Триумф зла - Эрик Стенбок

— О да, — ответила Марина, которую особенно впечатлила добропорядочная наружность незнакомца, к тому же распирала гордость от того, что она может показать свое сокровище.

— Когда нам удобнее всего прийти? — спросил Мендеш.

— А завтра в три, — ответила девочка. — Как раз в это время наша Альмотана улетает поразмяться.

Итак, на следующий день герр Заммлер с гидом поднялись на верхушку маяка, где обнаружили Марину, высиживающую яйцо.

— Ну разве не красивое? — спросила она, вставая и указывая на яйцо.

— Может ли синьор взглянуть на него? — спросил Леви.

— Не знаю, понравиться ли это Альмотане, — засомневалась Марина, — но если он будет обращаться с ним осторожно…

Профессор взял яйцо.

Странная штука — эта мания коллекционирования. Люди, которые в иных обстоятельствах просто неспособны на бесчестный поступок, доходят до воровства, лишь бы заполучить какой-нибудь редкий объект их вожделения.

— Скажи ей, — произнес герр Заммлер, — что я дам за него двадцать долларов.

— Синьор говорит, что даст тебе за него два доллара, — перевел Мендеш.

— Нет, нет, нет, вы должны мне его отдать! — закричала Марина.

— Нет, дорогая, — выпалил немец на исковерканном португальском, — не два доллара — двадцать долларов — целых двадцать пять долларов!

— Нет, оно не продается, — кричала девочка. — Альмотана кладет только одно яичко, что она скажет, когда увидит, что оно пропало?

И она горько расплакалась. Тут профессор, не совладав со страстью коллекционера, тихонько положил яйцо в карман, но, будучи по природе человеком незлым, попытался успокоить бедное дитя и вытащил из кармана две банкноты по двадцать долларов.

Марина до этого никогда не видала банкнот. Она взяла бумажки, даже не понимая, каково их назначение.

— Вам лучше сейчас уйти, — сказал Мендеш и потащил герра Заммлера вниз по лестнице.

Девочка, зажав банкноты в руке, последовала за ними; и ее лодчонка даже сумела обогнать их барку с четырьмя гребцами. Так она и шла за ними по городу, жалобно повторяя:

— Отдайте мне яйцо!

Конечно, собралась толпа, и естественным образом возник вопрос, из-за чего шум.

— Не знаю, чего она хочет, — защищался Мендеш. — Она сумасшедшая. Смотрите, синьор купил у нее яйцо альбатроса. Вот оно. И он дал ей сорок долларов. Смотрите, у нее в руках эти сорок долларов.

И они действительно были у нее в руке — две бумажки, почти разлезшиеся в клочки от соприкосновения с веслами.

Люди попытались объяснить ей, что синьор купил яйцо.

Неожиданно Марина попыталась выхватить яйцо из рук Мендеша; в схватке оно упало на землю и разбилось.

Марина мертвенно побледнела и рухнула на землю в глубоком обмороке.

Немец, человек, как я уже говорил, незлой, велел, чтобы ее отнесли к нему в гостиницу, и наказал хозяйке положить девочку в лучшую постель, которую только можно было сыскать.

Хозяйка, женщина добрая, к тому же желавшая обязать профессора и боявшаяся причинить зло водной фее, окружила ее чрезвычайной заботой.

Долгое время Марина была без сознания, а потом, наполовину очнувшись, впала в глубокий сон. Видя, что она уснула, хозяйка отошла от нее. Девочка не просыпалась до самого рассвета.

Она проснулась в большой комнате, в большой постели. Прошло какое-то время, прежде чем она вспомнила все. Затем она, в одной ночной рубашке, открыла окно, спустилась вниз по водосточной трубе и сбежала.

Вернувшись в свою крепость, она закричала:

— Альмотана! Альмотана! — желая рассказать птице на своем странном наречии, что произошло.

Вместо ответа послышался горестный крик. Она увидела кружащего альбатроса, оплакивающего утрату своего яйца. Подбежав к окну и вытянув руки, она молила альбатроса залететь внутрь. Но птица все кружилась и кружилась, горестно крича.

Наконец, в напрасных попытках схватить альбатроса, Марина потеряла равновесие и упала в воду.

Конечно, она уже не вынырнула.

Странную картину можно было наблюдать тем утром на берегу: волнами на берег вынесло тело ребенка в простой белой ночной рубашке; над ним стоял, раскинув крылья, альбатрос. Рядом показалась лодка — одна из шлюпок с парохода. В ней было двое англичан. Один был плотный, мускулистый молодой человек типично английского вида; хорошо сложенный, быть может, но совершенно неграциозный; здоровый, возможно, но совершенно лишенный цвета, жизненной силы, у него были глупые, снулые, апатичные, наглые глаза, присущие этому типу; черты, возможно, хорошие, но совершенно тупые и вялые, без какой-либо выразительности; голова его поросла густым, жестким волосом. Одет он был в костюм кричащей шахматной расцветки со стоячим воротничком и никербокеры, на голове его было кепи; в руке он держал ружье.

Второй выглядел иначе: человек старшего возраста, в наружности которого проскальзывало какое-то подобие интеллигентности и утонченности.

— Говорю вам, Дженкинс, — произнес молодой, — нам выпал шанс: вон альбатрос. Мы, наконец, добудем хотя бы одного. А то вы помните, какой беготни нам задал этот последний, которого мы зацепили крючком: чертова тварь порвала леску и дала деру вместе с крючком.

— Я подумал, что это ужасно, — сказал второй. — Птица была совсем ручная и летела за кораблем несколько дней. Вспомните судьбу Старого морехода.

— К черту Старого морехода! — огрызнулся первый.

— Не думаю, чтобы вам была знакома история Старого морехода. Но есть и другое соображение, более практического свойства, которым я бы хотел с вами поделиться. Вам не следует стрелять в альбатроса, ибо местные относятся к этим птицам с суеверным уважением, и вам это может выйти боком.

— Да плевать мне, что скажут эти поганые португальцы! — бросил молодой человек, прицеливаясь. Он выстрелил. И пуля попала в цель.

И в ту же секунду сверху налетел альбатрос гораздо большего размера и ударил его своим мощным крылом. Второму англичанину понадобилось не много времени, чтобы установить, что удар был смертельным.

Еще более странная картина предстала глазам рыбаков, пришедших на берег за своим обычным занятием. На кромке берега лежала мертвая Марина; и на груди ее покоился мертвый альбатрос, которому пуля попала прямо в сердце. А над ними описывал круги самец-альбатрос, громким криком оплакивая смерть своей подруги.

ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ ВАМПИРА

Обычно действие рассказов о вампирах происходит в Штирии; мой — не исключение. На деле Штирия совсем не то романтическое место, каким предстает в описании людей, ни разу там не бывавших. Это плоская неинтересная страна, чью славу составляют лишь индейки, каплуны да