Фурия первого лорда - Джим Батчер

Глаза Королевы Ворда сверкали с невероятной интенсивностью, когда она подошла к нему, но он ответил с силой и упорством человека, которому хватило мудрости дотянуться до холодной, бесчувственной силы своих доспехов и оружия, будучи пригвожденным к стене смертоносным оружием.

Королева обладала достаточной скоростью, чтобы сохранить голову на плечах, но пылающий меч Тави оставил рану на ее голове и срезал пучок ее тонких белых волос.

Она отпрянула от него с криком, напоминающим металлический скрежет, и выпрыгнула из ямы.

Волна звука и вспышка света, настолько яркая, что заболели глаза — как ни странно, фурии металла не защищали от боли такого рода — выжгли отпечаток силуэта исчезающей Королевы в его глазах, когда весь остальной мир померк.

Его инстинкты вопили о том, что нужно выбираться из этой дыры и действовать, двигаться.

Но он этого не сделал. Когда Королева выскочила из ямы, меча у нее в руках не было.

Неважно, мог он чувствовать боль или нет, наличие скальной породы прямо за его спиной почти наверняка означало, что необычайно острое оружие по-прежнему торчит в его животе, вонзившись в камень за ним, как гвоздь в дерево.

Если он просто рванётся, чтобы освободиться, то может запросто разрезать себя пополам.

Поднеся пылающий меч к себе на опасно близкое расстояние, он скосил глаза вниз и, хотя в них рябило от яркого света, увидел достаточно, чтобы подтвердить свою догадку.

Сквозь пластины его лорики торчал узкий клинок из блестящего, зеленовато-чёрного материала.

Он осторожно тронул клинок рукой и обнаружил, что тот был обоюдоострым и отточенным, как скальпель.

Малейшее касание разрезало кожу с пугающей, изящной легкостью.

Лезвие выглядело сделанным из хитина ворда, но, вопреки этому, было острее и прочнее стали.

Когда кровь из его пальца попала на лезвие, меч Королевы задрожал, пронизывая его тело серебряными вспышками ощущений, хотя фурии металла не позволили ему воспринимать это как боль.

Кровавые вороны. Эта штука была живой.

Где-то за пределами ямы Королева ворда вскрикнула снова, металлическим звуком вызова.

Снаружи гремели взрывы. Кричали люди. Сталь звенела о сталь.

Тави было трудно вдохнуть достаточно воздуха. И дело было не в лёгких.

Хитиновый клинок не мог их задеть, он торчал из его тела слишком низко. Тави взглянул на свои пальцы и увидел, что они испачканы чем-то вязким и зелёным.

Вещество имело мерзкий запах. Замечательно — это яд, который, должно быть, сужает дыхательные пути.

Тави скривился. Хитиновый клинок не имел ни гарды, ни эфеса.

Он просто… продолжался, плавно переходя от длинного, слегка изогнутого лезвия к продолговатой, округлой рукоятке.

Он не мог двинуться вперёд и снять себя с лезвия.

Рукоятка бы не прошла через относительно небольшое отверстие в теле, сделанное лезвием, а расширять рану казалось… контрпродуктивным.

Звёзды перед глазами мельтешили всё гуще. Его мозгу не хватало воздуха.

Тави подумал, не попытаться ли просто разрубить хитиновое лезвие, ударив по нему своим горящим мечом, но имелись весомые причины этого не делать.

Меч может отскочить от клинка ворда, и в этом случае своим сильным ударом он просто перерубит сам себя.

Если бы он попытался пережечь клинок, тот мог сильно нагреться и прижечь рану так, что её уже невозможно будет исцелить с помощью магии воды.

Просто взяться за лезвие и сломать его с помощью фурий земли также было бы глупой затеей — оно бы аккуратно отрезало ему все пальцы на руках, потому что сверхъестественная сила тоже подчиняется закону противодействия.

Снаружи продолжали доноситься крики людей и ворда. Взревел поток воздуха, и кто-то из канимов издал яростный рык.

У него закружилась голова.

Почва, покрывавшая его сапоги и доспехи, была довольно рыхлой. Его идея могла сработать.

Двигаясь с невероятной осторожностью, он простер руку, и перед ним возникло длинное щупальце из песчаной почвы.

Он зачерпнул горсть земли и подумал о том, что его кровь сейчас, наверное, такая же вязкая и густая.

Он начал покрывать почвой лезвие ворда. Он делал это до тех пор, пока весь клинок не оказался покрыт смесью крови и грязи.

Затем он заскрежетал зубами, повернул свой меч и начал воздействовать огнем на грязь, формируя ее своей волей и помыслами.

Он воздействовал короткими, быстрыми вспышками огня, из-за которых на его руках и лице появились волдыри от ожогов, а когда свет померк, песок светился тускло красным цветом от жара, становясь желеобразным.

Следующим движением меча он забрал жар от песка, до того, как он по лезвию распространится на его внутренние органы, а вордовский клинок был покрыт куском стекла неправильной формы.

Тави взялся за него, задержал дыхание и потянул оружие.

Поначалу оно не двигалось, но он не стал пользоваться грубой силой.

Он потихоньку увеличивал усилие, не спеша, пока внезапно оружие не вышло из камня позади него.

Искры полетели от брони, когда он осторожно вытащил клинок из своей плоти.

Он отбросил его на противоположную сторону ямы.

Затем он сосредоточился на собственном теле, ощущая рану, узкое и обьективно не очень значительное повреждение в правой части.

Но ткани вокруг раны, проходящей насквозь тела, припухли и как будто готовы были лопнуть.

Тави стиснул зубы и, сосредоточившись, прекратил их превращение в нечто худшее.

В какой-то степени в припухлостях был свой плюс — на какое-то время они защищали от слишком сильного кровотечения.

Но он чувствовал, как невольная революция его тела прогрессирует, физическое воздействия яда в его крови должно убить его в течение нескольких минут, если позволить этому процессу идти своим путем.

Минуты вдруг показались бесконечной уймой времени. Если бы он мог всегда так быстро действовать, он положил бы конец войне с вордом за секунды.

Тави зачерпнул еще сил из земли и одним рывком выпрыгнул из ямы, приземлившись рядом с ней.

Вокруг ямы был круг почерневшей, закопченой почвы, земля по краю превратилась с грязное стекло, видимо от заклинательства, порожденного Королевой при ее появлении.

В поле зрения были дюжины других ям, и доносились звуки отчаянной борьбы.

Трупы, облаченные как в хитин, так и в броню Легиона устилали землю.

Заклинатели земли атаковали словно муравьиные львы, разверзнув воронку под своей жертвой, заставляя сражаться в ближнем бою, в котором у порабощенных Граждан были все преимущества.

Рыхлая почва должна была замедлить людей Тави и сделать их более уязвимыми для яростной атаки.