Проклятие Низвергнутого бога - Дэн Черненко

– Как ты собираешься поступить с этими людьми? – спросил Ланиус Граса, когда рядом с дворцом появилась группа из дюжины нищих.

– Меня волнуют не они, – ответил король. – А их хозяйства.

– Их хозяйства? Почему тебя волнуют их хозяйства? Люди здесь, и они голодны.

– Я знаю, – ответил тесть. – Но они здесь потому, что уходят со своих земель. Кому достанется их земля? Скорее всего, дворянам, несмотря на закон, который призван это предотвратить.

– Да, – вынужден был согласиться Ланиус. – Но даже в этом случае... – Он замолчал.

– Я пытаюсь думать обо всем королевстве, ваше величество, – несколько раздраженно произнес Грас – Что может быть важнее Аворниса?

– Ничего, уверен в этом. Но разве королевство Аворнис не состоит из таких людей, как эти голодные крестьяне?

Его тесть пробормотал нечто невнятное и нахмурился.

– В твоих словах есть здравый смысл, – сказал он наконец. – Какие у нас запасы в амбарах? Мы сможем их прокормить?

Он полагал, что у Ланиуса есть готовый ответ, и не ошибся.

– О да. Мы сможем прокормить их до самой весны без особых проблем. Последние два года урожаи были хорошие, и в амбарах много пшеницы, еще больше ржи и ячменя. Овес есть тоже, если на то пошло.

– Овес? – Грас поморщился. – Многие люди, особенно на юге, считают его кормом для лошадей.

– Я тоже не считаю его изысканной пищей. Следует сделать выбор, что лучше: сварить овес и сделать из него кашу или остаться голодным. Я знаю, как поступил бы на месте этих людей.

– Я так и думал, – буркнул Грас. Тон его оставался недовольным, но спорить было трудно. – Интересно, эта зима просто одна из суровых зим, что иногда случаются, или ее на нас наслал Низвергнутый?

– Зима очень суровая, – согласился юноша. – Я думаю, мы получили очередной подарок от Низвергнутого. – Он выждал паузу, потом решил посмотреть, что произойдет. – Ты можешь попросить волшебника попытаться выяснить это.

– Сейчас у меня нет волшебника, которому я мог бы доверять, особенно если речь идет о Низвергнутом.

Король Ланиус не сводил с него глаз.

– А кто в этом виноват?

– Я, конечно, – ответил Грас. – Разве я утверждаю обратное?

Да, король не был человеком, заявлявшим об отсутствии у него недостатков, в отличие от многих правителей Аворниса, страдавших этой вредной привычкой. Ланиус вздохнул. Если бы Грас занимался самосовершенствованием... Но таких людей вообще мало, даже по сравнению с теми, кто признавал наличие у себя недостатков.

Стражники тайно доставили Трауписа во дворец, словно он был самой красивой в мире куртизанкой. На самом деле это оказался долговязый сутулый мужчина средних лет с длинным лошадиным лицом и близоруко прищуренными, слезящимися глазами. Король Грас принял его подальше от своих покоев и постарался получше угостить – жареным мясом, белым хлебом и сладким вином.

– Вы очень добры, ваше величество, очень, очень добры. – Траупис начал было вытирать губы рукавом, потом вспомнил о хороших манерах и взял салфетку.

– Рад, что вам понравилось, – сказал Грас. – Теперь посмотрим, что у вас получилось.

– Буду рад служить, ваше величество, рад служить. – У Трауписа была привычка повторять свои слова. Он достал из складок своей одежды деревянный ларец и положил его на стол рядом с пустой тарелкой. Через мгновение слуга убрал тарелку. Еще один слуга подлил ему вина. – Спасибо, большое спасибо, – сказал он и откинул крышку.

Грас уставился на содержимое ларца, искусно разложенное на черном бархате, с такой страстью, словно смотрел на лежавшую на бархатной постели куртизанку. Его внимание привлек спиральный золотой браслет, увенчанный головой барана с изумрудными глазами.

– Очень красивое украшение, – сказал он Траупису. Судя по тому, как просиял ювелир, украшение было не только красивым, но и дорогим.

– Рад, что вам понравилось, – сказал он. – Очень рад. – Он указал на затейливые серьги в виде филигранных золотых дисков с подвесками в виде лодок, причем с каждой подвески еще свисало по нескольку золотых бусинок на практически невидимых золотых нитях. – Эти серьги очень подойдут к браслету, ваше величество, очень подойдут.

– Уверен, что подойдут, – сказал Грас. – Не сомневаюсь в этом. – Король ошеломленно покачал головой. Он начал разговаривать почти как ювелир. «Прекрати», – мысленно приказал он себе.

– Сколько вы хотите за них? В казне останутся деньги, если я их куплю?

Траупис назвал цену, повторив всего два раза. Одного раза было достаточно, чтобы Грас удивленно вскрикнул.

– Могу немного снизить цену, – со смешком произнес ювелир, – но очень немного, да, немного. Золото есть золото. Камни есть камни. Моя работа тоже чего-то стоит. Да, чего-то стоит, клянусь богами.

– Вы – вор, – сказал Грас, но очень слабым голосом.

Король Аворниса не мог не купить эти украшения, особенно в такой момент. Он отправился к Эстрилде и преподнес ей подарок с галантностью, на которую только был способен (и мысленно пожалев, что не способен на большее, учитывая сложившиеся обстоятельства).

– Надеюсь, они тебе нравятся.

– Очень красивые, – сказала Эстрилда. – А ты подарил бы мне их, если бы не переспал с колдуньей?

– Дорогая...

– Не утруждай себя, – перебила его жена. – Я легко простила тебя после первого раза, потому что ты уверял меня, что это никогда не повторится. Я поверила тебе. Во второй раз? Нет. Я тебе уже говорила об этом. Обмани меня раз – позор тебе. Обмани меня дважды – позор мне. – Она не сводила с него глаз. – А теперь ты скажешь что-то вроде: «Если ты не можешь хорошо относиться ко мне, я от тебя избавлюсь и найду такую, которая сможет». Не буду тебя останавливать, мне больше нечего сказать.

– Я ничего не собирался говорить. И не хочу избавиться от тебя, Эстрилда. Я только хочу, чтобы все было как прежде.

– Вряд ли получится. Если ты уронил кубок, то он уже не будет целым.

– Это не просто, – согласился Грас, – но я делаю все, что могу. Ты увидишь трещины на кубке, когда я закончу, но, надеюсь, вино не будет выливаться.

– Красиво сказано. Какая мне разница, будет вино выливаться или нет? Это ты разбил кубок вдребезги и разлил все вино.

– Я знаю, – сказал Грас, – но ты не сердилась бы на меня так сильно, если бы хоть немного не любила меня.

Женщина долго молчала и наконец со вздохом произнесла:

– Мы были вместе с тех пор, когда еще не стали взрослыми. Как я могу не любить? Но если ты думаешь, что это дает тебе право...

– Разве я говорил хоть что-нибудь об этом?

– Нет, и лучше не говори. Ответ – нет.

– Может быть, стоит подождать, пока кто-нибудь задаст вопрос, прежде чем давать ответ?