Вторая мировая война - Уинстон Черчилль

«Порты Ла-Манша представляют собой следующую картину. Большие суда подходят к причалам, и по переброшенным сходням люди заполняют суда. Вся материальная часть остается позади. Однако нам совсем не хочется, чтобы эти люди, заново экипированные, снова оказались против нас в будущем».

Следовательно, можно с уверенностью сказать, что танковые части были задержаны и что это было сделано по инициативе Рундштедта, а не Гитлера. Рундштедт, несомненно, имел основания для такой точки зрения в этом вопросе, учитывая состояние танков, а также и общую обстановку, но ему следовало бы подчиниться формальным приказам армейского командования или по крайней мере сообщить ему о содержании своего разговора с Гитлером. Среди германских командующих господствует мнение, что была упущена большая возможность.

Однако была еще особая причина, оказавшая влияние на движение немецких танковых частей в решающем пункте.

Достигнув моря у Абвиля в ночь на 20 мая, головные немецкие танковые и моторизованные колонны двинулись на север вдоль побережья мимо Этапля на Булонь, Кале и Дюнкерк с очевидным намерением отрезать все наши пути к спасению морем. Этот район ярко сохранился в моей памяти со времен прошлой войны, когда я командовал подвижной бригадой морской пехоты, действовавшей из Дюнкерка против флангов и тыла немецких армий, наступавших на Париж. Поэтому мне не надо было знакомиться с системой шлюзов между Кале и Дюнкерком или с значением Гравлинского водного рубежа. Шлюзы уже были открыты, и с каждым днем наводнение увеличивалось, таким образом защищая с юга линию нашего отступления.

Оборона Булони и еще в большей степени оборона Кале до самого последнего часа являлись наиболее насущным делом среди всей этой неразберихи, и туда были немедленно посланы войска из Англии. Булонь, изолированную и атакованную 22 мая, защищали два гвардейских батальона и одна из наших немногих противотанковых батарей совместно с некоторым числом французских войск. После 36-часового сопротивления было получено донесение, что дальше оборонять Булонь невозможно, и я согласился на эвакуацию морем остатков гарнизона, включая французов. Эта операция была проведена восемью эсминцами в ночь на 24 мая, причем потеряно было только 200 человек. Я пожалел об этом решении.

За несколько дней до этого я поручил руководство обороной портов Ла-Манша непосредственно начальнику имперского генерального штаба, с которым я поддерживал постоянный контакт. Теперь я решил, что за Кале надо драться до последней капли крови и что нельзя разрешить эвакуацию гарнизона морем.

Гарнизон Кале состоял из батальона стрелковой бригады, батальона 60-го стрелкового полка, стрелкового полка королевы Виктории и батальона королевского танкового полка с 21 легким танком и 27 крейсерскими танками; имелось такое же количество французских частей. Было тяжело жертвовать этими замечательными опытными кадровыми войсками, которых у нас было так мало, за сомнительное преимущество выиграть два или, может быть, три дня, которые неизвестно как будут использованы. Военный министр и начальник имперского генерального штаба согласились с этой суровой мерой.

Премьер-министр – начальнику имперского генерального штаба

25 мая 1940 года

Бригадному генералу, обороняющему Кале, следует сказать что-нибудь в таком роде: оборона Кале до последнего предела является сейчас актом величайшей важности для нашей страны и для нашей армии. Прежде всего она сковывает очень большую часть вражеских танковых сил и не дает им наносить удары по нашим коммуникациям. Затем она сохраняет для нас порт, через который смогут вернуться на родину части английской армии. Лорд Горт уже послал к Вам на поддержку войска, а военно-морской флот сделает все возможное для того, чтобы обеспечить Ваше снабжение. Взоры всей империи устремились на защитников Кале, и правительство Его Величества уверено, что Вы и Ваш доблестный полк совершите подвиг, достойный англичан.

Это послание было отправлено бригадному генералу Никольсону примерно в 2 часа дня 25 мая.

Окончательное решение не эвакуировать гарнизон было принято вечером 26 мая.

Кале был ключевым пунктом. Многие другие причины могли помешать эвакуации Дюнкерка. Однако ясно, что три дня, выигранные обороной Кале, позволили удержать водный рубеж у Гравлина и что без этого, несмотря на колебания Гитлера и приказы Рундштедта, вся армия была бы отрезана и потеряна.

Все это затмила упрощавшая дело катастрофа. Немцы, которые до того времени не оказывали сильного давления на бельгийский фронт, 24 мая прорвали бельгийскую оборону по обе стороны Куртре, который находится всего в 30 милях от Остенде и Дюнкерка. Бельгийский король вскоре счел положение безнадежным и приготовился к капитуляции.

К 23 мая 1-й и 2-й корпуса английских экспедиционных сил, последовательными этапами выводившиеся из Бельгии, снова оказались на линии пограничных укреплений к северу и востоку от Лилля, которые они сами для себя построили в течение зимы. Взмах германской косы прошел вдоль нашего южного фланга и достиг моря. И нам необходимо было прикрыть себя. Сложившаяся обстановка вынудила Горта и его штаб послать войска, которые с успехом заняли позиции по линии канала Ла-Бассе – Бетюн – Эр – Сент-Омер – Ваттен. Эти войска вместе с частями французского 16-го корпуса вышли к морю у Гравлина. Английский 3-й корпус был главной силой этого вогнутого фронта, развернувшегося на юг. Непрерывной линии фронта не было; было лишь множество оборонительных «точек» на узлах основных дорог, и некоторые из них, например Сент-Омер и Ваттен, уже попали в руки врага. Чрезвычайно важные дороги к северу от Касселя оказались под угрозой. Резерв Горта состоял всего из двух английских дивизий, 5-й и 50-й, которые, как мы видели, только что едва выбрались из боя на юг от Арраса, предпринятого ими в бесплодной попытке выполнить план Вейгана. В этот день общая линия фронта английских экспедиционных сил составляла около 90 миль, причем всюду в тесном соприкосновении с противником.

К югу от расположения английских экспедиционных сил находилась французская 1-я армия, две дивизии которой занимали пограничные укрепления, а остальные 11 дивизий в плохом состоянии сбились в районе к северу и востоку от Дуэ. Против этой армии была направлена юго-восточная клешня германских дивизий, осуществлявших охват. На нашем левом фланге бельгийская армия во многих местах была отброшена от реки Лис, и в результате ее отступления в северном направлении начала образовываться брешь к северу от Менена.

Вечером 25 мая лорд Горт принял чрезвычайно важное решение. Он все еще имел указание следовать плану Вейгана, то есть наступать на юг в направлении Камбре силами 5-й и 50-й дивизий при взаимодействии с французами. Обещанное французское наступление к северу от Соммы было совершенно не реально. Последние защитники Булони были эвакуированы. Кале все еще держался. Теперь Горт отказался от плана Вейгана. Он считал, что больше нет никакой надежды на осуществление марша на юг к Сомме. Более того, происшедший в то же время развал бельгийской обороны и образовавшаяся на севере брешь создали новую опасность, которая стала преобладать над всем. Захваченный приказ германской 6-й армии показал, что один немецкий корпус должен был продвинуться к северо-западу в направлении Ипра, а другой – на запад в направлении Витшета. Как смогли бы бельгийцы выдержать этот двойной удар?