Времена не выбирают. Книга 1. Туманное далеко - Николай Николаевич Колодин

Долго наводили справки, готовились. Собирали сложную аппаратуру для пересъемки фотографий, документов, писем. В Жабино выехали втроем: семиклассник Андрюша Разин, сын Галины Ивановны, Николай Лукич Разин, бывший одноклассник Александра, и я. Выехали после обеда и торопились, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств засветло вернуться. Пользуясь удобным случаем, выпытывал у Николая Лукича подробности их довоенной школьной жизни. Он рассказывал:

–Тогда в семилетке учиться могли далеко не все, и уж если такая возможность давалась, старались использовать до конца. Самый сильный ученик – Саша. Бывало, придем в школу и сразу к нему: «Саша, помоги, задача не вышла».

– Списывали?

Николай Лукич быстро поворачивается в мою сторону.

– Не было такого. Он у доски объяснял просто, доходчиво, и настолько становилось ясным, что о себе думалось: «Дурак, что ли?» Из остальных ребят легче всего математика давалась мне. На этой почве мы и сошлись с Александром. Чем труднее задача, тем нам интереснее. Однажды совершенно измучился над каким-то примером, но так и не решил. Пошел к Саше. Он жил в конце села у Анны Сафоновой, теткой ему, кажется, приходилась, а в Жабино являлся по воскресеньям. Прихожу и ушам не верю, тоже, говорит, не получается. Двинулись к директору Ивану Лаврентьевичу. Нашли его около сарая – веревки вил. Приходим, так, мол, и так, не можем решить пример. Смеется. «Уж если, – говорит, – Рытов с Разиным не решили, так что же с класса спрашивать?» Тут же между делом стал объяснять нам, а мы тетрадки к стенке сарая – и пишем. На следующее утро у доски Саша объяснил решение, и класс оказался подготовленным к уроку.

Нравилось нам заниматься спортом. Условий таких, как сейчас, не было, но занимались даже охотнее. Чуть свободная минута – шутки в сторону, майки в кучу, и начинается борьба, или бег наперегонки, или волейбол. Весело жили и дружно. По сравнению с нами Саша был замкнутым. Видимо, семейные дела постоянно тревожили его и не позволяли забыться…

Дорога пролегала среди полей, окруженных лесами. Когда исчез последний лес, за крутым поворотом показалось Жабино. Как найти дом брата? Спасла какая-то девчонка, со словом «Здеся!» показавшая на просторный трехоконный дом. Встретил хозяин, крепко сбитый мужчина с кудрявой, посеребренной сединами головой и цепким взглядом внимательных маленьких глаз – Иван Иванович Рытов.

Над столом, в простенке между окнами, большой застекленный портрет в белом багете с золотым обрезом. Молодой парень с погонами капитана, при орденах. По ранее виденным изображениям узнал Александра. Только красивее обычного.

– Портрет увеличивали?

– Да, недавно в Ленинграде.

Над кроватью портреты родителей. Просим портреты со стены, чтобы перефотографировать. Пока Андрей готовит аппаратуру и освещение для съемок, стараюсь выяснить, что осталось из документов Александра. И первый удар. За неделю до нас побывала сотрудница Ярославского краеведческого музея Радовская и все, что можно, увезла. В нашем распоряжении девять фотографий, включая три, уже снятые со стен, и четыре открытки, присланные с фронта.

Мне хотелось поскорее узнать о том, как Саша воспитывался, рос, кто окружал его в детстве и юности. Медленно, но картина проясняется.

Родился Саша здесь же 20 октября 1920 года. Отец – крестьянин, по тем временам из зажиточных. Мать воспитывала детей, управлялась по дому как могла, помогала отцу в его нелегкой «зажиточной» жизни. Она умерла, когда Саше исполнилось четыре года. Сразу же после смерти матери приехала тетка помочь в первое время, да так и осталась до конца дней своих, посвятив себя воспитанию племянников и племянницы. В 1931 году умер и отец. Было над чем поплакать и о чем подумать. Остались они: Иван – 16-ти лет, Катя – 13, Саша – 10 и Коля – 7 лет. С ними – самый близкий человек – тетя Шура!

Смерть родителей для любой семьи – тяжелый, часто непоправимый удар. Для любой, но не для этой. Эти не только выжили, но и выучились. Иван продолжил учебу в педагогическом училище, Саша – в школе, и только Катя не смогла… Объяснила просто: «Нужно было кому-то возить, стирать, следить за хозяйством, да и вообще я больная была… И сейчас прихварываю, и тогда тоже…».

Сильный характер надо иметь, чтобы, взявшись за хозяйство, тащить его и не роптать. Она не роптала даже, проводив в сорок первом троих братьев на фронт. Только ждала хотя бы слов «жив, здоров», а слов не приходило.

Вместе с Сашей они ухаживали за коровой, затем вдвоем, чтобы повадней было, ехали в город продавать молоко. Строго следили друг за другом. Слов больших при том не говорилось, но держались за свою осиротевшую семью так, что иная соседка, смахнув слезу, жалела уже не их, а себя и свое не очень дружное семейство.

Брат Иван приезжал только на каникулы – сразу же исчезал из дома: день – в лесу рубит дрова, день – на базаре продает их. Большим подспорьем был лес. Зимой – дрова, летом – грибы, ягоды. Успевай только собирать, а желающие приобрести всегда найдутся. На сбор выходили все вместе.

Тетя Шура обшивала не только их, но и всю округу, подрабатывая на том десятку-другую. Одевались бедно. У Саши из всей зимней одежды была шуба. Наденет ее, в руки бидончик с молоком или сетку с картошкой – и пошел в школу. Каждое воскресенье по двенадцать километров туда и обратно и все пешочком, может, оттого и закалился организм.

Когда Саше исполнилось 14 лет, он уже бегал в пятый класс Бурмакинской школы. Нет, он ни в одном классе не пересиживал, просто учиться пошел с девяти лет. Учился легко, окончил школу в 1936 году. Встал вопрос: работать или учиться? Решали всей семьей. Сошлись на одном: раз парень успешно и с такой радостью учится, пусть продолжает. Иван Иванович вспоминал:

– Выбирать не приходилось. В Рыбинске жила тетка – поехал к ней.

Поступил в речное училище. Жил у тетки. Перебивался на скудную стипендию, но умудрился осуществить свою мечту: приобрел фотоаппарат. Много снимал, меньше проявлял: не хватало на реактивы денег. Учился по-прежнему легко. Но увлекла его новая стихия – небо! Поступил в Рыбинский аэроклуб. Днем изучал пароходы и особенности водной стихии, вечером – самолеты и особенности стихии воздушной. Загруженный до предела, не заметил, как подошел к концу третий курс.

Летом вместе с третьекурсниками проходил стажерскую практику, на видавшем виды пароходе проплыл Волгу. Наибольшее впечатление произвел Саратов. «Вот это город!» Не знал тогда, что судьба через несколько дней надолго забросит его сюда.

Тем