Предел - Елена Лобанова

Тем временем шкура перешла на замкнутый цикл, и процесс появления и исчезновения заговорщиков пошел на большей скорости. Ставки стали принимать на «Кто вылезет». Угадывали не всегда. Шкура стала трясти брюхом, перемешивая содержимое. Процесс угадывания осложнялся еще и тем, что в брюхе было не совсем чисто. А точнее — совсем кроваво. Наконец, похабная оболочка устала, улыбнулась напоследок широким отверстием под хвостом и явила всем присутствующим сразу три головы. Воздух со свистом вышел, шкура ссохлась и рухнула на пол. Заговорщики, истерзанные Светлыми Силами, бегом и многократным «перевариванием» лежали упакованные, как младенцы, в самую крепкую пеленку на свете, покрытую непробиваемой чешуей.

Элермэ не намеревалась приходить в себя. Пусть хоть все стены пустятся в пляс, а с неё достаточно. Сил не было, губа невыносимо болела, платье вымокло от крови. Это же надо было придумать: усадить её на мясо. Но откуда же могло взяться понимание таких простых вещей у того, который с наслаждением душил зверей. Точнее, не зверей, а мерзких огромных выползней. Правда, нельзя было не отметить, что душил Темный красиво, с расчетом на впечатление. Сам он тоже… оказался впечатляющим. Светлая решила, что раз так, то пусть и дальше впечатляет, если такой сильный.

Амалирос успокоился, прикинул выигрыш и пришел в привычное состояние злобного раздумья. Заговорщики были опозорены так, как никто до них ранее не был. Даже сбеги они с выработок, таких «повелителей» никто не потерпит. Хоть совсем их никуда не отправляй. Им будет легче с тарлами встречаться, чем с ухмыляющимися сородичами. Но суд будет завтра. А сегодня предстояло разобраться, как это Даэросу пришло в голову так удачно вмешаться в поединок «трое на одного». И в обнимку с обморочной Светлой продолжать сидеть не стоило. А то уже некоторые стали косо поглядывать. Ему, конечно, было все равно. Пусть гадают, как Светлая Зовущая оказалась в Чаше. До завтра у них есть время придумать много историй. И вот завтра он расставит все по своим местам. Попытка задавить одного из Послов, это — не меньшее преступление, чем сам заговор. Амалирос посмотрел на Светлую и решил, что если так пойдёт и дальше, то от титула Великого Мыслителя придется отказаться. Ответ на многие вопросы лежал у него на плече. Надо было сразу задаться вопросом: с каких это пор Светлые Девы стали падать в обморок? Два раза. И кусать себя? Кстати, получалось, что посланница все же пострадала. Прокушенная губа, это — ранение.

Темный подхватил Светлую на руки и с видом охотника, уходящего с добычей, пошел из Чаши гордой поступью под восторженные выкрики своих подданных. Уже в коридоре, продолжая размышлять об обмороках и прокушенных губах, он пришел к окончательному выводу. Элермэ все же дозвалась до Нэрниса или до Даэроса. И губа и падение, это — не обморок, а следствие жесточайшего напряжения и боли от применения Силы под землей. Через кого она так пробивалась тоже было понятно: через выползня. То-то он обмяк. А стало быть, она видела, что готовится нападение. И похоже, она догадалась об этом даже раньше, чем из прохода вышли заговорщики. Следовало быть честным и сделать то же самое, что сделал Аль Манриль, признавший, что он — Светлый болван. То есть, все-таки принести извинения. Приносить извинения Темный терпеть не мог.

Амалирос уже почти одолел путь к гостевым покоям, когда его догнала не менее умная мысль: «Ну, если в первый раз был не обморок, то что тогда вот это?» Он сосредоточился, прислушался к дыханию Светлой и понял, что кое-кто хитро по Светлому отдыхает у него на руках. Арк Каэль был совсем не против шуток и теоретически знал, как устроить быстрое завершение мнимой бессознательности.

Повелитель пристроил свою легкую ношу поудобней так, чтобы дотянуться куда следовало. То есть — куда надо. Когда мужчины дотягиваются, куда им надо, Девы, особенно нежные, местами мягкие, местами даже очень… визжат и громко ругаются. Как ни странно эта сильная характером Дева продолжала прикидываться, несмотря на то, что Темный совершенно откровенно распускал руки. Такого полного отсутствия реакции он не ожидал и решил, что Светлая просто не совсем поняла суть происходящего. Это означало, что придётся пойти на крайние меры — чтобы никаких сомнений не осталось.

Амалирос остановился в верхнем Зале Коридоров, поразился собственной отваге и поцеловал Элермэ в лоб. Реакции не последовало. Светлая держалась стойко. Пришлось не сдаваться и целовать в щеку. Результат остался прежним. Поцеловать Вестницу в губы было эпохальным решением. Но даже несмотря на то, что одна губа была прокушена, Посланница продолжала разыгрывать из себя бесчувственную.

Повелитель Амалирос никогда не сдавался и не любил проигрывать. Был ещё один последний способ заставить Светлую быстро очнуться. Иначе получится, что он вел себя недопустимым образом не ради шутки, а пользуясь её беспомощностью. Арк Каэль свернул в коридор, ведущий к его покоям. Если принести Светлым Послам такую вот окровавленную ношу, они могут и не понять. Или неправильно понять. Значит, Посланницу следовало переодеть. Повелитель Темных нисколько не сомневался, что окончательно раздеваться и одеваться, Светлая будет уже сама, а уж он-то ей разъяснит, что такое затянувшаяся шутка, строгие Темные обычаи и недопустимые Светлые вольности.

Насчет неправильного понимания Амалирос опасался зря. Аль Манриль, несмотря на то, что он — Посол, вообще ничего не понимал и не собирался. Он блаженствовал в Доме Ар Ктэль, и его могли отвлечь только война, потоп или землетрясение — все то, от чего следовало спасать народ и Прекрасную Исильмэ.

Аль Арвиль сначала, действительно, неправильно понял почему его племянница не является в такой поздний час, и решил её разыскать. Он шел по пустынным Верхним покоям, верно предполагая, что она может быть только у Повелителя Темных по важным делам. Когда он подошел к дверям малого Зала, то все понял правильно. Дела — важные. Важнее некуда. И если вся важность была слышна даже в коридоре, то, что же тогда творилось в спальне?

Нарвис подумал и решил, что в личную жизнь совершеннолетних племянниц вмешиваться неприлично. А Светлому Послу лезть в спальню к Повелителю Темных — тем более. А насколько он знал Элермэ, то и небезопасно. И вообще, в политических делах такой значимости у него полномочий не было. Так что, он просто себя поздравил. Аль Арвиль с удовольствием подвел итоги: старший сын — гениальный живописец, младший — нетипично и внушающе силен, почти Светлый племянник Даэрос — потрясающе талантливый Открывающий, племянница, ко всем её дивным качествам, поймала Выползня голыми… руками. Дела Дома Аль Арвиль хороши как никогда и можно идти спать.