Грешная воля Катастроф 2 - Sentience

место стало теперь таким неродным и далёким, что хотелось блевануть прямо на месте.

— Я рада тебя видеть. — раздался знакомый женский голос.

— Винтерс... Скажи, почему ты не можешь жить спокойно? — сразу же задал вопрос Валтейн.

— Хм? Жить спокойно? А что ты под этим подразумеваешь? Я и так живу в полном спокойствии и гармонии со своей тишиной. Ну и Чеширом, конечно же.

— Ты бы не попала сюда, живи ты спокойно.

Она закрыла книгу и направила на него взгляд:

— Исход мог быть другим. Жаль, конечно, но уже ничего не поделаешь...

— Ты лжёшь. — холодным голосом ответил тот.

Катастрофа манифестации. Существо, запертое в тюрьме, чтобы томиться тут вечность. Никто не поверит в то, что она резко передумает после стольких лет заключения. Наоборот, это место создано таким образом, чтобы даже не рассматривать вариант помилования или чего-либо подобного. И будет ли такая личность прозябать тут вечность? Только полный глупец так решит.

— Валтейн, чувствую, у тебя плохое настроение. С кем на этот раз встретился? От кого умер? — перевела тему Винтерс и в жесте отвела руку в сторону. — Я могу помочь тебе советом, как считаешь?

— Советы от тебя мне не нужны. Лучше ответь на первоначальный вопрос. Что же у тебя за желание такое, если ты так стремилась к этому, а в итоге попала сюда? Стоило ли оно того? Чего хотела твоя гнилая душа?

Температура в помещении снизилась. Теперь мужчина чувствовал опасность от этого создания. Из ниоткуда вообще появился этот её кот, который потянулся всем телом и уставился вертикальными зрачками на него, выглядело очень жутко. Вся обстановка напрягала, однако он не собирался отступать.

Желание Эго? Простое желание? Отнюдь. Должно быть нечто более важное.

— Почему тебя начали волновать мои желания только сейчас? А? Тебя ткнули лицом в действительность? — с усмешкой ответила библиотекарша, её выражение лица стало несколько агрессивней, брови слегка опустились, а в голосе чувствовались нотки ехидства. — Может, ты разочаровался в самом себе? Понял, что всё время был глуп? Или потерялся в желаниях? Что же там случилось, Валтейн?

— Ты...

— Да? В отличие от тебя, я прекрасно знаю себя. И знаю, к чему стремиться. Ты потерян, так потерян, что кажешься маленьким котёнком без матери. Ты можешь лишь безнадёжно мяукать в пустоту, уповая на удачу или отчаяние, что тебя кто-нибудь подберёт и поможет встать на ноги. А что в итоге? Ты упал ещё ниже, чем был до этого.

Путник стиснул кулаки. Ему хотелось размазать по стенке это самодовольное личико, но... Такие действия лишь докажут её слова. Она права. Его стремление не имеет смысла. Изменить мир, значит, уничтожить абсолютно все Катастрофы, в том числе и самого себя. Только такое не имеет смысла, ведь всё равно появятся другие кандидаты...

Оставалось поменять мышление самих людей, изменить это самое Эго... Но каким образом? Как?

— Уже ничего не хочешь мне сказать? — спросила Винтерс.

Валтейн бросил на неё мимолётный взгляд, а затем посмотрел в пол. Для начала ему стоит определиться с тем, чего он действительно хочет. Спасти мир? Спасти людей, коих успел повстречать? Вернуть воспоминания? Чего он действительно хочет достичь и кем в итоге стать?

Эго становится поистине сильным лишь тогда, когда таких вопросов не возникает. Может, именно это не позволяет ему хоть немного сократить ту пропасть между ним и Катастрофами?

Вместо слепой ненависти, гнева и раздражения... Ему стоит более правильно использовать свои способности. Он ведь бессмертный и способен откатывать весь мир. Его время. Он может повторять столько, сколько нужно. У него есть шанс научиться у своих врагов всему, что только нужно... Поэтому...

— Винтерс..

— О-о, я вижу, твой взгляд изменился. — с улыбкой проговорила библиотекарша. От неё так и веяло чем-то таким странным и настораживающим. Словно монстр, затаившийся в засаде.

— Что такое Эго?

— Хм? Разве ты не знаешь ответа?

— Знаю. Мне просто очень интересно, как взглянуть на само Эго живого создания.

— Решил настолько углубиться в этот вопрос? На самом деле, всё гораздо проще. — она хмыкнула. — Пойми самого себя и тогда ты получишь то, что тебе нужно. Эго развивается от твоих желаний и их исполнения. Я бы могла тебе подсказать, но для этого нужен более индивидуальный подход. Ты же мне не доверяешь. — Винтерс развела руки в стороны.

Это и так понятно. Путник не собирался даваться ей в руки. Кто знает, что наворотит там без его ведома. Он, конечно, решил использовать других для собственного развития, однако не в таком ключе. Слишком рискованно. Единственная проблема бессмертных в возможности влияния на их разум и Эго. А с Катастрофами лучше не проводить ничего такого.

— Эй, полоумный. Ты правда решил учиться у неё? — в помещении раздался третий голос.

— Анкрайд! Привет, я рада встрече! — хлопнула ладонями библиотекарша.

— Ты... — путник обернулся.

— Такие твари вряд ли научат чему-то вразумительному. Тебе понадобится тысячи лет, чтобы начать их понимать в полной степени. — обозначила страж с угрюмым лицом, а потом указала пальцем себе за спину. — Лучше следуй за мной, идиотина.

И он пошёл. А что ему оставалось? Единственным адекватным человеком тут считалась Анкрайд. У неё есть, конечно, свои загоны, однако намного лучше, чем то недоразумение, сидящее на стуле и ждущее момента выбраться из этой тюрьмы. И у неё в прошлый раз получилось и не сказать, что ему прямо-таки понравилось.

Они вошли в теневой лабиринт. Всё такой же мрак, где ничего не видно. Но в этот раз страж провела их гораздо быстрее к уже знакомому месту — в сад.

— Ты хотел что-то там узнать про Эго? Неужели потерялся? — с усмешкой заговорила Анкрайд и уставилась на него с высокомерным видом. — А ведь самое главное держать в себе уверенность. Верить в свой путь, в свою правоту и будущий триумф. Но не путай это со слепой верой. В конце концов, мы сознательно подпитываем себя подобным образом, чтобы стать сильнее и достичь совершенно иного уровня. Хотя, чего это я распинаюсь, ты сам должен взглянуть на своё Эго. Встреться с ним.

И мир исказился.

Вставшие IV

И мир исказился.

Сад растворился, прежнее пространство полностью изменилось. Валтейн ощутил какую-то эфемерную боль в груди, она напоминало ту, когда ты долгое время себя