Тайна архангела - Лиля Ветрова

Почему так, почему?.. Почему я такая?.. — сквозь слезы вопросила она. Безнадежная, укрытая оптимизмом боль вырвалась наружу той самой реальностью, которая и была многие годы ее жизнью.

— Какая? — искренне не понял Сергей.

— Такая… — повторила она. — Никакая… Почему я не умею соблазнять, не могу понравиться, как нравятся другие? Я пыталась, я все делала… Но я не могу… Не могу…

Голос был вымучен и, желая кричать, почти шептал. На ее ресницах дрожали горькие капельки, другие стекали по щекам, зависали на подбородке и, растираемые ослабевшей ладонью, исчезали в сплошной мокрой пленке. Отчаяние овладело ей, и вместе с этим погибла ее трепещущая мечта.

— Соблазнять?.. Но что ты… — попытался разобраться Сергей.

— Соблазнять!.. Я не умею, у меня ничего не получается никогда… Там, на площади… Даже самые страшные девки умеют сделать так, чтобы мужчины были с ними, а я… Я никогда не могла… Ничего… по-человечески…

По-человечески… Странно звучало в устах демона.

— При чем тут другие? — произнес Сергей. — Мало ли кто чего делает?.. Тебе это совсем ненужно…

— Что ты говоришь такое?! Я не хочу так жить!.. — воскликнула Виолетта.

— Что за ерунда?.. Это с какой стати?

— С такой, что я не хочу всю жизнь быть одна!.. А мужчины только и смотрят на таких, кто хихоньки разводит и правильно вешается на шею!.. А не на таких как я, которые только чушь умеют говорить!..

— Вика, — Сергей остановил ее слова, — ты не права. Многим нравятся совсем другие женщины. Многих просто бесят эти самые твои соблазнительницы: сколько можно в конце концов…

Сергей хотел было сказать про наигранность и ненатуральность и про то, как важна искренность, но Виолетту слишком взбудоражили его слова.

— Ха, назови хоть одного!.. — потребовала она.

— Слушай, я тут еще не успел со всеми познакомиться, чтобы тебе их лично представить! — в шутку возмутился Сергей. На его лице возникла и тут же соскользнула неуместная улыбка. — Виа, поверь мне, что многие мечтают о такой, как ты… И таких гораздо больше, чем ты думаешь…

Губы Виолетты сжались, а слезы стеклышками затормозили в глазах.

— Больше?.. Так как я вообще не думаю, что они есть, — глухо отозвалась она.

Повисла пауза. Сергей промолчал. Виолетта обдумывала что-то про себя.

— Какое мне дело до этих многих, — проговорила она, и он уловил изменившуюся интонацию, — если я тебе не понравилась…

— На мне-то… — вздохнул было Сергей.

— Мне на всех наплевать. Я никого не хочу видеть, кроме тебя, — добавила она, не глядя ему в лицо.

— Вика, ну ты не права на самом деле, — сказал Сергей. Видя, что она не меняет выражения лица, он понял, что, возможно, сейчас для нее это действительно так. Свет клином сошелся, и ему придется это принять как данность. — И потом это неправда, что ты мне не нравишься, — возразил он. — Я же тебе только сегодня говорил, что ты замечательная, ты это помнишь?..

— Почему же ты меня оттолкнул?.. — Виолетта перевела на него большие черные зрачки.

Лицо Сергея на глазах потемнело.

— У меня есть другая причина… — вымолвил он.

— Какая?.. — спросила Виолетта.

— Она личного характера, — уклончиво отозвался Сергей. — И поверь, она никак не связана с тобой.

— Расскажи мне, пожалуйста, — попросила Виолетта.

— Она тебе может показаться бредом…

— Не покажется. Расскажи, я никому… не скажу, обещаю, — уверила она так, как будто бы ей было кому рассказывать.

— Ладно, я скажу, — видя, что больше крови и пота уйдет на игру в прятки, Сергей решился. — Понимаешь… Я ведь недавно в аду оказался. И попал сюда случайно. То есть, конечно, не совсем случайно, но… Я не хотел. Я совсем не хотел предавать рай. И тем более служить Князю. Я не могу принять ту жизнь, которую мне навязал он. Я хочу бороться с его порядками, чего бы мне это не стоило до последней капли моей вонючей крови… Я пока не знаю как, но… я буду это делать, потому что так надо, я это чувствую. Может быть, меня простят, и я вернусь в рай. Ведь возвращаются же ангелы, значит и у меня есть шанс…

— Ты… хочешь вернуться? — Виолетта смотрела на него огромными внимательными глазами.

Сергей кивнул.

— Я еще не изучил здешнюю жизнь, — его глаза сощурились множеством болезненных морщинок. — И я… еще не понял, что можно, а что нет. Поэтому я пока не хочу… Не могу, — поправился он. — Не могу принять близких отношений с женщиной, понимаешь?..

— Я понимаю, — Виолетта наклонила подбородок.

— Ты такая хорошенькая, Виа, я серьезно тебе говорю. Ты настоящий ангел, — видя, что она, вроде, переварила его объяснения, Сергей легонько коснулся ее волос. — И ты сегодня вдохнула в меня надежду, спасибо тебе за это, — поблагодарил он. — Теперь ты уже не второсортная. У тебя есть силы, и я тебе дам их еще…

Виолетта ощутила прикосновение и энергию, слабым потоком исходящую из его пальцев и вливающуюся в ее тело.

— Никто больше не посмеет тебя оскорблять, — ей показалось, что голос Сергея дрогнул сухой железкой. Он сглотнул слюну. — Теперь ты можешь построить свою жизнь заново…

— Что ты имеешь в виду? — Виолетта не сразу осознала смысл так спокойно сказанных последних слов.

— Я говорю, что сейчас у тебя снова все в порядке и есть с чего начать. Ты можешь идти и…

— Идти?.. Куда я должна идти? — глаза Виолетты еще больше расширились. — Ты меня выгоняешь?..

— Я не выгоняю, я отпускаю тебя строить свою жизнь, — ответил он. И лучше бы не отвечал.

Сергей увидел, как нижняя губа Виолетты оттопырилась, а грудь ее приподнялась.

— Ты не хочешь меня видеть?.. — проговорила она, чувствуя, как учащается пульс. — Ты вытащил меня с равнин, чтобы вот так выкинуть обратно?..

— Вика…

— Значит, твои слова ничего не значат? Весь этот рай, ангелы, помощь — это все бред, да?! — воскликнула она.

— Нет, не бред!

— Так бы сразу сказал, что я тебе не нужна!.. И нечего было играть в кошки-мышки!..

— Да не говорил я такого! — Сергей болезненно тронул пальцами лоб. У него, кажется, начинался жар.

— Ты врал мне с самого начала!.. Ты обыкновенный лгун!.. А еще ангелом назвался!

Виолетта вспыхнула всем телом. Похоже, это была новая истерика. На ее глазах снова навернулись слезы, а разум, казалось, полностью потерял вменяемость. Сергей из последних моральных сил переносил этот ужас.

— Я не