Гарри Поттер и Враг Сокола - Danielle Collinerouge

— Но наказания… Если Поттер пролежит ещё целую неделю в больничном крыле, то как же быть с его наказаниями?

— А это тоже приказ? — не удержался от ехидного вопроса Снейп.

Амбридж сделала вид, что не услышала.

— Не волнуйтесь, госпожа директор, будет ещё второй семестр. Разрешите отправиться в библиотеку на поиски чудодейственного рецепта.

Если бы кто-нибудь сказал Гарри, что самыми спокойными днями его семнадцатого года жизни будут дни, проведенные в больничном крыле с диагнозом воспаление легких, он не поверил бы. Но тем не менее, именно болезнь и прописанный постельный режим спасали его от наказаний и новых унижений со стороны Инквизиторского отряда. Он видел, как Малфой приходил в сопровождении своих верных телохранителей, но его не пустила мадам Помфри, а когда Драко попытался в очередной раз напомнить ей все свои школьные титулы и должность отца, то мадам Помфри сказала, что болезнь Гарри заразна. После этого Инквизиторский отряд резко расхотел передавать больному подарки вперемешку с какобомбами и открытки с песенками на стихи старосты школы и ушел готовиться к Рождественскому балу. Несколько раз приходила счастливая Тонкс. Она сообщила, что Барсучок полностью выздоровел, Гарри проболеет очень трудную полугодовую контрольную и семестровый балл ему будет выставлен по текущим оценкам. А это значит, что у него будет «Превосходно». Затем Тонкс показала, с каким лицом Амбридж ходит по школе.

— У неё настоящий траур, Гарри, потому что тебя нет! — Тонкс снова перекривила выпученные глаза директрисы и трясущийся от негодования подбородок, украсив все это огромными бородавками. — И Дракончик потерянный ходит. — Тонкс вытянула лицо и закатила глазки, вмиг сделав свои волосы белыми. — В общем, выздоравливай поскорее!

Тонкс поставила на столик несколько открыток.

— Болей долго, но не сильно, — прошептала она на прощание.

После уроков появилась Гермиона, и Гарри мысленно поблагодарил маленького Сириуса, из-за которого заболел. Гермиона рядом, уроков учить не надо, стоять в подземелье или сидеть у жабы в кабинете — тоже. Гермиона сообщила, что директриса повесила новое объявление о Рождественском бале: якобы Министр Магии велел явиться всем, чтобы отпраздновать начало нового сильного государства, в котором закончилась эпоха страха, непонимания и неуверенности.

— В общем, сначала будет праздник для младших курсов, а на следующий день — Рождественский бал для старшекурсников, на который прибудет его величество Люциус Первый, — язвительно произнесла Гермиона.

— А можно не приходить любоваться на его белобрысость? — спросил Гарри.

— Я так поняла, что отказ прийти на бал будет воспринят как личное оскорбление Министра Магии, — ответила Гермиона, заботливо поправляя его подушку.

— Чушь какая-то, — хмыкнул Гарри. — То только чистокровным можно, то всем под расписку явиться!

— Так ведь когда собрали всех настоящих чистокровных волшебников, то во всем Хогвартсе их от силы с два десятка собралось, включая маленьких и Снейпа. Остальные либо как ты — волшебники в первом поколении, либо полукровки, ну и немного таких, как я — магглорожденных. И что бы это был за бал, на котором бы сидело 10 школьников и учителя? Драко заскучал бы, а так сейчас все готовятся к празднику, приглашают друг друга. Многие решили, что это Амбридж не захотела пускать всех на бал, так что популярность Люциуса Малфоя выросла. Старшекурсницы уже готовятся строить ему глазки и шепчутся, какое у него красивое, аристократическое и загадочно-порочное лицо! — с негодованием закончила Гермиона.

Поздно вечером Гарри услышал рядом с собой всхлипывания.

— Добби, это ты? — спросил он в темноту.

— Добби виноват, сэр! Добби виноват, — рядом с лицом Гарри появились огромные жалобные глаза эльфа.

— Что такое? В чем ты виноват? — удивился Гарри.

— Добби хотел как лучше, но сэр Гарри Поттер пострадал из-за Добби! — хныкал эльф.

— Ну? Говори, Добби! Что ты натворил? — нетерпеливо перебил его Гарри.

— Это Добби сделал так, что новая толстая директриса несколько раз упала с лестницы, — Добби шмыгнул носом. — Она упала из-за Добби, но наказала любимого хозяина Добби! — эльф зарыдал.

— Нет, Добби, ты ни в чем не виноват, то есть виноват, но это даже хорошо! Ведь мадам Помфри дала выпить Жабе костероста, а это то, что надо! А меня она все равно бы наказала, даже если бы ничего не сломала, — ответил Гарри.

— Правда? — с надеждой моргнул эльф. — Добби сделал правильно, что навредил этой ужасной волшебнице?

— Наверное, да, — ответил Гарри и рассмеялся. — Только, погоди, Добби, а тебе ничего не будет за такие шалости?

— Добби тихонько, чтобы директриса не видела Добби.

— А вдруг она догадается, что это делаешь ты? — забеспокоился Гарри.

— А Добби — свободный эльф! Добби может не слушаться директрису и не наказывать себя! А наказать Добби может только сэр Гарри Поттер! Самый великий волшебник в мире! — Добби радостно запрыгнул на кровать Гарри и победно распрямил уши.

— Ладно, Добби, иди спать, — Гарри, смеясь, покачал головой. — И будь осторожен, хорошо?

— О да, хозяин, не беспокойтесь! — ответил Добби и с радостным визгом исчез.

— Чокнутый эльф, — пробормотал Гарри, переворачиваясь на бок. У него по-прежнему держалась высокая температура, тело было ватным от слабости и очень хотелось спать.

Проснулся Гарри от того, что в больничном крыле шумели и непонятно возились. Гарри открыл глаза, неохотно привстал, чтобы посмотреть, что происходит. Мадам Помфри, профессор Макгонагал и профессор Флитвик хлопотали вокруг директрисы, которая стонала и прижимала к себе руку.

— Да, прямо невезение какое-то, госпожа директор, — пищал крошечный Флитвик, подчеркнуто горестно качая головой.

— Быть может, вам стоит быть осторожнее, профессор Амбридж, — с трудом скрывая торжество в голосе, посоветовала Макгонагал.

— А вам всем радостно! — взвизгнула Амбридж. — Кто это сделал? Вы? Вы? Кто?

— Я не знаю, что с вами происходит, — произнесла Макгонагал самым серьёзным тоном.

— И я совершенно не представляю, как объяснить такое ужасное невезение, дорогая директор! — подтвердил Филиус.

— Но теперь, я полагаю, вы согласитесь, что это сделал не Поттер? — заметила Макгонагал.

— Поттер? — переспросила мадам Помфри. — Он лежит с высокой температурой, даже встать с постели не может, бедный, какое уж тут колдовство! Давайте посмотрю вашу руку, госпожа директор.

Гарри тихо прыснул в подушку. Он видел, как забавно прячут счастливые учителя свое удовлетворение под маской беспокойства за здоровье и жизнь уважаемой профессора Амбридж.