История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I - Коллектив авторов

Заволжские старцы, или, как их называли из-за отрицательного отношения к владению имуществами, «нестяжатели», являют полную противоположность иосифлянам. Они – против автокефалии, против огосударствления Церкви, смеются, как над вздором, над всеми претензиями московских князей на вселенское царство, на Третий Рим и на Мономахов венец. Они – за духовную свободу, за право на духовный поиск и даже – на духовную ошибку. Ради свободы духа они легко отказываются от имущества и богатства. Они – созерцатели божественных откровений. Споры в дичающем русском обществе – как надо ходить вокруг престола – справа налево или слева направо, двоить или троить аллилуйю – им кажутся совершенно незначительными. Заволжские старцы учат иному – как достичь соединения с Богом в Его энергиях, как познать волю Божию о себе и, познав, исполнить. Они готовы исправлять души людей, уверенные в том, что тела и внешняя жизнь тогда исправятся сами.

В XIV столетии преп. Сергий и его ученики возродили на этих принципах всё русское общество. Но теперь «нестяжательство» и «духовное созерцание» отвергаются большинством Русской Церкви и Великим князем при равнодушии простого народа, обольщенного величественной идеей Москвы – Третьего Рима. Нестяжатели остаются в меньшинстве. Собор 1503 г. признает правоту иосифлян. В 1525 г. осуждается виднейший идеолог нестяжателей, греческий ученый монах Михаил Триволис (известный на Руси как Максим Грек). Долгие годы он проводит в заточении в Волоколамском монастыре. В 1531 г. туда же заточается ближайший ученик Нила Сорского князь-инок Вассиан Патрикеев. В 1553–1554 гг. заволжские скиты подвергаются полному разгрому царскими войсками. Иосифлянство побеждает с помощью царской власти, духовная традиция Сергия и нестяжателей – пресекается силой. Но плата за эту победу громадна. Великий князь Московский из покорного сына Церкви, слушающего своего «отца-митрополита», превращается в возглавителя Церкви.

Пока русская митрополия была подчинена Константинополю, независимому от русских князей, и митрополит оставался независимым от князя духовным владыкой. Но, объявив о независимости от константинопольского патриарха, Русская Церковь очень быстро попала под власть Великого князя Московского. Иван III несколько раз пытается, но все же не может решиться низложить нелюбимого им митрополита Геронтия, но сын и преемник Ивана – Василий III (1505–1533) без колебаний низлагает любимого народом митрополита Варлаама, кстати, и поставленного им без участия церковного собора, когда тот отказывается благословить явное беззаконие правителя – в декабре 1521 г. митрополит был по повелению великого князя закован в железа и сослан на Кубенское озеро.

Новый, назначенный Василием III митрополит Даниил благословил новую беззаконную прихоть князя – развод с супругой Соломонией, хотя он и был воспрещен восточными патриархами и афонскими старцами, и повторный брак при живой жене с княжной Еленой Глинской (21 января 1526 г.). Русское общество было возмущено поведением и князя, и митрополита. Даже в одной из официальных летописей брак этот назван прелюбодеянием. В народе говорили, что рожденный от этого сожительства «ублюдок», если Господь попустит ему воцариться, погубит Русскую землю. Через три года царица Елена родила Василию сына Ивана, будущего царя Ивана IV Грозного (1533–1584). Вести из великокняжеских дворцов и митрополичьих палат в то время быстро распространялись до самых маленьких городков и деревень. Царя-прелюбодея и митрополита-«потаковника» общественное мнение строго осуждало, уважение к ним падало.

Внешне княжение Василия III выглядит весьма успешным – присоединен к Москве хитростью и обманом Псков и уничтожена последняя вечевая республика (1510) – вечевой колокол увезен к Москве, а триста богатейших псковских семей переселены на Волгу; присоединено и ликвидировано Рязанское княжество (1517); отвоеван у Литвы Смоленск и упразднено Смоленское княжество (1514); Новгород-Северские князья, добровольно перешедшие при Иване III от Литвы под руку единственного православного Государя, выгнаны из своих княжеств, многие – заключены в темницы, а их родовые земли превращены в провинции княжества Московского (1517–1523).

Но нравственные устои русского общества всё более подрывались. Люди знали, что Василий занимает престол незаконно, что в кремлевской темнице томится венчанный на царство по полному византийскому чину Иваном III его внук Дмитрий Иванович (от старшего, рожденного еще первой женой сына – Ивана Малого), что поэтому сам Василий на царство не венчается. В 1509 г. царь Дмитрий Иванович был замучен насмерть.

Авторитет Церкви и княжеской власти падал, ереси размножались. Участившиеся набеги крымских татар, доходивших до Вологды и Кириллова, свидетельствовали о неспособности Великого князя выполнять главную свою задачу – защищать мирную жизнь и благополучие граждан. Утвердив свое самодержавие, Великий князь Московский не принес мир, процветание и нравственное здоровье Русской земле. Он расширял свою «отчину», но не благополучие граждан. И потому действительные успехи гражданского управления всё более подменял пропагандой национального величия и утверждением деспотического самодержавия. В отличие от своего отца, Василий не любил, когда ему перечили. Своих советников – родовитых князей и сановитых бояр он называл «смердами», прогонял с глаз долой, отбирал имущества. При нём за осуждение Великого князя стали рубить головы и резать языки. Объявляя, что он правит для народа, Василий III княжил для себя.

Если в Москве единодержавие Великого князя укрепилось к началу XVI столетия, то в Западной Руси реальная власть перешла к знати и дворянству (шляхте), осуществлявшей свою волю на сеймах. Постановлениями «привелеев» 1492 и 1506 гг. и Литовского статута 1527 г. Великий князь превращался в пожизненного президента с весьма ограниченными сеймом правами. Полноту прав над крестьянами своих поместий получило шляхетство. Реформа 1557 г. окончательно лишила большую часть крестьян Великого княжества Литовского, как русских, так и литовцев, прав на владение землей. Земля теперь вся принадлежала господам – панам, а крестьяне могли ею только пользоваться, уплачивая владельцам «дань» и неся в их пользу различные «тягла».

И Православная, и Католическая Церкви оставались в Литве намного более свободными от светской власти, чем в Москве. Католическая Церковь в Литве подчинялась папе в Риме, Православная – патриарху в Константинополе, но и Рим, и Константинополь были вне досягаемости князя и сейма. В отличие от духовенства и мирян Московской Руси, православные люди Литвы сохраняли живую и полнокровную связь с центрами духовной культуры Греции и Востока, были намного лучше образованы и имели несравненно более широкий мировоззренческий горизонт, владели греческим языком и латынью. Многие русские люди из Западной Руси, притворившись униатами, получали полное университетское образование в лучших учебных заведениях Западной Европы, а возвращаясь на родину, открывали православные школы по современным западным образцам. Пользуясь условиями Магдебургского права, православные жители западнорусских городов создавали мирянские братства для поддержания храмов, монастырей, школ и противодействия унии и католической пропаганде. На Западной Руси складывался особый тип русско-православного общества, в котором местному самоуправлению, частной инициативе и европейской культуре находилось существенно больше места, чем в обществе Восточной Руси, отсеченном от всего мира никем не признанной автокефалией и претензией московских князей на полноту наследия Рюрика.

Две части Руси к середине XVI в. отличались уже очень значительно: Московская Русь, которую с XIV в. в византийских документах именуют «великой» (т. к. «великой» по греческим представлениям является колониальная периферия «малой» метрополии), превратилась в самодержавное царство со всецело подчиненной царю местной Церковью, и народом, как знатным, так и простым, полностью превращенным в царских слуг и тяглецов, с очень ограниченной свободой гражданской и вовсе без свободы политической. Культурно Московская Русь всё больше уподоблялась Орде, в вассально-даннических отношениях с которой она оставалась четверть тысячелетия. Идеология Третьего Рима делала московитов совершенно нетерпимыми ко всему иноземному, ко всему, что было неправославным по вере и немосковским по подданству.

Литовская Русь («малая») стала фактически аристократической республикой, в которой православные и католики научились сосуществовать сравнительно мирно, где Церковь была отделена от светской власти, а аристократия, купечество и шляхта обладали полнотой гражданских и политических прав. Но права эти вовсе почти не распространялись на простой народ. Малая Русь страдала от глубокого социального раскола. Причем, если более половины знати, купцов и шляхты были католиками и униатами, то крепостное крестьянство и городские бесправные низы Литовского княжества на четыре пятых оставались русскими и православными. Разделение социальное усугублялось разделением религиозным и национальным, и это еще более подрывало стабильность Литовской Руси. Культурно Литовская Русь всё более европеизировалась, и её жители были вполне открыты новым идеям, приходившим с Запада. Однако большая пестрота населения часто приводила к польско-русским конфликтам и еврейским погромам, доходившим порой до ужасающих жестокостей.