Как прийти в Церковь - Иларион (Алфеев)

В древней Церкви путь человека к Крещению начинался с того, что он приходил к епископу и заявлял о желании стать христианином. Епископ записывал его имя в списки оглашенных. Именно с этим обрядом, о котором упоминал уже Ипполит Римский в III веке, связано содержание молитвы «О имени Твоем». О том, как этот обряд совершался в Иерусалиме в IV веке, рассказывает Этерия:

После того, как священник записал все имена, на второй день Четыредесятницы, в начале восьми недель[116], в середине Великой церкви, мартирия, ставится седалище епископа. Священники рассаживаются по обе стороны от епископа, тогда как все остальные клирики стоят. К епископу одного за другим подводят кандидатов. Мужчин сопровождают их отцы, тогда как женщин – матери[117]. Епископ по очереди задает их восприемникам следующие вопросы: «Ведет ли этот человек добродетельную жизнь? Почитает ли он родителей? Не пьяница ли и не лжец ли он?» И таким образом допытывается обо всех серьезных человеческих пороках. И если найдет человека безупречным на основании свидетельств, то собственной рукой заносит его имя (в список оглашенных). Если же человек окажется виновен в чем‑либо, то епископ велит ему уйти, говоря: «Пусть исправится и тогда сможет приблизиться к купели». Это требование является общим как для женщин, так и для мужчин. Если же случится подойти паломнику, и нет человека, который знал бы его и мог за него поручиться, то ему нелегко попасть в списки ожидающих Крещения[118].

Выше мы приводили описание обряда записи в списки оглашенных, содержащееся в трактате Дионисия Ареопагита «О церковной иерархии». Как мы помним, обряд заканчивался тем, что епископ возлагал руку на пришедшего креститься. Этот жест имел глубокое символическое значение в ту эпоху, когда Церковь была гонимой: он свидетельствовал о том, что с момента вступления в Церковь человек находился под ее защитой и молитвенным покровительством. Включение его имени в списки оглашенных тоже имело символический смысл. Оно означало, что отныне человек не чужд Церкви, хотя еще и не является ее полноправным членом. Кроме того, оно указывало на то, что, когда человек приходит ко Христу, его имя вписывается в «книгу жизни» (Флп. 4:3; Откр. 3:5; 13:8; 17:8; 20:12; 20:15; 21:27).

После окончания чтения молитвы «О имени Твоем» начинается та часть оглашения, которая включает в себя заклинание и отречение от диавола (весьма древний обряд, подробно описанный уже Ипполитом Римским). Особенность первых двух заклинаний заключается в том, что они обращены не к Богу, а к диаволу[119]. Их произнесение есть не что иное, как акт экзорцизма – изгнания диавола из человека:

Запрещает тебе Господь, диаволе, пришедый в мир и вселивыйся в человецех[120], да разрушит твое мучительство, и человеки измет, иже на древе сопротивныя силы победи… иже разруши смертию смерть, и упраздни державу имущаго смерти, сиесть тебе диавола. Запрещаю тебе Богом, показавшим древо живота, и уставившим херувимы, и пламенное оружие обращающееся стрещи то, запрещен буди… Убойся, изыди, и отступи от создания сего, и да не возвратишися, ниже утаишися в нем, ниже да срящеши его, или действуеши, ни в нощи, ни во дни, или в часе, или во полудне: но отъиди во свой тартар, даже до уготованнаго великаго дне суднаго… Изыди, и отступи от запечатаннаго новоизбраннаго воина Христа Бога нашего…

Запрещает тебе, диавол, Господь, пришедший в мир и поселившийся среди людей, чтобы разрушить твою власть и избавить от нее людей, Который на кресте победил враждебные силы… Который разрушил смертью смерть и упразднил владеющего державой смерти, то есть тебя, диавола. Запрещаю тебе Богом, явившим древо жизни и поставившим херувимов и вращающийся пламенный меч, чтобы охранять его… Убойся, выйди и отступи от этого создания, и не возвращайся в него, не таись в нем, не встречайся с ним и не воздействуй на него ни ночью, ни днем, ни в какой‑либо час или полдень, но отойди в свой ад до уготованного великого дня Суда… Выйди и отступи от запечатанного только что призванного воина Христа Бога нашего…

Заклинание это – весьма древнего происхождения (оно встречается уже в Барбериновом кодексе конца VIII века). Второе заклинание имеет аналогичное содержание.

За двумя заклинаниями следуют две молитвы, обращенные к Богу. В первой из них священник просит Бога изгнать нечистых духов из крещаемого, отогнать от него всякое действие диавола, сокрушить сатану под ноги его и даровать ему победу над сатаной и другими нечистыми духами. Во второй молитве священник просит Бога открыть внутренние очи крещаемого, просветить его светом Евангелия, приставить к нему ангела‑хранителя, который избавлял бы его от всякого диавольского действия. Продолжая молитву, священник трижды дует на уста, лоб и грудь крещаемого (подобное дуновение упоминается уже у Ипполита Римского[121]), произнося:

Изжени из него всякаго лукаваго, и нечистаго духа, сокрытаго и гнездящагося в сердце его[122]. Духа прелести, духа лукавства, духа идолослужения, и всякаго лихоимства: духа лжи, и всякия нечистоты, действуемыя по научению диаволю. И сотвори его овча словесное святаго стада Христа Твоего, уд честен Церкве Твоея, сына и наследника Царствия Твоего[123]: да, по заповедем твоим жительствовав, и сохранив печать нерушимую, и соблюд ризу нескверную, получит блаженства святых во Царствии Твоем.

Изгони из него всякого злого и нечистого духа, скрытого и гнездящегося в сердце его: духа обмана, духа лукавства, духа идолослужения и всякого стяжательства, духа лжи и всякой нечистоты, приводимой в действие по наущению диавола. И сделай его овцой святого разумного стада Христа Твоего, достойным членом Церкви Твоей, сыном и наследником Царствия Твоего, чтобы, живя по Твоим заповедям и сохранив неоскверненной одежду (Крещения), он получил блаженство святых в Царствии Твоем.

Два заклинания и две молитвы составляют чин экзорцизма – изгнания демонов. Экзорцизм – одно из древних церковных установлений, сохранившихся в Православной Церкви. В III веке существовал отдельный чин экзорцистов, в обязанности которых входило изгнание бесов из оглашенных и одержимых; чин экзорциста был ниже диакона, но выше чтеца и привратника. В некоторых церквах экзорцисты получали рукоположение от епископа. В других церквах экзорцистов не рукополагали, поскольку их служение воспринималось скорее как харизматическое, чем иерархическое[124]. В III веке экзорцистом мог быть как мирянин, так и пресвитер, однако впоследствии право изгонять бесов из оглашенных перешло исключительно к пресвитерам, и чин экзорциста‑мирянина прекратил существование[125].

Современному человеку чин экзорцизма может показаться пугающим и отталкивающим. Некоторые миряне воспринимают его как пережиток мрачного Средневековья, а иные священники или полностью опускают или значительно сокращают его при совершении Таинства Крещения. Между тем экзорцизм – неотъемлемая часть чина оглашения. Причиной непонимания его смысла является то обстоятельство, что некоторые христиане мало знакомы с православным учением о диаволе и демонах, считают диавола мифологической фигурой и отказываются верить в его реальность.

Опыт Церкви, напротив, показывает, что демоническая реальность существует в человеческой жизни. Более того, демоны, как говорится в молитве чина оглашения, «сокрыты и гнездятся в сердце» человека. Это выражение можно понять в смысле указания на те пороки и греховные склонности, которые, по словам Христа, исходят из сердца человека: «Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15:19). За каждым из пороков, по представлению христианских аскетических писателей, стоит свой демон (Иоанн Лествичник говорит о демонах сластолюбия, печали, сребролюбия, боязливости, уныния, бесе тщеславия[126]).

Для современного человека характерна утрата чуткости по отношению к проявлениям демонического мира, а вместе с тем – по отношению к порокам, через которые демонический мир реализует себя в мире людей. Следствием искаженного понимания роли диавола в жизни человека, неспособности увидеть демоническое присутствие за каждым грехом и пороком является попустительство пороку, равнодушие по отношению к злу, неспособность распознать зло в самом себе. Другим следствием того же самого парадоксальным образом является склонность к суевериям, которым современный человек подвержен не менее, если не гораздо более, чем человек древности. С одной стороны, представление о диаволе как мифическом существе, созданном средневековым воображением, а с другой – широкое распространение гороскопов и магии, активная деятельность экстрасенсов и чародеев, интерес широкой публики к демоническому в искусстве: такова реальность жизни современного «цивилизованного» общества.