Перед лицом зла. Уникальные расследования лучшего профайлера Германии - Аксель Петерманн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мадам Л. пора уходить. Я протягиваю ей руку. Она смотрит на меня своим соблазнительным взглядом: «Дайте знать, если у вас еще возникнут вопросы». После того как она удаляется, в моем кабинете все еще висит дымок от ее сигареты.
Иногда мне нравится запах табака, он стимулирует мышление.
Я начинаю обдумывать информацию, полученную от Мадам Л. Действительно ли преступник заранее положил пакет с необычным содержимым в кладовку? Или это сделал кто-то другой? Но если это был убийца, почему он не использовал реквизит во время преступления? Я снова достаю папку с фотографиями с места происшествия. Он не мог закинуть вещи в отсек при побеге: кровавые следы ведут мимо этого помещения, не заходя в него. И почему бы ему было не оставить их в вентиляционной шахте? Может, он случайно встретил жертву, несмотря на тщательно продуманный план? Не потому ли все вышло из-под контроля, и он не смог осуществить задуманное, вместо этого вынужденный бежать? Я вспоминаю ответ одного серийного убийцы, которому так и не удалось реализовать свои самые сокровенные желания во время трех убийств: «У меня были фантазии, но я не смог воплотить их. Я представлял себе, что это будет намного проще: нанести удар, а затем наброситься на них. Вместо этого они боролись за жизнь, и это все испортило. Все, что я себе нафантазировал, было уничтожено и затуманено моим гневом и очень сильной агрессией. Только позже, во время мастурбации, мои мечты становились явью». Это могло бы быть объяснением. Убийце Мишель Ройтер, вероятно, тоже не удалось полностью установить над ней контроль, потому что женщина так упорно боролась за свою жизнь.
Несмотря на то, что я пока не знаю истинных мотивов преступника, теперь мне понятно, на какие вопросы нужно ответить в первую очередь: является ли содержимое пластикового пакета инструментом рабочих или же оно призвано стать сексуальным фетишем? Поэтому в ближайшие дни мы начинаем приглашать в офис рабочих и жителей комплекса и спрашиваем, кому из них принадлежит пакет. Но никому не знакомо его содержимое.
С каждым последующим озадаченным лицом во мне крепнет уверенность: пусть даже это выглядит как сценарий для триллера о психопате-убийце, мы, скорее всего, ищем человека, который специально готовился к преступлению, мечтая реализовать свои причудливые фантазии.
8
Теперь нас интересует происхождение противогаза. Эту часть расследования берет на себя мой коллега из отдела по расследованию убийств. Он обращает внимание на сочетание букв и цифр на внутренней стороне маски, на ремешке и на фильтре: «М 10 М». Эксперту требуется всего несколько минут, чтобы определить, что на противогазе нет отпечатков пальцев. Ответа на вопрос, можно ли найти на нем следы ДНК, придется ждать как минимум неделю, с сожалением сообщает мне эксперт-биолог. Но она уверяет, что также намерена выяснить, есть ли чужеродная ДНК под ногтями Мишель Ройтер. Я вспоминаю окровавленные руки жертвы и восхищаюсь оптимизмом молодого специалиста. Интересно, как она собирается обнаружить среди такого количества крови эпителий, то есть мельчайшие чешуйки кожи, преступника?
Мой коллега оперативно устанавливает важную информацию о происхождении противогаза. Владелец компании, специализирующейся на технологиях безопасности, сообщает ему, что речь идет о защитной маске типа M 17, разработанной в США в начале шестидесятых. Выпускается она в Чехословакии с 1986 года под маркировкой М 10 М. По идентификатору M 10 M на фильтре можно предположить, что это аналог. Маску такого типа использовали военные в странах Восточной Европы, например, все вооруженные формирования бывшей ГДР до воссоединения. В свободной торговле ее можно приобрести на так называемых польских рынках, в магазинах бундесвера или в специализированных магазинах средств защиты. Информация познавательная, но в то же время удручающая: при таком разнообразии каналов распространения мы, вероятно, никогда не узнаем, при каких обстоятельствах убийца Мишель Ройтер приобрел противогаз.
Пока мы выясняем происхождение маски, детективы из отдела убийств начинают проверять алиби мужчин, на которых мы получили наводки за последние несколько дней: соседей, сотрудников строительных компаний, друзей и родственников жертвы. В этот список также включены лица, совершившие преступление на сексуальной почве и серийные грабители. Проверка осложняется тем, что кроме точного времени убийства и описания подозрительного мужчины, которого видели на месте преступления, никакой дополнительной информации нет. Ни отпечатков пальцев, ни крови нападавшего. Только следы от обуви и смутная надежда на то, что под ногтями Мишель Ройтер будут обнаружены следы ДНК. Что могло бы помочь сузить круг, так это точный портрет преступника. Итак, я сажусь за стол, чтобы создать первый профиль.
9
Я размышляю над тем, как тема садомазохизма может помочь мне в дальнейшем расследовании. Мне понятно одно – подобные умозаключения применимы только в том случае, если пакет с противогазом действительно принадлежит преступнику и он хотел использовать реквизит во время нападения. Это пока еще просто моя интуиция, но, основываясь на понимании принципов профайлинга, я должен следовать своей теории до тех пор, пока она либо подтвердится, либо будет опровергнута.
Прежде всего хотелось бы узнать, почему садомазохизм вообще так популярен. Насколько сильно это сочетание власти, господства и подчинения завладело умами людей?
Я начинаю анализировать эмпирические исследования и узнаю, что существует множество причин иметь такие наклонности. Согласно распространенному мнению, в первую очередь такими отклонениями страдают люди, которым в детстве не хватало любви, принятия и тепла. Однако это утверждение научно не подтверждено. Можно скорее предположить, что здесь имеет место сочетание нескольких факторов: психосоциальный стресс (например, избиение отцом), нейробиологические механизмы (нейромедиаторы и половые гормоны) и генетическая предрасположенность, то есть унаследованный набор генов. Такой подход актуален и сегодня.
Читаю дальше и быстро понимаю, что социальная оценка сексуальных отклонений зависит от каждого конкретного периода в истории. Если еще несколько лет назад некоторые формы садизма или фетишизма считались извращением, то сейчас, например, бондаж, страсть к лаку и коже