Сovert Netherworld. Бесконечность II. Медальон погибшей принцессы - Андрей Волков

Вот почему он решил самостоятельно выяснить что тут творится за чертовщина.

И вот теперь этот дом.

Минуты через две, после того как скрылись оперативники, Артамонов открыл дверцу и вышел на улицу, плотнее закутавшись в плащ. Быть узнанным, особенно в этой ситуации это последнее, что ему было нужно.

Никто его и не заметил, хотя мимо и прошмыгнул один пошатывающийся гражданин, но он справедливо решил, что не надо вмешиваться туда, где фигурирует большой внедорожник и мускулистые молодцы. Он просто решил прикинуться слепым и глухонемым.

Не заботясь о том какое впечатление, произвел на случайного прохожего, Артамонов аккуратно приоткрыл дверь и перешагнул порог коттеджа, а потом минуя двух оперативников, занявших место на веранде, направился в следующую комнату посередине которой лежало и тряслось грузное тело в пижаме.

– Господин Школьников – приветствовал Артамонов режиссера – как-то вы не по статусу своему живете. Какая-то убогая халупа. Светом не пользуетесь. Где ваш шарм? Где обаяние творца? Как-то даже вас жалко. Впрочем… жалеют обычно мертвецов, верно?

Тело задергалось сильнее прежнего.

– Какие мертвецы? – заныл режиссер – вы кто? Я вас не знаю?

– Воистину – кивнул Артамонов – меня ты не знаешь, но думаю у нас есть с тобой пара общих знакомых. И вот эти знакомые должны были у тебя узнать про фильм, который ты делал, исторический такой. А ты их убить пытался. Нехорошо.

Генерал погрозил пальцем.

– Одного из моих людей всё же убили. Та, что в его убийстве замешена, сбежала, а в стране вообще после этого начало твориться черт знает чего. И, знаешь, всё как-то удивительно связанно с твоим фильмом. Что же я должен думать, а?

Режиссер попытался подняться, но дежуривший в комнате оперативник придавил его прикладом автомата к земле.

– Не имею ни малейшего понятия – продолжал трястись режиссер – мой фильм снимается исключительно согласно всем правилам и предписаниям министерства. Не понимаю какие ко мне вопросы?

Возможно мне следует перестать говорить так сладкоречиво, подумал генера и, скажем, добавить чуть-чуть метала.

– Ты ещё и дурак оказывается – констатировал он – всё ты прекрасно понимаешь и свою туфту, которую ты придумал для отмазок, ты будешь говорить на пресс-конференциях, мне же ты скажешь… кто тебе заказал этот фильм и что они сделать удумали и главное, как в этом замешаны Наталья Покровская и Александр Верховский.

Школьников бухнулся головой о деревянный пол и нервно засмеялся.

– Значит вы ничего не знаете? – заявил режиссер – петухом меня решили выставить, а у самого шиш в кармане. Ни черта я тебе не расскажу.

Судя по тому наглому выражению, которое появилось на физиономии режиссера, его действительно кто-то очень плотно опекал. В памяти генерала сразу всплыл допрос сбежавшей Покровской. Может быть, он неправильно оценил её роль? Может быть, Покровская изначально была кротом, внедренным, чтобы противодействовать основной политике государства? Её связь с двумя более чем подозрительными иностранцами, устроенный побег. Возможно, она и была тем связным, что связывал Секуритату и Школьникова. Это вполне могло быть так и если это было так, то он узнает это.

– Мой дорогой Ефим Алексеевич – произнес Артамонов, складывая руки на груди – поверьте, что у меня есть очень много весьма нетривиальных способов, развязать вам язык. Но я этого делать не буду… ответь-ка лучше, знакомая машина?

Артамонов вынул из кармана плаща фотографию сгоревшего внедорожника Штайнмана.

– Ой – взвизгнул Школьников – а что это с ней? Где вы это её сняли?

Артамонов хмыкнул.

– Я могу ещё и фотографию показать, того, кто сидел за рулём. От него правда мало чего осталось, но какие-то вещи, ты же наверняка узнаешь. А ещё, я пущу слушок, о том, что ты находишься в этой халупе. Мне кажется, что твои друзья очень обрадуются этой новости. Они тебя потеряли наверное.

Школьников с горестным стенанием вновь скрутился в клубок.

– Я же не виноват! – прохныкал он – я же всегда был лоялен нынешнему курсу. Меня заставили!

– Я тебе верю – мягко сказал Артамонов, наклоняясь к режиссеру – ты мне на ушко скажи, кто тебя завербовал в Секуритату? Покровская? Она?

– Да причем тут Покровская!? – заорал Школьников – Организация! Они приказали мне снять этот фильм.

Артамонов театрально развел руками.

– Да что же ты будешь делать? – вопросил он – ты меня, конечно, очень убедил! Но я бы на твоем месте придумал бы что-то реальное. Слушай, это вы с Покровской заранее сочинили, чтобы мне так мозги полоскать? Она то знала, что я тебя найду, да? Хорошую отмазку придумала. Хитрую. Только я хитрей. Поэтому говори правду.

– Да я говорю правду! – воскликнул Школьников – истинный Бог, он всё видит. Покровскую вашу, я увидел только когда она в офис ко мне вломилась. Изображала из себя, будто девчонку эту защищает… Татьяну Козловскую. Только вот ничего не знает она, Покровская и вы не знаете. Организация она везде. У неё везде свои глаза и уши.

Артамонов презрительно сжал губы. Он уже начал терять терпение от вечно трясущегося режиссера. Вариантов было два: или Школьников врёт и пытается сбить Артамонова со следа, или он говорит правду и тогда мир сошёл с ума. Было только совершенно ясно, что Школьников напуган до смерти и напуган явно не визитом Артамонова. Нет, он скорее был даже рад. Возможно, на этом стоит сыграть и притвориться добрым полицейским. Интересно, что будет если режиссеру подыграть?

– Что же тебе прямо так на улице подошли и представились? – ехидно поинтересовался Артамонов – и приказали снять фильм, а ты сразу согласился. Так, да?

Школьников замотал головой.

– Со мной связались – сказал он – очень влиятельные люди, в правительстве. Я долго работаю с людьми, которые работают на людей из правительства, понимаете?

Кто на кого работает, Артамонов не особо понял, но вяло кивнул.

– Продолжай.

Школьников привстал и на его потном лице проступила тень легкого облегчения.

– Этим людям нужен был фильм, который своим содержанием мог бы повысить напряжение в обществе и отвлечь от других проблем – сказал режиссер.

– Например заставить людей пренебрегать противовирусными мерами? – спросил Артамонов.

Неужели Покровская права, а он так ошибался? Нет. Не может быть такого. Здесь явно идет какая-то большая игра.

– Мне не говорили подробности – покачал головой Школьников – только дали сценарий. Я уже потом это понял, по реакции.

– И всё равно продолжал работать над фильмом – уточнил Артамонов.

– Да таких исторических фильмов сотни – стал оправдываться Школьников, вытирая пот со лба – сейчас модно интересоваться отечественным прошлым, особенно дореволюционным. Тем