Белогвардейщина - Валерий Шамбаров

В стане колчаковцев случилось самое страшное - началось разложение армии, усиливающееся от поражения к поражению. Когда посыпались удары, сразу всплыли все ее слабые стороны: и низкий уровень командования, и мобилизационный принцип формирования, и отсутствие спайки частей. Красные пустили в ход свое мощное оружие - пропаганду. Она слабо действовала, пока белые войска победоносно шагали к Волге. Не станешь же переходить к противнику, который в панике удирает... А когда пошли сплошные поражения, мобилизованный мужик начал кумекать по-своему: стоит ли погибать? Солдат с Урала и из Поволжья видел, как армия все дальше отходит от его деревни, а в перспективе рисовалось отступление на бесконечный российский восток. Верным способом вернуться домой казались дезертирство и плен. Солдат из Сибири видел, что в условиях катастрофы гораздо выгоднее вернуться домой в рядах победителей-красных. С тыловыми пополнениями до него доходили слухи о восстаниях и партизанщине, разливающейся в родных краях и тоже усиливающейся по мере поражений... Пошли случаи сдачи в плен и перехода к врагу целыми подразделениями. Ни на юге, ни на северо-западе столь массовой сдачи и измены не наблюдалось - это характерно только для востока и севера, где комплектование армий было мобилизационным и где советская власть оказалась быстро сброшенной, не успев развернуть на полную катушку свои злодеяния.

Белые армии таяли. А красные получили еще один существенный источник пополнений - перебежчиков и пленных тут же ставили в строй. Чтобы не было никаких фокусов, распихивали понемногу в надежные части и гнали "искупать кровью вину". Колчаковское командование остановить процесс распада не могло. Большинство младших офицеров составляли прапорщики из гимназистов и юнкеров, попавших на фронт после краткосрочных курсов. Старые солдаты называли таких "шестинедельными выкидышами". Ни малейшим авторитетом они обладать не могли. В трудных ситуациях терялись, порой паниковали, становились для подчиненных обузой, а не спасителями, умеющими найти выход. Да и офицеры военного времени, более опытные, перестали быть надежной опорой командования. Память жутких офицерских расправ 17-го была слишком свежа - и у них, и у солдат, среди которых имелось немало фронтовиков, участвовавших в подобных расправах. Когда такие же эксцессы появились и в колчаковской армии, многие офицеры стали в критической ситуации бросать свои подразделения, опасаясь, что их перебьют или уведут к красным.

Между тем штаб Верховного во главе с Лебедевым разработал новый кардинальный план разгрома большевиков. Генералу Дитерихсу, отличному командиру и превосходному тактику, но - увы! - неважному стратегу, план понравился. На бумаге и впрямь все выглядело красиво. 5-ю армию Тухачевского заманивали в Челябинск, как в ловушку. Севернее города начинала наступление группа Войцеховского из 16 тыс. чел., перерезая железную дорогу Челябинск Екатеринбург. Южнее атаковала группа Каппеля из 10 тыс. чел. и перерезала магистраль Челябинск - Златоуст. В лоб наступала группа генерала Косьмина.

23.07 красные пошли на штурм Челябинска и на следующий день заняли город. Тотчас же перешли в контрнаступление фланговые группировки белогвардейцев. Поначалу операция развивалась удачно. Войцеховский, ударивший в стык между двумя красными дивизиями, разметал их и глубоко вклинился в расположение противника. Теснил большевиков Каппель... Но план Лебедева упустил ряд "мелочей". Например, что сильная армия, опираясь на ресурсы большого города, вовсе не обязательно запаникует под угрозой окружения и бросится наутек, как 5 месяцев назад. Что она может принять сражение на равных. Не учитывал он и того, что севернее наступала 3-я армия красных, которую командование тут же повернуло во фланг Войцеховскому. Одну дивизию из резерва фронта немедленно двинул Фрунзе, нацелив ее на белые тылы. И пошло побоище...

Потери с обеих сторон были огромными, но красные легко компенсировали их. В одном лишь Челябинске "поголовной" мобилизацией за несколько дней набрали 8,5 тыс. чел. Белые бросали сюда все, что могли. Три дивизии были сняты с переформирования почти неподготовленными. И все перемалывалось в челябинской мясорубке. Жесточайшие бои продолжались 7 суток. 29.07 Дитерихс двинул в бой последние колчаковские резервы - две сибирские дивизии, вообще только еще формирующиеся, даже не прошедшие курсов стрельбы. Но и это усилие не принесло перелома. А затем ход сражения, колебавшийся туда-сюда, надломился в пользу красных. Битва неумолимо стала превращаться в разгром белогвардейцев. Поражение было полным. Только пленными колчаковцы потеряли 15 тыс. То, чего не удалось добиться Фрунзе между Уфой и Златоустом, случилось благодаря просчетам колчаковской Ставки под Челябинском. Окончательно надорвавшиеся, потерявшие и стратегическую инициативу, и значительную долю боеспособности, белые армии оставили Урал и отступали в Сибирь. С этого времени власть Колчака была обречена. Дальнейшее ее существование определялось уже не фронтовыми операциями, а сибирскими расстояниями...

59. Северо-Западная Армия

В отличие от юга и востока, северо-западный белый фронт создавался не в результате стихийных антибольшевистских восстаний, а организовывался целенаправленно. Парижские представители Белого Движения, генералы Щербачев и Головин, в составленном весной 19-го обзоре указывали на то, что Северная армия из-за своей малочисленности способна играть лишь вспомогательную роль, что Деникину приходится вести тяжелую и затяжную борьбу на своих флангах с подавляющими силами красных.

"Принимая во внимание, что... временная пассивность Южной и Северной групп позволит большевикам обратить большинство своих сил против Сибирской армии, настоятельно необходимо образовать новый фронт, который в лучшем случае своим ударом оказал бы существенную помощь, а в худшем - оттянул бы силы от Сибирской армии. Таким фронтом должен стать финляндско-эстляндский с задачей овладения Петроградом. На этом фронте у генерала Юденича пока своих 5 тысяч человек и в Эстляндии 2 тысячи офицеров, а в Финляндии формирование тормозится затруднениями политического и материального плана".

Колчаком был утвержден Юденич в качестве командующего новым фронтом. А силы его рассыпались по Прибалтике редким пунктиром. Белые беженские организации в Финляндии. Отряды Родзянко в Эстонии. И отряд князя Ливена в Латвии. Если на других фронтах антибольшевистская борьба осложнялась внутренними и международными конфликтами, то части Юденича вообще оказались в жутком клубке противоречий. Во-первых, по берегам Балтики почти одновременно возникли пять новых государств - Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша. И каждое - с сильнейшим шовинистским душком. Во-вторых, вокруг этого клубка образовался другой - Англия, Франция, Германия. Каждая из этих стран пыталась вмешаться в прибалтийское устройство, исходя из собственных интересов. До весны 19-го противоречия сглаживались общими усилиями по отражению красного нашествия. Но едва большевиков стали одолевать, как они начали всплывать наружу.