Белые искры снега - Анна Джейн

Заиграла спокойная, незамысловатая, но очень запоминающаяся и атмосферная мелодия, которая мне нравилась, но никогда не была мне понятной: темная она или светлая, о нежной любви или о владении кем-то, о близости или о захвате, о себе или о другом?

Я – это ты, а ты – это я.

Давай будем вместе, что думаешь на этот счет?

Я буду твой, а ты – только моя.

Мы будем парой, только парой наоборот.

Слыша отточенный, выразительный, запоминающийся вокал Аларма, который имел удивительную и редкую тенденцию проникать куда-то глубоко, в самую душу, я вдруг улыбнулась, поняв для себя, что наверняка это сообщение на Небесное радио написал Ярославушка. Решил так поиздеваться после нашего приключения. Вот дурачина. Однако меня это совсем не разозлило, лишь подначило. Решил поиграться, господин школьный президент? Будет исполнено!

Я дождалась окончания песни и того счастливого момента, когда диджей объявила короткий номер для отправки смс-сообщений для заказа песен и передачи приветов, взяла в руки телефон и, забыв, что на счету у меня не так уж и много денег, и написала эсэмэску, заказав специально для Зарецкого прекрасную и известную всем песню, написанную еще в далеких девяностых.

– Ты чего это хихикаешь? – подозрительно спросила меня Алсу. – Ранджи, она сегодня вообще не в себе.

– Вижу, – в шутку мрачно отозвалась подруга. – Настя, ты в порядке?

– В порядке, в порядке, – махнула рукой я и опять захихикала, представляя лицо Зарецкого.

– Может быть, пойдем уже? – спросила Алсу. – Ранджи, ты нас довезешь?

– Без вопросов, – тут же согласилась подруга.

– Давайте посидим еще немного! – уперлась я. – Я хочу еще немного побыть тут.

Подруги с некоторым недоумением посмотрели на меня, но все же согласились.

Я с довольны видом, словно и не было у меня сегодня сердечных терзаний, подперла кулаками обе щеки. Может быть, я просто хотела, чтобы именно он был автором сообщения?

Шейк аки Цезарь, делал одновременно несколько дел. Он медленно потягивал темное пиво из высокого бокала, таинственно, как герой фильма, улыбался светловолосой леди в терракотовом свитере, которой это льстило и, кажется, немного смущало, рисовал на салфетке нечто, с большим трудом напоминающее изображение полуобнаженной девушки, накаляканной ребенком, и слушал Небесное радио, которое вот-вот должно было возвестить слушателям о том, что некий Ярослав любит некую Анастасию. Да-да, это было именно его рук дело. Хотя Шейк и сам не понимал, зачем так по-детски решил пошутить над другом, только что с мрачной непередаваемой ухмылкой пересказавшим ему историю о приключениях в туалете вместе с той самой своей училкой, которую они однажды встретили в «Горячей сковороде». История оказалась занятной, и Шейк от души повеселился. Он планировал веселиться и дальше, предвкушая бурную реакцию своего друга на сообщение по радио. Однако тот в самый неподходящий момент взял и свалил из зала – в очередной раз стали звонить из службы такси, которую оба парня успели уже по нескольку раз проклясть, а так как связь почему-то стала вдруг жутко плохой, Ярослав пошел в небольшой холл, надеясь, что там телефон лучше ловит. А в холле радио почти не было слышно, поэтому Зарецкий успешно пропустил мимо ушей часть о том, что некий Ярослав признается в любви некой Анастасии. К том уже в холле, около широкого, во всю стену, зеркала он вновь увидел хорошенькую высокую подружку Дна, телефончик которой был бы не против заполучить, и ее же дружка, которого Яр с легкой руки нарек Мурашиком, – того самого придурка с рассеченной бровью и прищуренным взглядом, который ему дико не понравился еще при первой встрече в клубе.

«Интересно, а кем он Дну приходится?» – невпопад подумал Ярослав, прижимая к уху мобильник и слушая порцию очередных извинений и клятвенные заверения, что машина вскоре приедет – парень чувствовал себя запертым в этом поганом месте. Ему вспомнилось, как посмотрела на него Настя, когда они подошли к ее столику. Хоть Дно и хотела выглядеть равнодушной, но его-то, художника (ну или почти художника!) не проведешь. Этот несносный тип наверняка нравится ей. А и ему Дно не совсем безразлично, судя по всему. Как он угрожающе поглядывал и улыбался криво.

Отключив телефон, Зарецкий еще раз глянул в сторону Жени и Алены. Подружка его практикантки что-то объясняла молодому человек, сложившему руки на груди и опустившему голову, почти касаясь подбородком груди и глядя не на собеседницу, а куда-то вниз. Девушка, впрочем, тоже не смотрела на него – ее взгляд был направлен на собственное отражение в зеркале. Одной рукой она держала сумочку, намотав на тонкое запястье ремень-цепочку, второй – медленно гладила перекинутые через плечо гладкие прямые волосы и что-то говорила.

Ее поза, жесты и взгляд не на собеседника, а на саму себя насторожили Зарецкого, который порой, как заправский психолог, тонко чувствовал людей. «Наверняка та еще леди-стерва», – подумал он про себя с усмешечкой.

Алена что-то продолжала негромко говорить, а Женя слушал, и в какой-то момент резко перебил подружку Дна.

– Ты хочешь, чтобы я все ей рассказала? – услышал Яр, набирающий сообщение одной из девчонок, с которой намеревался сходить куда-нибудь – Алена повысила голос.

Женя провел пятерней по волосам, сказал что-то негромко, надел шапку и направился к выходу. К улыбнувшейся самой себе Алене, которая теперь достала помаду и стала аккуратно водить заостренным благородно-алым столбиком по губам.

Из большого зала вышла светловолосая девушка в терракотовом свитере – кажется, на нее запал Шейк, на ходу застегивая короткий пуховик. Они перекинулись парой слов. Алена небрежным движением накинула на точеные плечики белоснежную тонкую шубку, и девушки вышли из кафе следом за тем, кого добрый Ярослав прозвал Мурашиком или Мурашкой.

– Все в порядке, тебе почудилось, в кафе никого нет. Но ты должна и дальше оставаться очень внимательной, – сказала, выйдя на морозную улицу девушка в пуховике, о побеге которой чуть-чуть погрустил Шейк.

– Хорошо, – кивнула девушка, накидывая на голову капюшон. Ее телефон зазвонил, и она грациозным движением достала его из сумочки, улыбаясь только от звуков песни Петулы Кларк «My Love», которая стояла только на звонке одного человека.

– Да, я слушаю, Тим, – неожиданно мягким голосом произнесла Алена. В голубых глазах с длинными, почти кукольными ресницами появилась неподдельная нежность. – И я скучаю, – рассмеялась она звонко и счастливо.

Ее спутница только ухмыльнулась.