Янтарный Меч 2 - Ян Фэй

с уже показавшимися звездами, гадая, придерживаются ли духи игровой логики.

Наемники перешептывались, а Амандина, сжав руку Ромайнэ, настороженно разглядывала Серебряного эльфа. Никто не посмел приблизиться к ней, да и единорог все еще оставался рядом, а продемонстрированная животным в бою мощь заставляла опасаться атаки.

Но вот, как Брэндель и ожидал, эльфийка пошевелила сомкнутыми веками и, наконец, открыла глаза.

Слегка отсутствующий взгляд серебряных глаз недоуменно прошелся по окружающим ее людям: похоже, на нее слишком много всего свалилось разом. Почти сразу же к девушке вернулись воспоминания и явно – переживания, разжигая огонь понимания во взгляде и придавая ему выражение.

Слегка пошевелившись, она оглядела окружающих людей, и, словно припомнив что-то, скорбно нахмурилась. Последовавший неконтролируемый кашель заставил ее тело содрогнуться и присесть, заживая руками рот. Когда приступ прошел, на опустившихся руках показалась серебряная кровь, которую девушка с досадой стряхнула, потянувшись за серебряным копьем на земле.

Наемники, не теряя бдительности, обнажили оружие, а некоторые даже выдвинулись вперед, собираясь ее остановить.

Господин, у нее не осталось сил сражаться, – поспешила убедить Брэнделя вмешаться Амандина. Девушка узнала выражение на лице эльфийки – такое же было у нее самой, когда со здоровьем было хуже всего.

«Несомненно, сил там больше не осталось».

Брэндель кивнул. Дух достиг последней стадии – исчезновение: стой он даже прямо перед ней, девушка не смогла бы даже поднять орудие для атаки. Этот дух держался в этом мире только благодаря какому-то желанию или миссии, которые и были источником его энергии Души. Как только он иссякнет – у призрака не останется связей с этим миром.

Спустя мгновение девушка остановилась и уставилась на свою прозрачную руку: та на глазах становилась прозрачной, того и гляди грозя исчезнуть.

Брэндель поднял руку, приказывая всем замереть, но это и не требовалось. Пусть Спектральный рыцарь и внушал наемникам страх, но эльфийская девушка перед ними была настолько слаба и печальна, что хотелось ее только защитить.

Мессиры… Я… исчезну? – не прекращая разглядывать свою руку, проговорила Серебряная эльфийка голосом, напоминавшим соловьиную трель в гуще леса.

Эти интонации заставили близняшек-элементалистов затаить дыхание: Дикие эльфы считались одаренными музыкантами и могли в полной мере оценить всю красоту и мелодичность ее голоса.

«От Золотой кровной линии эльфов пошли две ветви: Серебряные и Туманные. Голоса у Серебряных, как и ожидалось, прекрасные».

Брэндель тихо кивнул в ответ на вопрос. Да, квест наступил, но радости это не прибавляло. Происходи все это в игре, он бы рассматривал ее как НПС, но сейчас, как оказалось, полностью отключить эмоции не получилось.

Этот… Спектральный рыцарь… это были вы? – робко спросила Амандина.

Эльфийка молчаливо кивнула: ее руки становились все прозрачнее. Меланхолично улыбнувшись, она перевела взор в небо, и с трудом сдерживая слезы, выдавила:

Я…стольких… убила… Должно быть, Мать Марша меня покинула…

Это не твоя вина! – яростно прервал Брендель.

«Все случилось из-за Собора Святого Пламени! Мать Марша не разгневалась бы, если бы не их вмешательство, и в наказание удача с тех пора навсегда отвернулась от Ауина».

В целом Брэндель понимал, что произошло.

Жрецы Собора Святого Пламени, вероятно, захотели изменить взаимные обеты Эльфийских королей, их Богини и Матери Марша. Брэндель и сам менял подобные «контракты» в игре, и риск представлялся приемлемым, но то было только потому, что он был геймером. Жители Ауина, осмелившиеся на такое, должны были быть либо дерзки, либо жадны до безрассудства: ведь в результате обет мог исказиться, а эльфийские духи – ворваться в святилище, что стало бы трагедией.

Так и произошло.

И злые духи не остановились на взятии под контроль молодой девушки: одержимыми, должно быть, оказались многие другие эльфы. Несмотря на все это, высокоранговые жрецы были не столь просты: они умудрились стереть из всех хроник не только упоминания о последовавшей ужасной битве, но и о самом Алтаре.

Как тебя зовут? – спросила Ромайнэ.

Брэндель внезапно понял, насколько этот вопрос на самом деле конструктивен.

Медисса Люнетт, – прошелестел ответ.

Вы… ты не из королевского рода? – одновременно произнесли Брэндель и Амандина. В эту гробницу разрешался вход только наследникам королевской кровной линии, рода Аавлон.

Да, я дочь ремесленника.

Но это гробница эльфийских королей… – продолжила расспрашивать Амандина.

И этот вопрос заставил призрачную девушку взять паузу. Половина ее тела уже стала прозрачной

Обстоятельства были уникальные…

Уникальные обстоятельства? Я слышала, что у Серебряных эльфов есть обычай погребения самых выдающихся и храбрейших своих героев с древними королями… – Амандина с сомнением оглядела девушку перед ней, не способная обнаружить признаков великой героини.

Медисса оглядела единорога перед собой наполняющимися слезами глазами:

Не то, я заняла здесь кое-чье место.

«Что?»

Будь у Брэнделя все еще вода во рту – снова бы ее выплюнул: он никогда не слышал о возможности замены, не говоря уже о том, что, оказывается, имелась некая очередь на погребение?

Амандина получше разобралась в ситуации:

Замена для спасения кого-то? Или погребение в жертвоприношении?

«И что за подход такой? Мне казалось, «благородные» эльфы так никогда не поступят, но, получается, они не лучше людей», – Брэндель был поражен.

Но Медисса затрясла головой, возражая:

Я вызвалась добровольно.

Добровольно? – Брэндель все равно не понимал, в каком качестве обычная девушка могла заменить члена королевской семьи.

Едва заметно улыбнувшись воспоминанию, которым она явно гордилась, девушка ответила:

Я вызвалась добровольцем и заняла место… своей старшей сестры… Нет, я пришла сюда ради ее Высочества Принцессы.

Она исчезала все быстрее.

Подожди,– прервал ее Брэндель,– «Сестры»? Или «принцессы»? Что это значит?

Моя мать была мастерицей в деревне Шеро, а отец – король Аавлон. Думаю, я наполовину принцесса…

То есть твоя сестра – принцесса Эльфийского королевства?

Она кивнула.

Почему тебе понадобилось ее заменить?

Мою благородную сестру прокляли люди из Миирна. Придворные маги сказали отцу, что для ее спасения должен умереть родственник королевской крови, иначе она будет слабеть и в итоге умрет, – медленно пояснила Медисса, – но моя сестра – лучший будущий лидер для нашего королевства, и все союзники – люди, гномы, да и граждане королевства – хотели это предотвратить… Поэтому в итоге отец выбрал меня.

От негодования брови Амандины полностью сошлись в переносице:

Он же твой отец, как он мог такое допустить!

Брэндель мог только похлопать ее по плечам, пытаясь успокоить:

В эпоху Хаоса сумеречный дракон был силой, превосходившей все, что могла себе представить любая