Антология мировой фантастики. Том 10. Маги и драконы - Роберт Говард

Глава 24

На рассвете Фреда подошла спотыкаясь к дому Торкела Эрлендсона.

Хозяин только что проснулся и вышел посмотреть, какая на улице погода. Сначала он не поверил своим глазам — дева со щитом, в латах и с оружием из неизвестных медных сплавов, в одеждах иноземного покроя шла, как слепая, на него.

Он схватил копье, стоящее за дверью. Но руки его опустились, когда он внимательнее вгляделся в девушку. Он ее знал, изможденная, с пустыми глазами, но это была Фреда, дочь Орма.

Торкел впустил ее в дом. Его жена, Ааса, поспешила за ним.

— Тебя долго не было, Фреда, — сказала она. — Добро пожаловать.

Девушка попыталась ответить. Но слова не шли из ее уст. — Бедное дитя, — тихо сказала Ааса. — Бедное дитя. Пойдем, я уложу тебя спать.

Аудун, следующий по старшинству после убитого Эрленда сын Торкела, вошел в дом.

— Кто это? — спросил он.

— Фреда, дочь Орма, — ответил Торкел, — вернулась каким-то образом.

Аудун подошел к ней.

— Это же прекрасно, — радостно сказал он. Он обнял ее за талию, но, прежде чем поцеловал ее в щеку, он вдруг почувствовал, что у нее горе. — А что случилось? — Спросил он, отойдя в сторону.

— Случилось? — выпалила Ааса. — Спроси лучше, что с ней не случилось. Выйди, я уложу ее в постель.

Фреда долго лежала, молча смотря на стены. Когда Ааса принесла ей пищу, заставила ее поесть и начала гладить ее и успокаивать как маленькую, она зарыдала.

Она долго и беззвучно плакала. И лишь когда слезы кончились, Фреда наконец уснула.

Позднее она согласилась остаться на время в доме Торкела. Она не скоро пришла в себя, они помнили, что она и раньше была не особенно веселой девушкой.

Торкел попросил ее рассказать, что случилось. Она побелела и опустила голову. Он быстро сказал:

— Нет, нет, можешь не рассказывать, если не хочешь.

— Нет причин скрывать правду, — сказала она так тихо, что он едва расслышал. — Вальгард повез меня и Асгерд на восток, он хотел отдать нас одному из языческих королей. Только он подплыл к берегу, как… на него обрушился другой викинг со своими воинами. Вальгард убежал, а Асгерд погибла во время боя. Этот вождь взял меня с собой. И наконец, когда он пошел на дело… в котором я бы не смогла участвовать… он оставил меня в поместье моего отца.

— Ты принесла с собой странные вещи.

— Мне их дал этот викинг. Он их взял где-то еще, далеко. Я часто сражалась на его стороне. Он был хорошим человеком, хотя и язычником. Фреда посмотрела на огонь в очаге. — Да, он был самым хорошим, самым смелым и добрым человеком. — Ее губы задрожали. — Почему бы ему таким не быть? Он произошел из хорошего рода.

Она встала и медленно вышла из комнаты. Торкел смотрел ей вслед, поглаживая свою бороду.

— Она рассказала не всю правду, — сказал он сам себе. — Но я думаю, это все, что мы от нее услышим.

Даже священнику, перед которым она дрожала, она рассказала не больше. После этого она долго стояла одна на холме и смотрела в небо.

Зима кончалась, это был солнечный день. Белый снег блестел на тихой земле, а небо над головой было чистым и голубым.

Фреда сказала тихо:

— Теперь я совершила смертный грех, не сказав на исповеди, кем был он, с которым я проводила ночи. Но я возлагаю этот грех на свою душу и унесу его с собой в могилу. Всеотец, Ты знаешь, что наш грех был слишком радостен и прекрасен, чтобы называть его этим ужаснейшим из имен. Ты можешь наказать меня, но пощади его.

Она вспыхнула:

— И еще, мне кажется, что я ношу под сердцем то, что ты, Мария должна помнить… а он не должен рассчитываться за то, что совершили его родители. Отец, Мать Сын, делайте со мной что хотите, но пощадите невинное дитя.

Затем она спустилась с холма и почувствовала некоторое облегчение. Она улыбалась, когда встретила Аудука Торкелсона.

Он был немного старше ее, высоким и сильным, умелым мужем и отличным воином. Он улыбнулся ей в ответ смущенно, как девушка, и подошел к ней.

— Я… искал тебя… Фреда, — сказал он.

— Зачем меня звали? — спросила она.

— Нет, кроме… да… это есть… я хотел… поговорить с тобой, пробормотал он. Он пошел рядом с ней.

— Что ты будешь делать? — наконец сказал он.

Ее радость быстро исчезла. Она посмотрела в небо и на поле. Моря отсюда не было видно, но ветер доносил его шум.

— Я не знаю, — сказала она. — Я не останусь…

— О, ты останешься! — крикнул он. Язык его онемел, и как он ни проклинал себя за это, но сказать больше ничего не смог.

Наступила весна. Фреда все еще жила в доме Торкела. Никто не сказал злого слова по поводу того, что она ждет ребенка. Из-за силы и крепкого здоровья, а может быть, из-за чего-то, что осталось в ней от эльфов, она не страдала по утрам от приступов тошноты. Она много работала, а когда работы не было, долго и далеко гуляла. Ааса была рада помощнице и собеседнице, у нее не было дочерей.

Сначала время было ее мучителем. Ее мучила не столько тяжесть ее греха и потеря родных — это она могла вынести, — сколько потеря Скэфлока.

От него не было ни звука с тех пор, как они расстались на кургане Орма. Он ушел, окруженный врагами, в самые мрачные земли, за вещью, которая обрушит на него несчастье. Где он сейчас? Жив ли он еще, или лежит на земле, и вороны выклевали его глаза, которые смотрели раньше на нее? Хочет ли он смерти, так же как когда-то хотел Фреды? Или он позабыл то, воспоминание о чем не мог вынести, и предал свое человеческое происхождение холодному забвению, которое было в поцелуях Лиа?.. Нет, этого не может быть, он не забудет своей любви, пока жив.

Но жив ли он… и где он?

Все чаще он начал ей сниться, будто бы он стоял перед ней, их сердца бились вместе, и его руки были сильными и нежными. Он шептал ей на ухо, смеялся, читал стихи…

Она изменилась. Жизнь людей казалась ей скучным, унылым кругом, после великолепия двора эльфов и безумных, но счастливых дней, когда они вместе охотились на троллей в диких лесах. Торкел окрестился лишь для того, чтобы от него не отвернулись англичане, она редко видела священника — и, зная, что она грешна, была рада этому. Мрачной была церковь после лесов, холмов и шумящего моря. И не была ли земля Его творением, а церковь лишь работой людей? Она любила Господа, но она редко к нему обращалась.

Иногда она не могла удержаться и садилась посреди ночи на коня и скакала на север. Своим волшебным зрением она видела отблески Фэри проходящего мимо гнома, проплывающий черный корабль. Но те, кого она осмеливалась позвать, убегали от нее, и ей не удалось узнать о том, как идет война.

Этот едва уловимый глазом мир — мир Скэфлока! И какое-то время он был и ее тоже.