует в обществе бога?

— Может быть, так, а может быть, и нет. Я едва могу его разглядеть. Но готов спорить на свой последний медный солдат, что он где-то поблизости, если и не с ее отрядом. — Гавиал пожал плечами. — В любом случае через день-два ты будешь присутствовать при битве, какой мир не видел много, много веков. Гнилой пень разломан, и термиты выползли наружу! — Он рассмеялся искренне и громко, и отзвуки смеха странно отдались от полога необозримого леса.

К концу дня Гавиал уже не смеялся. Путники достигли узкой горной долины и погнали своих измученных коней вверх по склону. Тропа была крутой, ужасно крутой, а никто из них не был искусным наездником. Внизу, на дне лощины, уже появились поджарые фигуры менгов — то ли разведчики, то ли погоня: это уже не имело значения, потому что воины поняли, кто перед ними, и лес огласился криками торжества. Может быть, Квен Шен и Гавиал и могли с помощью какой-то жреческой хитрости скрыться от колдовского зрения Гхэ и Мха, но обмануть острые глаза прирожденных охотников и воинов им не удалось.

Сыпля проклятиями, Гавиал нахлестывал свою спотыкающуюся лошадь; Ган услышал странный шипящий звук, что-то прошелестело в ветвях дерева справа, и в ствол вонзилось черное древко.

— Они в нас стреляют! — закричал старик.

— Я и без тебя вижу, глупец! — бросил Гавиал.

— Он нас настигает! Он уже близко! — простонала Квен Шен.

— Знаю. Вы двое, помолчите лучше, если не можете предложить ничего толкового.

Еще несколько стрел просвистело мимо, но лучники, должно быть, оказались слишком далеко — иначе менги не промахнулись бы.

На то, чтобы не свалиться с седла, потребовались все силы Гана и все обретенное за время путешествия умение ездить верхом. Тропа извивалась по склону, то вверх, то вниз, хотя по большей части вела вверх. Старик вцепился в гриву лошади и уткнулся в нее лицом, слыша только тяжелое дыхание животного; большую часть времени глаза его были крепко зажмурены. В какой-то момент направление движения пугающе изменилось — словно конь устремился прямо в небо. Неожиданно раздалось испуганное ржание. Ган открыл глаза и увидел, что на крутом подъеме лошадь Квен Шен не удержалась на ногах и они обе — и лошадь, и всадница — скользят вниз. Каким-то чудом женщине удалось справиться с конем и снова сесть в седло. Гавиал не обратил на случившееся никакого внимания, он только подхлестнул собственного скакуна.

«Это же лошади, а не горные козы», — подумал Ган. Сердце его бешено колотилось. Но тут тропа стала чуть менее крутой, и измученные лошади, спотыкаясь, затрусили вперед. Деревьев вокруг теперь не было — они не смогли бы уцепиться корнями за голые камни.