Возвышение империи - Сэм Барон

Спустя нескончаемое мгновение она снова начала двигаться, и теперь ее пришлось катить, слегка забирая влево, чтобы направить прямо ко входу в башню. Движение еще больше замедлялось, когда повозка поворачивалась, но внезапно она покатила быстрее, и Дракис понял, что два лучника выскочили из башни и принялись тянуть за левое колесо, помогая волочь неподатливую телегу и направлять его ко входу в башню.

Теперь они сделались легкими мишенями. Перед повозки был открыт не только для лучников Кортхака на правой башне, но и для трех людей, которых Дракис видел на другой стороне площади. Он услышал, как стрела отскочила от подножия башни, потом еще две ударили в саму повозку.

А потом телега проскрипела мимо входа.

— Все внутрь!

Дракис последовал за своими людьми, его ноги дрожали от напряжения так, что он споткнулся и чуть не упал. Битва на мечах и сражение с тяжелой повозкой истощили его силы, и ему потребовалось время, чтобы перевести дух. Он услышал, как Энкиду отдает приказы, а он некоторое время только наблюдал.

Его помощник отрядил шестерых бороться с повозкой, на этот раз, чтобы втащить одно из огромных деревянных колес в дверной проем.

Один человек прополз под повозкой, очутившись на улице, потом перепрыгнул через стенку телеги, оказавшись внутри нее. Там лежали два толстые бревна, без сомнения, использовавшиеся для того, чтобы вытаскивать повозку из грязи или мягкого песка. Смышленый воин, вокруг которого свистели стрелы, толкнул бревна вниз, Энкиду, прежде чем головой вперед нырнуть обратно в башню. Два ствола толщиной в туловище мужчины помогут закрепить повозку у стены.

Дракис прислонился к краю проема. Телега перекрыла вход и, как стена, защитила от стрел лучников. Теперь его люди, по крайней мере, могли удержать эту башню. Дракис вдохнул поглубже.

— Приготовь своих лучников, Энкиду, — распорядился он.

Дракис знал, что в отличие от того сброда, который он застал врасплох и прогнал с этой башни, ему теперь придется иметь дело с дисциплинированными египетскими бойцами и что настоящее сражение только начинается.

— Они скоро пойдут на нас.

Эн-хеду просыпалась задолго до рассвета, не то что завсегдатаи питейного дома. Эту привычку она усвоила с тех пор, как начала наблюдать за домом Кортхака. Так как египтяне покинули этот дом, едва Кортхак захватил в городе власть, Эн-хеду перестала торговать своими кожаными изделиями. Теперь уже не нужно было наблюдать за домом египтянина; он стал правителем города, по крайней мере, до возвращения Эсккара.

А пока Эсккар не вернулся, они с Таммузом ждали, радуясь в первую очередь тому, что почти никто не знает об их тайных делах.

И все-таки привычка рано вставать у нее осталась, хотя теперь Эн-хеду использовала эти короткие минуты до рассвета с другой целью.

Она повернулась на бок, лицом к Таммузу, который все еще крепко спал. Она не могла встать с постели, не перебравшись через него, поэтому решила его разбудить. Это стало для нее новым источником впечатлений. Не то, что она будила мужчину, — она довольно часто будила своего прежнего хозяина. В последние недели будить Таммуза стало для нее удовольствием, а не началом еще одного ужасного дня.

Она придвинулась к нему ближе и приподнялась на локте так, что ее груди упали на его голую грудь. Таммуз шевельнулся, но не проснулся, поэтому Эн-хеду потянулась и начала гладить его между ног.

Все еще не проснувшись, он напрягся, а когда Эн-хеду взяла в руку его начавший подниматься член, Таммуз застонал от удовольствия.

— Проснись, хозяин, — прошептала она ему на ухо. — Почти рассвело.

Он резко приподнял голову, но ее по-прежнему крепко сжатая рука не дала ему сесть.

— Что… Эн-хеду…

Он удовлетворенно вздохнул и снова уронил голову на постель.

Она сильнее сжала пальцы и начала двигать рукой вверх и вниз.

С тех пор, как она спасла жизнь Таммузу в тот день, когда Кортхак захватил власть, ее чувства к юноше изменились, стали еще глубже и крепче. Теперь она хотела доставить ему удовольствие, позаботиться о нем, удержать его как можно ближе. Эн-хеду до сих пор удивляла его нежность, и она становилась все храбрее и храбрее с каждым разом, когда они занимались любовью. В отличие от ее бывшего хозяина Таммуз был другим и на вкус и на ощупь. То, что раньше ее опустошало, превратилось в нечто возбуждающее, приносящее наслаждение.

Довольно скоро она обнаружила, что стала такой влажной, что влага эта потекла по ее бедрам.

Теперь она снова сжала его, потом наклонилась над Таммузом, отбросив одеяло. Поцеловала его член, мазнув им по губам, прежде чем взять в рот. Звук, который он издавал, когда она так поступала, всегда ее возбуждал; Эн-хеду волновала власть, которую она в такие мгновения над ним имела, и его потребность чувствовать ее прикосновения, потребность в ее теле. Это утро будет особенным, решила Эн-хеду, и почувствовала, как в ней растет возбуждение.

Внезапно она остановилась и села на кровати.

— Что это такое?

— Что? Ничего… ничего… не останавливайся…

— Нет, что-то происходит, — настаивала она, отпустив Таммуза. — Мужчины кричат…

Шум раздался снова, на этот раз громче.

Таммуз сел, сбросив одеяло на пол. Теперь оба они ясно услышали шум, за которым последовал отдаленный звук трубы — сигнал тревоги.

Они услышали, как над их головами на крыше задвигался Гат, и знали, что он тоже все это услышал. Таммуз сбросил ноги с кровати и встал.

— Гат, — негромко окликнул он, задрав голову, — что там такое?

Эн-хеду услышала, как скрипнула лестница, потом воин на мгновение заслонил собой отверстие в крыше и стал спускаться в комнату.

— Сражение, — сказал Гат, шагнув с последней ступеньки. — Люди сражаются возле казарм. Я слышал, как кто-то выкрикивает имя Эсккара.

Это имя не произносилось вслух уже несколько дней, с тех пор как Кортхак издал свой кровавый указ.

К тому времени, как Гат добрался до середины комнаты, Эн-хеду уже встала с кровати. Пошарив в темноте, она нашла нож, который дал ей Таммуз — тонкое медное лезвие в ножнах из мягкой кожи, пристегнутых к ремню. Она завязала ремень под грудью и натянула через голову платье. Если она скрестит на груди руки, нож не будет виден.

— Неужели он мог вернуться так скоро? — спросил Таммуз, одевшись и взяв свой нож.

Гат засмеялся, нагнувшись и зашнуровывая сандалии.

— Эсккар умеет двигаться быстро, если ему это надо. Никто другой не смог бы поднять этих трусов. Он, наверное, был уже на пути сюда, когда получил весть о том, что случилось.

— Кортхак послал людей наблюдать за дорогами, — сказала Эн-хеду. — Те бы предупредили о появлении Эсккара.