От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - Юрий Акимов

В ходе Войны за испанское наследство число очагов конфликта увеличилось за счет юго-востока современных США, где помимо англичан, французов и индейцев действовали подданные испанского короля.

Что касается участников конфликта, то, на наш взгляд, наибольшее значение здесь имело дальнейшее усиление самостоятельности английских колоний (происходившее на фоне их общего поступательного развития и обусловленное многими причинами). В то время как в части из них (или, точнее, среди части их элиты) усиливалось стремление использовать сложившуюся ситуацию (а заодно и ресурсы метрополии) в своих интересах, другие предпочитали, наоборот, не участвовать в конфликте, не находя в этом никаких выгод. Мы никак не можем согласиться с утверждением X. Э. Эгертона, что в период Войны за испанское наследство «в своей враждебности Франции метрополия и колонии составляли сердечное единство».[1361] О каком «сердечном единстве» может идти речь, когда на протяжении первых семи лет войны Нью-Йорк открыто устранился от борьбы, придерживаясь необъявленного нейтралитета, в то время как Новая Англия подвергалась нападениям французов и индейцев, не говоря уже о позиции других центральных и южных колоний, ни одна из которых (за исключением Южной Каролины) отнюдь не спешила принять участие в войне.

Однако нельзя не отметить и тот факт, что экспансионистски и соответственно антифранцузски настроенная часть колониальной верхушки все сильнее и яснее осознавала необходимость тесного сотрудничества с метрополией и ту выгоду, которую оно давало. В то же время на берегах Туманного Альбиона некоторые политики и чиновники также считали необходимым налаживание взаимодействия с колониями с учетом не только чисто английских, но и колониальных интересов; и в целом развитие империи и имперских связей шло по восходящей линии. При этом огромную роль играл личностный субъективный момент (не случайно современный канадский историк Дж.Д. Олсоп назвал период Войны за испанское наследство «Эрой прожектеров»[1362]), а также колониальное лобби. При этом оба этих фактора действовали в благоприятном для них климате антифранцузских настроений правительства и формирующегося среди «политической нации» общественного мнения, постепенно все больше влиявшего на процесс принятия решений в области внешней и колониальной политики.

Правда, такие настроения пока еще не были господствующими. Не случайно во время Войны за испанское наследство (по крайней мере, до 1709 г.) английское правительство больше всего интересовал вопрос, смогут ли колонии в Северной Америке обеспечить поставки продовольствия для войск Ее Величества на Пиренейском полуострове.[1363] Сам же по себе Североамериканский театр боевых действий по-прежнему оставался на втором плане. До прихода к власти Питта старшего было еще очень далеко, и применительно к началу XVIII в. мы можем говорить только об осторожном медленном и постепенном начале появления некоторых новых тенденций и/или об исключениях из правил. К первым, по нашему мнению, относятся события 1710 г. (переброска небольшого контингента для осуществления операции против Акадии), а ко вторым — 1711 г. (экспедиция Уолкера).

На наш взгляд, применительно к периоду 1702-1713 гг. можно говорить не столько об изменении характера борьбы в Северной Америке (хотя определенные изменения здесь, конечно, также имели место), сколько за Северную Америку, что было вызвано в первую очередь опять-таки европейскими причинами: относительным усилением Англии и ослаблением Франции, а также особенностями их социально-экономического и политического развития, проявившимся в конечном итоге и в колониальной сфере. Именно изменение соотношения сил в Европе в итоге и позволило осуществить перемены на политической карте Северной Америки, руководствуясь подходами, принятыми по отношению к колониям (а также частично с учетом сложившейся там ситуации).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История первых ста лет англо-французского соперничества в Северной Америке кому-то может показаться пестрой смесью разноплановых разрозненных, а порой и случайных событий. Однако при более пристальном взгляде перед нами открывается сложный, многоуровневый процесс, где сплелась большая политика великих держав и интересы жителей их колоний, которые в будущем сами превратились в великие державы. Англо-французские конфликты, имевшие сугубо европейские причины, приводили к кровопролитным столкновениям по другую сторону Атлантики, а стычки, происходившие в лесной глуши континента, точные очертания которого еще не были известны, оказывали воздействие на отношения Лондона и Парижа. В то же время контакты англичан и французов в Северной Америке и по поводу Северной Америки не сводились только к переговорам в европейских столицах и к вооруженному противостоянию в отдаленных колониях. Они принимали разные формы и осуществлялись на различных, не всегда напрямую связанных друг с другом уровнях.

Начать подведение итогов стоит с установления периодизации. В англо-французских отношениях в Северной Америке и применительно к Северной Америке в XVII — начале XVIII в. можно выделить три больших этапа.

Первый — от начала колонизации (рубеж XVI-XVII вв.) до подписания договора в Сен-Жермен-ан-Лэ (1632). Это было время претворения в жизнь колониальных схем, возникновения первых постоянных английских и французских поселений в Северной Америке. Контакты между подданными двух держав в этот период сводились к отдельным стычкам и каперским операциям, к которым ни Лондон, ни Париж не имели прямого отношения. Однако благодаря этим «самодеятельным» акциям, именно в это время североамериканские сюжеты вошли в орбиту англо-французских отношений, хотя и заняли там третьестепенное, а главное достаточно обособленное положение.

Второй — от подписания договора в Сен-Жермен-ан-Лэ (1632) до Славной революции (1688) и вступления Англии в Войну Аугсбургской лиги (1689). В этот период в Северной Америке между англичанами и французами в основном наметились зоны конфликта. В то же время английские и французские колонии по собственной инициативе установили контакты друг с другом и таким образом впервые выступили в качестве самостоятельных участников международных отношений. Отношения же между метрополиями с начала 30-х до конца 80-х годов XVII в. развивались в целом в мирном и дружественном русле (за исключением «неопределенного» периода Английской революции и непродолжительного разрыва 1666-1667 гг.); более того, Лондон и Париж несколько раз выступали как военные союзники. В этой ситуации и английское, и французское правительство были заинтересованы в том, чтобы колониальные конфликты не осложняли их отношения в Европе. Именно эти обстоятельства обусловили заключение Договора об Американском нейтралитете и определили развитие ситуации в колониальной Северной Америке.

Третий — от вступления Англии в Войну Аугсбургской лиги (1689) до окончания Войны за испанское наследство и подписания Утрехтского мира (1713). Основную часть этого четвертьвекового отрезка времени занимали две общеевропейские войны; в первой из них Англия являлась одним из главных участников, а во второй — лидером антифранцузской коалиции. В ходе обеих этих войн Североамериканский континент стал одним из театров боевых действий, а колониальные проблемы рассматривались на переговорах в Рисвике и Утрехте. В это время английские колонии не просто продолжали достаточно самостоятельно действовать на международной арене (естественно в рамках Североамериканского континента), но также стали пытаться оказывать воздействие на принятие решений в Лондоне. В этот период англо-французское противостояние в Северной Америке окончательно приобрело трансконтинентальный характер, охватив огромное пространство от юго-востока США и побережья Мексиканского залива на юге до района Гудзонова залива на севере, от рыболовных станций и отмелей Атлантического региона Канады на востоке до побережья Великих озер в самом сердце континента.

Состав участников (акторов) рассмотренных нами международных процессов был неоднороден. Безусловно, основными игроками здесь были метрополии. Они воздействовали на ситуацию в Северной Америке двумя путями: силовым и дипломатическим. Силовое воздействие могло осуществляться как напрямую (отправка экспедиционных сил из Европы для проведения конкретных операций), так и опосредованно, когда в качестве наступательного орудия использовались силы колоний и/или союзных индейцев.

Английские, а в некоторой степени и французские колонии также выступали в качестве своеобразных региональных акторов, сфера внешнеполитической активности которых была ограничена Североамериканским континентом. С середины 1640-х годов первые самостоятельные внешнеполитические акции предпринял Массачусетс и вся Конфедерация Новой Англии, во второй половине 1660-х годов их примеру последовал Нью-Йорк, а на исходе XVII в. — Южная Каролина. Отдельные попытки проводить самостоятельную политику в отношении английских соседей делали руководители французских колоний.