К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №33 от 17.08.2010 - К барьеру! (запрещенная Дуэль)

В условиях перехода стран бывшего советского блока от социализма к капитализму в мире сформировалось устойчивое представление о «героях»-«правозащитниках» как борцах с коммунизмом и защитниках прав человека – новой, по существу антикоммунистической, идеологии и государственности, людях, деятельность которых является ключом к решению этих вопросов, носителях современного общественного прогресса.

Российские коммунисты, утверждавшие в советское время, что «знамя прав человека – знамя социализма», теперь, видимо, тоже считают права человека буржуазным понятием и не используют его в своём лексиконе.

Наличие в мировом общественном мнении таких представлений о правах человека и их «правозащитниках» обеспечило последним широкий диапазон деятельности: от выступления с доктриной о принуждении «правозащитниками» своего государства до ведения с подачи «защитников прав человека» агрессивной войны против «непослушного» государства Югославии в 1999 году. В том же ряду теперь находится и получившее известность «обращение» А. Подрабинека к российским ветеранам.

Человек, его цивилизация, его мировоззрение и законы о правах человека – не одно и то же

Я не собираюсь ни поучать, ни давать исчерпывающее определение человека и его прав. Хочу лишь высказать свою точку зрения на так называемые права человека.

Уставу ООН, в котором впервые было сформулировано положение о правах человека как цели, к осуществлению которой должны стремиться все страны и народы ради своего благополучия и всеобщего мира, предшествовало два документа 1941 года: Атлантическая хартия США и Англии и Декларация советского правительства, зачитанная на межсоюзной конференции в Лондоне. В первом проведена религиозная точка зрения на человека, во втором научно-материалистическая. Обе точки зрения вошли в документы Объединённых Наций: первая – в преамбулу Устава ООН, во Всеобщую декларацию прав человека. Вторая – в Международные пакты о правах человека 1966 года.

Эти точки зрения имеют прямо противоположную направленность: первая обращена в загробный мир, вторая на совершенствование духовной и материальной природы человека посредством сознательной человеческой деятельности. Отсутствие единого взгляда на человека и международную жизнь лишило страны ООН единого правосознания и привело их ко многим другим негативным последствиям.

Согласно второй точке зрения, как я её понимаю, человек это исторически изменчивый субъект своей истории, в основе которой лежит его разумная деятельность. Сменяемость больших и малых цивилизаций даёт целую галерею портретов человеческой личности. Эта галерея уходит в бесконечность. И у каждой такой цивилизации своё мировоззрение, свои законы. Следовательно, права человека столь же изменчивы, как и сменяющиеся цивилизации.

Определение человека – это определение нами самих себя, определение уровня существующей на данном отрезке времени цивилизации. Его нельзя доверять никому: ни так называемым «героям»-«правозащитникам», ни государственным законам, ни международным соглашениям, потому что в каждом таком определении прослеживается свой взгляд на человека, общество, перспективу их развития. Эти вещи каждый человек должен определять сам.

М.В. МАЛИНИН

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

НАСЛЕДНИКИ ПОДЖИГАТЕЛЕЙ РЕХСТАГА

(Продолжение. Начало в №№7,13,17-19,21,23,25,27,29,31)

Присяжные заседатели сами допросили подсудимого

Присяжные заседатели – фигуры величественного молчания и тщательного умолчания в суде. Их почтительно приветствуют вставанием все присутствующие в зале, защита и обвинение украдкой кидают в сторону присяжных полные надежд взгляды, даже судья и прокурор стараются вести себя прилично и не впадают в буйную вседозволенность именно благодаря пребыванию этих людей - народных судей - на предназначенном им пьедестале - двух длинных рядах массивных стульев, располагающихся чуть на возвышении, что символизирует особый статус присяжного заседателя выносить обвинительный или оправдательный вердикт – вершить судьбы людей. Но на суде и в его окрестностях, и вообще нигде, никто не смеет встретиться с ними глаза в глаза, перекинуться словом, даже кивнуть никто не решится, ибо это тотчас будет расценено, как попытка договориться. И, как правило, присяжные заседатели весь процесс сокровенно молчат, предоставляя судье, прокурору, адвокатам, обвиняемым выдвигать свои аргументы за и против обвинения. Присяжные вправе задавать вопросы, написав их на бумажке и передав судье, которая обязана таковые оглашать, но в процессе по делу о покушении на Чубайса это как-то не привилось.

Каково же было изумление зала, когда своё молчание присяжные нарушили… по просьбе подсудимого!

В этот день предполагалось, что показания в суде станет давать подсудимый Роберт Яшин. Однако пикантность ситуации заключалась в том, что Яшин еще в январе удален из зала, причем удален надолго, до окончания прений, фактически – до конца суда! С тех далёких пор и прокурор, и адвокаты Чубайса стояли насмерть против его возвращения в процесс. Из-за того Роберта Яшина судили заочно, словно пребывающего в бегах или прикованного к больничной койке. Тогда каким образом суд собирался выслушивать показания изгнанника? Для подсудимого выдался шанс вернуться в судебный процесс, и он его не упустил, передав через адвоката Закалюжного своё заявление о возвращении для полноценного участия в процессе.

Судья, как водится, провела обсуждение ходатайства Роберта Яшина, адресуясь прежде всего к прокурору и чубайсовским представителям, которые принялись терзать просьбу подсудимого, как коты попавшего в их когти мышонка.

Прокурор: «Решение об удалении до конца прений сторон было принято в соответствии с законом. С тех пор нет никаких новых оснований вернуть Яшина в процесс».

Гозман, верный глашатай Чубайса, стремясь выглядеть умно и интеллигентно, не даром писал диссертацию о приемах, навязывающих подсознательную симпатию к самым несимпатичным человеческим типам, засомневался в целесообразности: «В заявлении Яшина не говорится ничего об обязательствах соблюдать порядок в судебном заседании, поэтому надежд на исправление Яшина у нас не имеется».

Адвокат Чубайса Шугаев на чьи-либо симпатии плевал и попер без интеллигентских деликатностей: «Я категорически возражаю против возвращения Яшина. Он оскорблял суд, и я хочу напомнить: 21 ноября 2009 года Яшин заявил, что суд скрывает от присяжных правду, 27 ноября Яшин заявил, что суд дискредитирует его в глазах присяжных… И таких фактов очень много! Прошу отказать Яшину в его ходатайстве!».

Судья, убедившись, что сторона обвинения дружно злопамятна, решила не торопиться с репатриацией изгнанника: «Принимая во внимание, что участие подсудимого Яшина в сегодняшнем процессе обеспечено, решение по его участию в дальнейших судебных заседаниях будет принято после его допроса».

Присяжных заседателей пригласили в зал, подсудимый Яшин подошёл к трибуне. Но дело до показаний дошло не сразу.

Адвокат Закалюжный продемонстрировал жесткую позицию защиты: «Ваша честь, боюсь, что допрос Яшина может не состояться».

Яшин эхом откликнулся на слова своего адвоката: «Я желаю дать показания, но только если меня вернут в зал суда!».

Судья требовательно повысила тон голоса на несколько нот, словно вела партию скрипки в струнном квартете Шнитке: «Так Вы желаете дать показания?!».

Яшин ответил ей густым, хоть и вежливым контрабасом: «Только если меня вернут в зал суда, Ваша честь».

Судья продолжает партию скрипки в тех же требовательных нотах: «Подсудимый! Вы предупреждаетесь о недопустимости доведения процессуальной информации до присяжных заседателей!».

Встаёт адвокат Закалюжный: «Я возражаю, Ваша честь!».

Судья все тем же скрипичным голосом: «Адвокат предупреждается за нарушение закона!».

Закалюжный не остаётся в долгу: «Вы неправильно излагаете законы, Ваша честь».

Судья пытается притормозить дискуссию о законах: «Уважаемые присяжные заседатели, прошу оставить без внимания заявление адвоката Закалюжного. При вынесении вердикта вам будет предложено ответить на следующие вопросы: Первый. Доказано ли, что имело место данное деяние? Второй. Доказано ли, что деяние совершил подсудимый? Третий. Доказано ли, что подсудимый виновен в данном деянии? Все остальное не должно касаться вашего внимания. Подсудимый, так Вы будете давать показания?».

Яшин в ответ добросовестно басит: «Ваша честь, я согласен давать сегодня показания лишь из уважения к присяжным заседателям и в целях экономии их времени».

Скрипка судьи снова солирует и повторяет старый мотив: «Суд предупреждает подсудимого Яшина!..».