Венецианская маска - Розалинда Лейкер

Несколько недель назад палаццо Селано довольно серьезно пострадало от наводнения. Мариетта думала, что случилось с полом в розовой мраморной комнате. Пьетро одним из первых продал свой дворец. Со своими последователями он превратил бывшую огромную резиденцию в Падуе в более необходимую людям больницу. С тех пор как Бьянка вышла за него замуж, она тоже посвятила себя уходу за больными.

Мариетта надеялась, что они сумеют найти время и приедут на свадьбу Элизабетты с молодым флорентийским банкиром. После многочисленных визитов к Елене и Николо, у которых больше не было детей, она осталась у них на целый год и обручилась там. Мариетта с нетерпением ждала поездки во Флоренцию на церемонию бракосочетания, чтобы поскорее вновь увидеть Елену и Элизабетту. С тех пор как Доменико освободили, у них родились еще две дочери и сын, которые тоже собирались с ними во Флоренцию.

Она часто вспоминала Алекса, которому была обязана столь многим. Она больше не встречала его с того дня, когда во Дворце дожа он освободил Доменико. Когда же они с мужем вернулись со своей виллы в палаццо Торриси, Алекса уже перевели в другое место. Она очень переживала, когда услышала о том, что его убили в битве при Маренго. Доменико пытался успокоить ее, говоря, что он тоже сожалеет о смерти их спасителя.

Звук шагов заставил Мариетту обернуться. В зале, из которого выходил балкон, повсюду были зажжены свечи, и свет падал на нее. Доменико вышел к ней. Несмотря на тот хаос, какой французы сотворили в Европе, Париж оставался законодателем моды для обоих полов, и Доменико был одет, как и большинство мужчин, волосы его были зачесаны назад. Воротник на его пиджаке был высокий и длинный, на ногах аккуратные брюки вместо вышедших из моды бриджей до колена. Они ждали компанию для игры в карты, и для этого случая он был одет исключительно хорошо.

— Что за великолепный веер, — заметил он, опуская обе руки на балюстраду.

После долгих лет заключения он ценил свободу, как никогда прежде. Его огорчало лишь то, что все его предостережения сбылись, однако он не терял надежды на светлое будущее. Дух независимости снова охватывал венецианцев, и он мечтал о том дне, когда захватчики наконец покинут город. Он был намерен передать эту мечту своим сыновьям, когда самый младший все-таки сможет поднять его знамя в знак триумфа.

Доменико с улыбкой взглянул на Мариетту, когда она взяла его за руку.

— Гости скоро прибудут, — напомнил он ей.

Она кивнула.

— Давай постоим здесь еще немного. Как ты думаешь, карнавалы когда-нибудь разрешат в Венеции снова?

— Я уверен в этом, хотя, возможно, не настолько, как это было раньше, потому что это может снова породить старые козни. Что тебя заставило вспомнить об этом?

— Я вспоминала прошлое, пока стояла здесь.

Вдруг послышался гул голосов из зала позади них. Адрианна и Леонардо приехали с еще несколькими гостями. Доменико вышел с балкона, чтобы поприветствовать их.

Несколько минут Мариетта еще стояла, прильнув к балюстраде, наблюдая за заходом солнца. Несмотря на все невзгоды, выпавшие за последние годы, Венеция все-таки сохранила свое очарование. Город Спокойствия всегда будет очаровывать тех, кто впервые увидел его, и пленить их всю оставшуюся жизнь, как это случилось с ней. Венеция призывала ее к себе еще до того, как она увидела ее, — это было в тот день, когда она открыла коробку с золотой маской.

Потом она увидела, что Доменико ждет ее, протянув ей руку и глядя на нее улыбающимися глазами. Она ответила ему, положив в его сильную ладонь свои пальцы, и вошла обратно во дворец. Муж был для нее всей Венецией.

СКОРО!

В серии «Влюбленные сердца» новый роман Элизабет Немерт «Роковая звезда»

В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего…

Иаков внезапно проснулся. Что-то потревожило мирный сон его стада. Всю свою жизнь он пас овец и потому научился спать очень чутко. Малейший шорох, шелест, дуновение ветра могли разбудить его, даже если он спал самым глубоким сном.

Он поспешно встал, схватил палку и приготовился защищать своих подопечных от любого, кто осмелится посягнуть на них.

Но овцы даже не шелохнулись, они ничуть не испугались, просто замерли в ожидании. Он удивленно озирался вокруг, но видел лишь привычный пейзаж — холмы, слегка примятую траву и старое покосившееся оливковое дерево, которое росло здесь уже много-много лет.

Дерево всегда внушало Иакову чувство покоя и безопасности. Он часто наклонялся к его древним кривым корням, чтобы почерпнуть силы, особенно когда жизнь казалась ему тяжким бременем.

И хотя ночь была совершенно безветренная, могучие кроны оливкового дерева медленно раскачивались. Такое ощущение, словно воздух напоен невидимой силой и все вокруг замерло в ожидании пока неведомых событий.

Иаков посмотрел вдаль, в сторону Вифлеема, и мысленно перенесся к домику на окраине города, к своей жене Саре. Если она не спит, то наверняка почувствовала то же, что и он.

Иаков живо представил, что Сара стоит на крыше их дома и с упоением внимает этой волшебной ночи. Каждый раз, когда он думал о ней, его охватывала невыразимая тоска. Ему хотелось заключить ее в объятия, заглянуть в ее бездонные глаза и спрятать руки в ее темных локонах.

Даже после десяти лет супружества любовь между ними не остыла, — он снова и снова открывал новые достоинства в своей жене. Ее зрелое теплое тело по-прежнему будило в нем страстное желание. Время не властно над их чувствами. Лишь одно омрачало их супружество — их союз был бесплоден. Дитя не приживалось к чреву Сары.

Иакову послышался голос жены. Она словно шепнула ему: «Взгляни на небо».

Иаков поднял глаза на черный бархатный ночной небесный купол. Эта картина навсегда запечатлелась в его памяти. Прямо над ним вспыхнула звезда. Такой прекрасной яркой звезды он еще никогда не видел. «Таких звезд не бывает», — твердил ему здравый смысл.

Да и вообще, раньше на этом месте не было никакой звезды.

И все-таки именно в эту темную зимнюю ночь родилась новая звезда, которая изменила ход истории. Свет ее озарил дорогу между холмами.

Иакову немедленно захотелось отправиться в путь, вслед за светом звезды. Овцы тоже двинулись за ним, словно их вела какая-то невидимая сила.

Он вышел на простор, на открытое поле, поближе к Вифлеему, и увидел множество световых дорожек, они вспыхивали и сливались в одну точку, у старого покосившегося хлева недалеко от города. Он увидел, что и многие другие пастухи направляются в ту же сторону. Иаков впервые в эту ночь почувствовал себя частью мироздания, звеном в цепочке событий, ход которых предопределен. Его лихорадило, он не мог справиться с нахлынувшими чувствами. Белый свет звезды словно целиком поглотил его.