Красивая проблема (СИ) - Дюран Хельга

–Чи-и-иво? – оскорбилась я до глубины души. – Ага! Щас!

– Будешь, будешь! Лучше ведь, чем невеста? – заржал Денис и пошел к машине. Это означало, что все решено, и я теперь прислуга. – Я тебе и форму куплю при случае! В магазине для взрослых!

Денис зычно загоготал и сел в машину на переднее сиденье. Антон, слава богу, никак не прокомментировал мою должность, он просто открыл мне дверь, намекая, что пора ехать дальше. Хотя бы один из братьев не мечтает мне присунуть. Уже хорошо.

11. Денис

Дождя не было достаточно долго, поэтому дорога нещадно пылила. Жалко было девчонку, на которую через разбитое окно пылища и летела. Меняться с ней местами тоже не шибко-то и хотелось. Сама разбила окно, пусть сама и страдает.

– Эй, Проблема, тебе там не дует? – с усмешкой спросил Антон у растрепанной от сквозняка, покрытой слоем пыли Кристины.

– Можешь пересесть вперед, – предложил я. – Пойдешь ко мне на ручки?

Антон заржал, а Кристина фыркнула:

– Лучше пусть мне тут надует, чем от тебя! Не терпится с моим папочкой породнится?

Я вспомнил, как Аббасов ей всёк, и меня передернуло. Охуенные у них отношения. Мамаша даже попрощаться не подошла. Жесть, а не семейство.

Кристина сейчас была похожа на ежика, который выпускает иголки от всего, что ее пугает. А пугало ее все на свете. Видно же, что борзянка ее показушная. Какой бы отмороженной она не хотела казаться, она всего лишь маленькая девочка. Наверняка недолюбленная, хоть и избалованная.

Как отец, я понимал Стаса, но в то же время мне было и обидно за Кристинку. Я знал ее меньше суток, но этого было достаточно, чтобы понять, что она просто не знает, куда приткнуться в жизни. Она выросла, но так и не повзрослела.

А стержень у девчонки есть. И такая горячая! Я вспомнил, как она меня целовала под окном своей комнаты, и улыбнулся сам себе. Не похоже, чтобы ее на самом деле тошнило от меня. Растеклась у меня в руках, как шоколадка на солнцепеке. Мягкая, податливая, сладкая...

Когда Аббасов попросил нас забрать Кристину, я чуть в голос не заорал «да». Понравилась она мне. Сильно понравилась. Даже не красотой своей хрупкой зацепила, а огоньком каким-то внутренним, непокорностью. Захотелось мне укротить эту маленькую тигрицу, объездить строптивую кобылку. Долюбить ее захотелось. Зажглось у меня что-то внутри, а не только член зашевелился.

Трахну ее, дальше видно будет. Девочка страстная. От такой только дурак откажется. Хоть какое-то разнообразие в жизни. Антон ей объяснил политику партии насчет других мужиков, Крис походит пару недель голодная, сама ко мне в койку прибежит. Я уж подожду.

А может быть я просто давно не трахался? Вот и почудилось мне самому с голодухи, что Кристина особенная? Блядь, даже не поебался из-за этой дуры!

Завидовал сейчас брату, который с пустыми яйцами домой возвращается. Маринка досуха его выдоила, она умеет. Антон на Кристину даже и не смотрит. Неужели она ему совсем не понравилась?

Мне отчего-то стало неприятно, что Антоха Кристину трогал за самое интересное. Как будто мы с Крис встречаемся, и я ее парень. С чего бы это? Это же Антон, брат мой. Мы всегда делимся. И девушками тоже. Ну, он со мной, по крайней мере.

А вот я Кристину с ним делить не собирался. Моя она будет. Только моя собственная! Не надо мне тут вторых Катёнков.

От воспоминания о Катерине снова засосало под ложечкой. Я бы многое отдал, чтобы увидеть ее еще хотя бы раз. Я достал телефон и нашел ее фотографию. Это единственное сохранившееся у меня фото матери моей дочери. Еще одна у Машки распечатанная. На нем Катя месяце на третьем. Еще животика не видно. Красивая. Любуюсь иногда украдкой, не хочу, чтобы Антон об этом знал. Он наверняка разозлится и обзовет меня слюнтяем.

Качество фотографии не очень, но мне не нужно даже смотреть на изображение, чтобы вспомнить эту женщину. Достаточно закрыть глаза, чтобы увидеть перед собой маленькую родинку на ее щеке, каждую ресничку, волосы ее мягкие цвета спелой ржи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сам не знаю, зачем себя насилую время от времени. Эмоций не хватает. Впечатлений в жизни полно, но хочется по-мужски особенных, которые способна дать только женщина. Я помню, как мне было хорошо, когда Катя была с нами, и как было больно, когда она нас всех бросила, мне и сейчас больно, но я готов влюбиться заново, раствориться в женщине, стать для нее Вселенной.

Знаю, что это глупо и опасно, но зачем жить тогда, если бояться боли? Не хочу быть сухарем, как брат. Тот зарекся. Отгородился от чувств. Стреляного воробья на мякине не проведешь.

Бросит его Маринка, и че дальше? Так и будет бобылем жить? Я жену хочу, семью, детей еще. Машка просит сестренку, а я о пацане мечтаю, да не об одном.

Что дочка? Замуж выскочит через лет десять и рукой помашет. А сын – это наследник, продолжение твое. Сила земная мужика в сыновьях, а сила духовная в дочерях.

На ком попало жениться тоже не вариант. По-любви охота, чтобы на всю жизнь. Чтобы за другими юбками потом не волочиться и от бабы своей морду не воротить.

С этими мыслями я приехал домой. Почти восемь утра. Поспать бы, но куда там – дел невпроворот. У Антона то же самое. Все из-за меня. Если бы я к этой дуре яйца не подкатил, была бы совсем другая песня.

С другой стороны, хорошо, что Бас в наш бизнес вложился. Если бы не косяк Кристины, не видать нам его инвестиций, а за это можно девочке сделать скидку за то, что нервишки наши пощекотала.

Машка выбегает из ворот нас встречать. Я ей даже ничего не купил. Досада! Ко мне дочка бежит к первому, это подкупает! Подхватываю ее на руки, она меня обнимает, как будто меня месяц не было. Знает, как подлизаться, засранка мелкая!

– Папа, а это еще кто? – вытягивается ее личико, когда из машины вылезает лохматая и грязная Кристина.

Она смотрит на Машку с каким-то презрением, скривив губы.

– Это? Ну, ты же просила сестренку? Вот мы с папой Антоном привезли.– отвечаю я.

– Она взрослая! – разочарованно протягивает девочка.

– Не совсем! Мозгов у нее, как у второклашки! Твой уровень, доченька! – кричит Антон из-за машины.

Кристина вопросительно приподнимает бровь, соображая, чья же Маша все же дочь, моя или Антона? У людей всегда такая реакция. Каждый раз одно и то же. Мы уже привыкли.

Маша медленно сползает с моих рук, оценивающе разглядывает Кристину, затем подходит к ближайшей луже, зачерпывает в ладошку грязь и швыряет в нее.

Девушке прилетает ровно по голове. Машка снова приревновала? То же самое и с Мариной было. Видя, как Кристина замирает в ахуе от такого приема, убирая рукой грязную жижу с волос, которая уже немного натекла на лицо, я начинаю дико ржать.

Некрасиво с Машкиной стороны, но беспомощный, оскорбленный и растерянный вид заносчивой блондинки меня веселит до коликов в животе.

– Ах, ты... – шипит Кристина на угорающую не меньше меня девочку.

Машкино веселье было весьма коротким. Кристина подскакивает к луже, тоже берет комок грязи и швыряет в обидчицу. Проказнице попадает прямо в лоб! Грязью Кристина кидается лучше, чем стреляет.

Такого поворота моя дочь явно не ожидала, да и я признаться тоже. Девчонки были уже готовы вцепиться друг другу в волосы, и, наверное, так бы и поступили, если бы не подошел Антон.

– Брэйк, девочки! – сквозь смех рявкнул он на обеих. – Сегодня без сладкого! Обе!

–Она первая начала! –возмутилась Кристина, как будто бы ее расстроило наказание Антона. – Денис, скажи ему!

Я только пожал плечами, мол, ничем не могу помочь и открыл багажник, чтобы достать пожитки девушки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Чучундра! – услышал я Машкин голос.

–А ты Маугли! – ответочка от Крис.

– Два дня без сладкого! – ироничный возглас брата.

Ёб твою мать! Веселье только начинается! Бабы воевать не умеют. Мириться тоже! А страдают от этого мужики, то есть мы с братом. Неизвестно, как нашу новую горничную еще Зинаида примет. Она та еще стерва!